Шекспир в квадрате

Как бы там ни было, после моего музыкального этюда что-то негромко дзенькнуло и дно сейфа разверзлось. В открывшейся щели стоял дипломат. Прежде чем мозг начал соображать, мои пальцы уцепили за ручку чемоданчика и проворно дернули. Весьма кстати, надо сказать, потому что пластины так же неожиданно решили вернуться на место и едва не оттяпали мне руку.

Кейс даже не был закрыт! И все внутри было забито «хрустами». Да не нашими российскими тугриками и даже не американскими баксами. Благородное евро распирало кожаные бока чемоданчика.

Первым порывом было – вернуть кейс на место! Да только дело оказалось не простым. Тайник открываться не желал. Я колотила свой «вальс Мендельсона» – без толку! Мелодия, случайно выбитая моими пальцами, не хотела повторяться. Как известно, бомба в одну воронку два раза не попадает… Этим я и утешилась. Утешилась, правда, не сразу. Сначала поревела, а потом, сквозь сопли и всхлипы, подумала, что жить надо припеваючи, весело и богато… После этого все завертелось само собой и закончилось сегодняшней аховой ситуацией. Правда, тогда-то я не знала, чем все завершится, и строила грандиозные планы. Глупая женщина!!

Остаток вечера ушел на конспиративные мероприятия: я таскалась по всем наиболее злачным местам нашего города и изображала из себя убитую горем брошенную жену. В парочке мест, где нас с Митровичем знали достаточно хорошо, я получила даже некоторое сочувствие и совет «напиться до чертиков». Старательно делала вид, что последовала немудрящему совету, вот только алкоголь в тот вечер воспринимался моим организмом как родниковая вода. Адреналин кипел в моей крови вперемешку с изрядной долей паники. Я страшилась последствий своего смелого решения, сознавая, что за такие бабки Митрович меня из-под земли достанет, а потом вновь туда закопает.

Поэтому, когда в автобусе увидела двух мужиков с лицами профессиональных преступников, не сомневалась, что пришли они по мою душу. Митрович меня выследил и решил кончить на месте – решило мое воспаленное воображение. Мне и в голову не могло придти, что денег супруг хватился только утром. И тут уж случился вселенский БУМ! Все силы были приведены в рабочее состояние и брошены на мои поиски. Результатом похвастать не могли: узнали немного. «Объект» надрался до поросячьего визга и свалил в компании двух пьяных в усмерть кавалеров. Такой примерно отчет получил взбешенный Стефан. Этих любвеобильных перцев усиленно взяли в оборот; пытались расколоть на предмет восстановления вчерашних вечерних событий. Напрасно трудились – мужики не помнили ничего. Таращили свои красные с перепою зенки и бубнили хором:

– Была телка. Куда делась? Хрен знает…

В общем, не погрешили против истины. Я бодренько отвалила от их компании, едва они отвлеклись взаимными уверениями в вечной дружбе.

Про это, конечно, я узнала несколько позже – Герасим просветил. А сейчас, полеживая в ароматной ванне с солями Мертвого моря, я обдумывала мысль, что нападение в автобусе было фактором случайным – иронией Судьбы, если хотите. И, значит, нечего мне было шугаться из автобуса… со всеми вытекающими последствиями… А теперь-то… я захлюпала носом и тихонько завыла… прощай, сытая беспечная жизнь…

«Сказал – сделал» – этому жизненному принципу Митрович следовал неукоснительно. А сказал он – чтобы я проваливала на все четыре стороны…

Я рыдала с упоением, даже повизгивала от полноты чувств. А потом разом успокоилась и взбодрилась. Невозможно жить с мужиком, который сказал, что «жить с тобой все равно, что выращивать виноград в Сахаре». Вытри слезы, дорогуша, и живи дальше! Жизнь твоя «за мужем» пришла к своему логическому завершению. Обо всем этом я бормотала весьма интенсивно, особенно с большим удовольствием произносила слово «жизнь» и все его производные. Мне очень нравилось, что я могу применить это слово к своему существованию, а ведь все могло случиться совсем наоборот… Поэтому факт разрыва с мужем не казался мне теперь таким уж катастрофическим событием. Обидно, конечно, в эти отношения были сделаны значительные вклады терпения и сил; и даже были потрачены некоторые чувства… Хотя-я, участь муженька ожидает не завидная, если он денег не разыщет… А где ж он их возьмет? Если я сама не знаю, где их искать-то…

Калейдоскоп мыслей завертелся, сбился в радужный ком, а потом разом потух, будто набросили сверху черную шаль. Я спала. Прямо в ароматных солях. С риском по-глупому утонуть… Не слышала, как запричитала надо мной Раиса Николаевна, наша домработница. Обнаружив меня в ванной комнате в позе умирающего Марата, она бросилась к Митровичу, голося своим неслабым басом «Стефан Брониславович!». Её «шаляпинские» рулады могли поднять и мертвого, но только не меня.

Митрович, выслушав старушку, коротко сказал, что готов посодействовать моему уходу в мир иной. Уложился в три коротеньких слова, которые работница правильно расшифровала и, вздохнув, проворно ретировалась. Все же христианская мораль пустила в ней свои благодатные корни, и женщина не бросила меня на произвол Судьбы. Она выпустила воду из ванны и накрыла меня пушистым пледом.

Проспала я практически весь день, извлек меня из фаянсового чрева супруг. Обложил матом, уцепил в охапку и отволок на кровать. Суть его излияний было проста: валяется всякое дерьмо по углам, мешает нормальному существованию. Это было совершенно ненужным и лишним. Я уже перешла грань принадлежности к его жизни. К тому же, выспалась (не смотря на неудобное ложе), набралась сил и не видела причин, чтобы сносить покорно подобные высказывания. Одним махом взмыла вверх и отвесила Стефану звонкую оплеуху. Он онемел от неожиданности, всегда почитал меня верхом сдержанности и хладнокровия.

– В чем дело, дорогой? – спросила я вздрагивающим от злости голосом эту соляную статую.

Он задрожал, заражаясь моей злостью, и побелел лицом. Глаза его полыхали углями. И в этот критический момент наших отношений я особенно четко поняла, почему в свое время увлеклась Митровичем. Он был красив. Вот такое вот тривиальное объяснение охватившего некогда безумия…

… похоже безумие возвращалось к нам. Стефан набросился на меня с жаром 17-летнего юноши…

Глава 7

Утром я подскочила ни свет, ни заря: 6.30 – любимый час Митровича. Рванула в гардеробную с намерением облачиться в спортивный костюм и составить мужу компанию в утреннем променаде. Прошедшая ночь внушила мне уверенность, что не все еще потеряно в нашем со Стефаном браке. И я была готова строить отношения на новом уровне.

На двери комнаты было написано красным маркером здоровенными буквами: «Не смей и куска тряпки забрать!!!». Некрасиво – многословно! – что нехарактерно для плакатного жанра искусства.

Я послушалась… с точностью до наоборот!

Стефана в квартире не было, телефон я свой не нашла, дверь в гардеробную заперта на ключ – все факторы говорили о том, что прошедшая ночь для Митровича ничего не значила. И это оскорбило меня больше всего.

Я прошла в кабинет к мужу и сняла со стены меч японского самурая. К слову сказать, все стены в доме были предназначены для экспонирования коллекций супруга. Интересы Стефана были весьма разнообразны. Кабинет был выставочным залом боевого холодного оружия. Чего тут только не было! И все было в отличной боевой готовности – хоть сейчас руби и режь все подряд.