Шели. Слезы из Пепла

— Тогда считай, что в эту минуту ты уже ослеп. Впусти! Или боишься правды, демон?

Аш позволил ведьме проникнуть к себе в голову и … в этот самый момент ему показалось, что он на самом деле слепнет. Глазные яблоки вспыхнули огнем. Их опалило пламя собственного погребального костра, в котором горело тело, так похожее на его собственное. Он слышал дикие женские крики, плач, вой. У него закладывало уши от этого жуткого воя.

Видел девушку в платке, которая плела венки у этих самых плит. Девушку с пустым взглядом. Она и правда казалась мертвой. Смотрела в никуда страшными глазами-безднами и перебирала пальцами венки.

В голове взорвался голос Веды, заставляя морщиться от боли, но он бы уже не смог выгнать ее оттуда. Ведьма расположилась в его воспалённом сознании, как у себя дома.

— Мы должны были оставить ее в одной из вишт. Этого требовали воины. Таскать за собой сумасшедшую, на которую объявлена охота, было и рискованно, и глупо. На Фиена сильно давили обстоятельства и законы Мендемая, которые по инерции соблюдались даже после смерти твоего отца. Тогда мы приняли решение, что если она станет женой командира, никто не посмеет указывать инкубу, как поступить с Шели. Мы провели брачный ритуал и забрали ее с собой. Вот такую. Какой ты ее видишь. Разве эта тень способна на предательство? Способна на измену и плотские утехи?

Я долго не знала, как вернуть ее к жизни. Пока не поняла одного, что Шели так устроена — ей нужно дать смысл к существованию. Она потеряла слишком много, и ее психика не выдержала этих жутких потерь. Люди так устроены, им нужно знать, ради чего они открывают по утрам глаза.

— Она сама отказалась от моих детей! Это было её решение! И она этого ни разу не отрицала.

— На них объявили охоту, Аш. Это был единственный выход переждать, и она решилась. Ни одна женщина на моем веку не любила своих детей так, как их любила она. Потому что в нашем мире дети редко рождаются от любви, Аш. Чаще от насилия или по велению происхождения, наследия.

Мы совершили то, что должны были! Иначе она бы наложила на себя руки.

— Подложили под инкуба? Вот такую беспомощную, да? Это была его идея? Трахать мою женщину во имя великой цели?

— Как же ты обозлен и от этого глуп и слеп. Поистине, ярость делает любого идиотом и рабом своих эмоций. Нет. Фиен поехал в свою вишту, там разродилась его любовница. Плод убил мать, как это обычно происходит со всеми смертными. Он привез мальчишку в Аргон. Идея пришла неожиданно, когда Шели отреагировала на плач младенца.

Аш резко выдохнул и тряхнул головой, услышав собственное утробное рычание, от которого задрожали камни. Понимание выворачивало ему мозги. Они плавились в огненной лаве. Начинало вонять горелым мясом и слышался треск собственных костей. Ведьма подливала масла в огонь.

— Нет! Ты будешь слушать до конца. Или я сочту тебя жалким трусом, который испугался последствий собственной одержимости. Можешь потом убить меня, Верховный Демон, но я договорю, раз начала. Шели никогда не была с Фиеном. Ни разу. Не подпустила к себе ни одного мужчину за все эти годы, а брак с инкубом ограждал ее от домогательств. Да! Фиен рассчитывал на то, что, когда она придет в себя и узнает о сыне, она сдастся его натиску. И я не могу упрекнуть его за это. Ей нужно было продолжать жить, а он любил её. Но он ошибся. Шели приняла ребенка, а инкуба нет. Вот такой была измена, и таким было предательство. Она медленно умирала без тебя. Горе свело её с ума, превратило в жалкое подобие человека. И ты знаешь — если бы я верила в то, что она может быть счастлива с Фиеном, я бы перевернула все проклятые страницы своих манускриптов, но я бы сделала ее счастливой. Только Шели не могла быть счастливой без тебя, Аш. Есть женщины, которые с самого рождения принадлежать только одному мужчине. Мне жаль, что этим мужчиной для Шели оказался ты.

