Шекспир, рассказанный детям
Шрифт:
Когда Изабелла явилась на следующее утро, Анжело пожелал переговорить с ней наедине, и когда желание его было исполнено, он объявил Изабелле, что если она согласится пожертвовать своей честью и согрешить с ним точно так же, как Юлия согрешила с Клавдио, то он охотно прощает ее брата.
г
— Потому что,— прибавил он,— я люблю вас, Изабелла1
— Мой брат,— отвечала Изабелла,— точно так же любит Юлию, а вы приговорили
— Но,— сказал Анжело,— ваш брат останется жив, если вы согласитесь прийти ко мне ночью, точно так же, как Юлия имела с Клавдио ночное свидание.
Изабелла смутилась от таких слов и отвечала, что скорее согласится на самые ужасные истязания, на смерть, чем лишится чести и доброго имени, и что она уверена, что Анжело говорит это только с целью испытать ее добродетель. Но тот отвечал;
— Клянусь честью, мои слова выражают то, что я думаю.
Изабелла пришла в негодование, когда услышала, что Анжело употребляет слово «честь» в таком бесчестном предложении.
— А, вы хотите, чтобы маленькой чести давали много веры, да еще в таком гнусном предложении! Так знай же, Анжело, я объявлю об этом публично. Берегись! Обещай мне, что ты простишь моего брата, или все узнают, какой ты человек!
— Кто же вам поверит, Изабелла? — отвечал тот.— Мое имя, моя добродетельная жизнь придают мне такой вес, что я одним словом могу
Ч.
уничтожить ваше обвинение. Спасите вашего брата, отдавшись мне, или он завтра умрет. Что касается вас, то моя ложь пересилит вашу правду. Отре-чайте мне завтра.
— Кому я могу жаловаться? Если я и расскажу это, кто мне поверит? — говорила Изабелла, приближаясь к мрачной тюрьме, где сидел ее брат. Когда она вошла туда, он вел благочестивую беседу с государем, который в своей монашеской одежде навещал также и Юлию и привел обоих любовников к полному сознанию их преступления. Несчастная Юлия со слезами и раскаянием признавалась, что она гораздо более достойна осуждения, чем Клавдио, потому что охотно согласилась на его бесчестные увещевания.
Войдя в комнату, где был заключен Клавдио, Изабелла сказала:
— Мир этому месту.
— Кто здесь? — спросил переодетый государь.
— Мне нужно сказать несколько слов Клавдио,— отвечала Изабелла.
Тогда государь оставил их наедине и просил тюремщика поместить его в такое место, откуда он мог бы слышать весь их разговор.
— Ну сестра, что же ты мне скажешь? — спросил Клавдио.
Изабелла сказала, что он должен приготовиться к смерти.
— Разве нет ни малейшего средства к спасению? — спросил юноша.
— Средство есть, но такое, которое, если бы ты на него согласился, замарает твою честь.
— Какое же это средство? — спросил Клавдио.
— О я боюсь за тебя, Клавдио. Мне кажется, что ты согласен пожертвовать честью для того, чтобы
прибавить к твоей жизни какие-нибудь шесть или семь лет. Неужели ты боишься смерти? Смысл смерти очень понятен. Несчастный жук, которого мы давим ногой, точно так же чувствует мучения перед смертью, как гигант.
г
— Почему же ты так думаешь про меня? —
спросил Клавдио.— Если я должен умереть, то я встречу мрачную смерть как невесту и приму ее в свои объятия.— Вот это говорит мой брат,— сказала Изабелла.— Эго слышен голос моего отца из могилы. Да, ты должен умереть. Знаешь ли, Клавдио, что этот распутный наместник соглашается простить тебя, если я отдамся ему и пожертвую моей честью? О, если бы он требовал моей жизни, с радостью отдала бы я ее, чтобы спасти тебя!
— Благодарю тебя, сестра,— отвечал Клавдио.
— Будь готов умереть завтра,— сказала Изабелла.
— О, смерть — это страшная вещь! — вскричал Клавдио.
— А бесчестная жизнь — отвратительная вещь,— отвечала ему сестра.
Но представления смерти пересилили теперь храбрость в Клавдио, и ужас, какой ощущают обвиненные, когда им известен час смерти, овладел им.
— Милая сестра! — вскричал он.— Дай мне пожить еще! Грех, который ты совершаешь, чтобы спасти жизнь брату, становится добродетелью.
— О низкий трус1 О бесчестный злодей! — сказала Изабелла.— Неужели ты согласишься купить жизнь ценой чести сестры? Стыдись, стыдись! Я думала, что у тебя благородное сердце, что ты скорее согласился бы положить двадцать раз голову на двадцать плах, чем допустить бесчестье твоей сестры!
— Но выслушай меня, Изабелла,— начал было говорить Клавдио в свое оправдание, но речь его была прервана приходом государя, который сказал:
— Клавдио, я слышал все, что происходило между тобой и сестрой. Анжело никогда не имел намерения соблазнить ее. Все что он ей говорил, было испытанием ее добродетели. Она, побуждаемая добродетельными убеждениями, отказала ему наотрез, и этот строгий отпор очень обрадовал его. Теперь нет никакой надежды на помилование. Вам остается проводить последние часы вашей жизни в молитвах и готовиться к смерти.
Тогда Клавдио раскаялся в своей слабости и сказал:
— Позвольте мне попросить у сестры прощения. Я так привязан к жизни, что рассудок мой помутился от этого,— И он удалился пристыженный.
Государь, оставшись наедине с Изабеллой, похвалил ее за твердость характера, говоря:
— Рука, даровавшая вам красоту, дала вам также доброе сердце.
— О,— сказала Изабелла,— как жестоко наш добрый государь ошибся в Анжело. Если он вернется и мне удастся говорить с ним, я непременно расскажу ему, как несправедливо управлял его наместник.
Изабелла и не подозревала, что в эту минуту разговаривает с государем.
— Это будет очень хорошо. Но теперь, при настоящем положении дел, Анжело опровергнет ваше обвинение. Поэтому я попрошу вас следовать плану, придуманному мной. Я верю, что вы, бедная женщина, совершенно справедливо должны получить за обиду, нанесенную вам, удовлетво-
рение. Вашего брата должны освободить, не пятная вашей собственной благородной личности; я верю, что вы очень понравились бы государю, если бы он случайно вернулся.