Шеф с системой в новом мире

— Знал, но эти травы нельзя использовать для еды! — возмутился он, а потом осмотрелся по сторонам и тут до него дошло, в какую яму он сам себя загнал.

— Как видите, можно, — пожал я плечами. — В нашем роду использовали.

Он сжал кулак, пряча «улики», и его плечи ссутулились, словно он постарел на двадцать лет за одну минуту. Не говоря ни слова, он развернулся и, спотыкаясь, почти бегом, покинул тренировочный двор, унося с собой свой позор.

Я смотрел ему вслед победным взглядом. Первая атака моего главного врага была не просто отбита. Она была обращена против него самого.

Глава 27

Уже вечером я рассказал Ярославу о произошедшем. Княжич рвал и метал, порывался даже пойти к отцу, но я его отговорил. Нет у нас времени раздувать из произошедшего большой скандал и еще сильнее позорить Демьяна. Бой скоро и мы должны сосредоточиться на нем.

Утром следующего дня мы не пошли в арсенал. Вместо этого я принес в покои княжича большую восковую дощечку и грифель. Настало время для другого вида тренировки.

Ярослав сидел напротив меня за столом. Он был молчалив и предельно сосредоточен. Тренировочный бой с Бориславом не сломил его, а, наоборот, отсек все лишнее: гордыню, юношескую браваду, веру в одну лишь грубую силу.

— Борислав — это опыт и защита, — начал я, проводя на дощечке вертикальную черту. — Он — скала. Игорь Морозов, как вы сами сказали, — это бык. Это сила и ярость. Опишите мне его еще раз, княжич, но не как воина. Опишите его как стихию. Как он двигается? Как дышит перед ударом? Есть ли у него «любимые» приемы, которые он повторяет?

Ярослав надолго задумался, его взгляд был устремлен в одну точку. Он прокручивал в голове свои прошлые встречи с Морозовым.

— Он тяжелый, — наконец сказал он. — Каждый его шаг — основательный. Он не танцует, как Радим. Он словно продавливает землю. Перед своей атакой… он всегда делает одно и то же.

— Что именно? — я подался вперед, не упуская ни слова.

— Он делает короткий выдох через нос. Словно собирает всю ярость и почти всегда его первая атака — это мощный, рубящий удар сверху, рассчитанный на то, чтобы проломить блок и убить противника одним ударом, а если не выйдет, то ошеломить.

— А после удара? — надавил я.

— После удара… — Ярослав нахмурился, пытаясь ухватить ускользающую деталь. — Да! Точно! Он вкладывает в этот удар всю свою массу, и на долю секунды, чтобы восстановить равновесие и занести топор для следующего удара, он замирает. Он чуть-чуть заваливается вперед.

Я улыбнулся. Вот и брешь в его обороне.

— Вы только что дали нам план победы, княжич.

Я взял грифель и начертил на дощечке грубую, схематичную фигуру воина, заносящего оружие для удара сверху.

— Вот его атака, — я провел жирную линию вниз. — Сильная, прямая, как удар тарана. Пытаться остановить ее щитом — все равно что пытаться остановить лавину. Она сомнет вас, — процитировал я Борислава.

Ярослав мрачно кивнул.

— Но в тот момент, когда он вкладывает в удар всю свою массу, — продолжил я, — он раскрывается. Его разум сосредоточен на цели, а тело — выведено из идеального баланса. Вот здесь, — я обвел кружком область подмышки его вооруженной руки. — Здесь, — еще один кружок появился на боку, под ребрами. — И вот здесь, — третий кружок обозначил заднюю поверхность его опорной ноги. — На эти три точки у нас будет ровно одно мгновение.

Я посмотрел ему прямо в глаза.

— Мы не будем блокировать его удар. Не будем пытаться остановить лавину. Мы уклонимся от нее и заставим его промахнуться, вложить всю свою ярость и силу в пустоту. Пока он будет восстанавливать равновесие, станет на долю секунды открыт и уязвим, мы нанесем не один, а два или три быстрых, коротких, «змеиных» укола в эти точки.

Я постучал грифелем по кружкам на схеме.

— Мы не убьем его сразу, но лишим возможности драться. Раны не сильные, но болезненные станут сковывать Морозова.

— Резонно, — кивнул Ярослав. — Придется вертляво уклоняться, но это лучше чем «бодаться» с ним лоб в лоб.

Стратегию мы определили. Это будет не битва на истощение, не состязание в силе, а игра на контрударах. Чтобы усмирить быка нужен матадор и Ярослав станет им.

Новая стратегия требовала новой пищи. Я попросил Степана Игнатьевича отправить кого-нибудь в лес за новыми ингредиентами. Довольный исходом противостояния с Демьяном Степан Игнатьевич выполнил мою просьбу.

Вечером того же дня, после того как мы в деталях разобрали тактику уклонения и контратаки, я приступил к созданию блюда, которое должно было стать топливом для этой тактики.

— С сегодняшнего дня никакого «тяжелого» мяса, княжич, — объявил Ярославу, который с интересом наблюдал за моими приготовлениями. — Говядина и сытные рагу сделали ваше тело сильным, восстановило мышцы. Теперь нам нужно сделать вас быстрым, поэтому теперь ваша пища должна быть легкой, быстрой и умной, как вы сами. Мы будем есть то, что улучшает связь между глазом и рукой.

Мой новый заказ Бориславу был лаконичен: «Печень крупной речной щуки. Свежие сливки. Пучок дикого лука».

Щука — хищник. Быстрый, стремительный, смертоносный. Ее печень, как подсказал мне [Анализ], богата не только питательными веществами, но и особыми соединениями, которые положительно влияют на нервную систему. Это идеальный основной ингредиент.

Пока я ждал продукты, обратился к своим новым запасам. Мой выбор пал на тонкий, извилистый, похожий на маленькую змейку корешок.

[Анализ Ингредиентов ур. 3]

[Объект: Змеиный корень (высушенный)]

[Качество: Отличное]

[Свойства: Комплекс алкалоидов, эфирные масла.]

[Скрытые свойства: [Повышение гибкости суставов (слабое)], [Улучшение координации (среднее)]]

Я усмехнулся. Координация именно то, что нужно для отработки быстрых и точных уколов. Тщательно растер небольшой кусочек корня в пыль.

Когда принесли щучью печень, пришло время для настоящего искусства. Она лежала на холодном подносе, темно-красная, почти бордовая, упругая и блестящая от свежести. Настоящая душа хищника, квинтэссенция его скорости и ярости, и обращаться с ней нужно было с величайшим почтением.

Мои руки двигались с точностью хирурга. Кончиком ножа подцепил и снял с печени все пленки, каждую прожилку, все, что могло бы нарушить ее будущую шелковую текстуру. Затем нарезал ее на идеально ровные, одинаковые кусочки.

Поставил на огонь тяжелую медную сковороду — ее идеальная теплопроводность будет ключом к успеху. Когда она раскалилась, бросил на нее щедрый кусок сливочного масла. Оно тут же зашипело, превращаясь в пенное море, и по кухне поплыл густой, сливочный аромат.

В это кипящее масло бросил горсть мелко-мелко нарубленного дикого лука. Он не жарился, он почти мгновенно карамелизовался, отдавая маслу всю свою сладость и легкую остроту. Аромат пошел просто сногсшибательный.

И вот настал главный момент. В это ароматное, шипящее масло я выложил кусочки печени.