— Хватит! — в голове нарастал рев, как рокот приближающегося стихийного бедствия с необратимыми разрушениями.

— Не хватит! После всего, что ты натворил — не хватит! Ты обязан слушать и видеть.

Ты задолжал ей это. Долги надо отдавать, демон. Ты мог унижать ее и убивать день за днем, должен смочь и принять свои ошибки. Встретиться с ними лицом к лицу.

Когда ведьма закончила и оставила его сознание, Аш осел на каменный пол и закрыл глаза. Вот теперь он действительно мертв. Внутри нарастал рев, бешеный вопль ярости. Но он так и не прорвался наружу, он разрушал его изнутри, крошил, кромсал, выворачивал душу. Ему казалось, что в глазах с треском лопаются сосуды.

— Проклятая старая сука! Ты не могла показать этого раньше?! — не крик, а хриплый шепот, и пальцы впиваются в светлые пряди, которые все еще судорожно сжимает в кулаке.

— Раньше ты объявил на меня охоту, и мне ничего не оставалось, как прятаться от обезумевшего демона, который горел жаждой мести. Считай, что это была моя месть тебе. Мы квиты!

Аш поднял на ведьму черные глаза и прорычал:

— А ей ты тоже мстила?

— Это была ее участь — любить такое чудовище, как ты. Это был ее выбор. Я больше ничего не могла для нее сделать. Как видишь, я тоже возвращаю долги. Если еще не поздно, и ты не убил ее.

— Убил, — глухо сказал Аш, — убивал очень долго и наконец-то убил.

Вдруг вскинул голову и посмотрел на Веду:

— Ты солгала! Скажи, что ты, мать твою, солгала, или я прикажу содрать с тебя кожу живьем и вырву твое сердце по кускам. Маленький ублюдок — ее сын! Она слишком его любит, чтобы это было не так! Ты развела здесь спектакль, чтобы остаться в живых.

— Падшие могут зачать не более трех раз за всю свою вечность. Такова природа ее сущности, — вкрадчиво сказала ведьма.

— Он третий, все верно, старая, — голос сорвался на хрип, а пальцы все сжимались и сжимались, вспарывая когтями кожу на ладонях.

— Нет, Аш! Третьего она родит тебе через четыре месяца, если останется жива.

Аш вскинул голову и посмотрел на ведьму, глаза жгло невыносимо, и он не мог понять, что это, морщился и старался не прижать к ним окровавленные ладони.

Ведьма подошла вплотную к нему и присела рядом.

— Слезы выжигают глаза, демон, когда переполнили сердце настолько, что там для них больше не осталось места, и они сочатся сквозь раны. Никто не в силах сдержать эти потоки.

Когда я пряталась в этих заброшенных гротах, остатки армии Берита прошли скалами в сторону Арказара. Они расположились внизу на ночлег.

Он не смотрел на ведьму, хмурился, стараясь сдержаться. Ведьма накрыла его руку своей и сильно сжала.

— Берит давно убит, Аш. Армией руководил Асмодей. Это он подослал к Мелиссе наемника. Онтамагол спас твоих детей. Твои дети живы, Аш. Мирианна и Габриэль.

Демон вскинул голову и посмотрел на ведьму, чувствуя, как горло разрывает от нарастающего рева.

— Там время идет иначе. Они уже очень взрослые, Аш. У каждого своя судьба, семья. Достойные враги Асмодея, не дающие ему покоя в мире смертных. Я слышала, как он посылал им проклятия и сожалел о том, что не смог убить их много лет назад.

Аш не задал ни одного вопроса, он закрыл глаза и откинул голову назад, на влажную стену.

— Скажи ей об этом, и, возможно, она простит тебя.

— Не простит. Слишком поздно что-то исправлять.

— Поздно, когда умирает не тело, а сердце.