Шелковый шнурок(изд1985)

Ян Кульчек хлопнул себя ладонью по лбу. Хотя он был молод и не мог похвастать образованием, как вот эти студенты университета, которые спят здесь рядом с цеховыми учениками и подмастерьями, но читать умел и польский понимал достаточно, чтобы сообразить, что написано.

«Матерь божья! Да этому листу бумаги цены нет! Его нужно немедленно доставить губернатору!»

Он растолкал своего товарища, тоже подмастерья-пивовара, Якоба Шмидта.

— Якоб, друг! Вставай!

Тот открыл глаза. Пригладил рукой длинные льняные волосы. Недовольно спросил:

— Чего тебе?

— Постой за меня на часах!

— Что случилось?

— Живот болит, — солгал Ян, чтобы избежать дальнейших расспросов. — Только бы не кровавый понос…

Якоб нехотя встал, натянул сапоги, взял мушкет.

— Ладно, беги… Да молись всем святым, чтобы не пристала к тебе эта ужасная болезнь.

Ян Кульчек стремглав выскочил в дверь, вызвав у друга сочувственное покачивание головой, и тёмными улицами припустил к центру города…

Генерал Штаремберг вышел в домашних халате и туфлях, вопросительно посмотрел на адъютанта, потом — на незнакомца.

— Что стряслось, юноша? Турки начали штурм?

— Герр [69] генерал, я подмастерье Ян Кульчек…

— И ты разбудил меня для того, чтобы сообщить об этом?

— Нет, я принёс письмо… Выстрелили из лука с той стороны…

— Вот как! — В глазах генерала загорелось любопытство. Он повертел листок перед глазами. — Это что — по-польски?

69

Герр (нем.) — господин.

— Да.

— О чем там написано? Ты понимаешь? Переведи!

Кульчек слово в слово перевёл письмо на немецкий.

— Майн готт! — воскликнул потрясённый генерал. — Этот доброжелатель, если только не лжёт, предупреждает нас о страшной опасности, угрожающей нам!

— Да, герр генерал, — скромно вставил Кульчек. — Я тоже понял это, потому и осмелился разбудить вас…

Штаремберг окинул взглядом молодого подмастерья в одежде обычного рабочего, на которого в иное время не обратил бы внимания. Он ему понравился. Кряжистый, сильный, в глазах — умная лукавинка. И держится смело, не смущается перед генералом.

— Ты чех?

— Да.

— Так вот что, Кульчек… — Генерал вдруг подозрительно глянул на юношу. — Постой, постой… Что за странное совпадение: Кульчек и Кульчицкий? Вы не родственники?

Кульчек пожал плечами.

— Я его и в глаза никогда не видел! Какой же он мне родственник? Вовсе не думал об этом. Похоже, но не то…

— Значит, случайность. Ну, вот что: возьми ещё одного надёжного парня и каждую ночь ждите этого Кульчицкого. Если появится — немедленно ко мне! Понял?

— Да, господин генерал!

— За письмо и службу — благодарю. Теперь иди. — И Штаремберг, не дожидаясь, пока Кульчек выйдет, приказал адъютанту, стоявшему навытяжку у дверей: — Франц, мой мундир и шпагу! Поднимай штаб! Командиров — ко мне! У нас совсем мало времени, нужно поскорее усилить отряды Львиного и Замкового бастионов…

3

Целую неделю Ян Кульчек с Якобом Шмидтом ждали гостя с той стороны. С вечера до самого утра всматривались в темноту, вслушивались — не пропустить бы свист.

Служба эта была не обременительна. Жди и жди. Дежуря у Швехатских ворот, Ян нет-нет да и поёживался, вспоминая тот день, когда турки атаковали Львиный и Замковый бастионы.

С восходом солнца ударила турецкая артиллерия. Бомбы и каменные ядра падали как град. Они вгрызались в земляные стены, дробили кирпичные парапеты, а некоторые, перелетая крепостную стену, поджигали крыши ближайших строений.

Но людям вреда не причиняли — всем было приказано на время обстрела укрыться в погребах и подвалах.

Потом обстрел прекратился — на штурм пошли янычары. С какой яростью атаковали они! Казалось, никакая сила не выдержит этого первого яростного натиска. Бюлюк [70] за бюлюком, орту [71] за ортой посылали паши на приступ — и все напрасно! Полуразрушенные бастионы выстояли до вечера.

Ров заполнился телами убитых, но в город ворваться янычары так и не смогли. В последующие дни установилось непривычное, странное затишье.

70

Бюлюк (тур.) — большой военный отряд, войсковое соединение.

71

Орта (тур.) — отряд, рота.

Венцы торжествовали. Ещё бы! Это была настоящая победа!

И никто, кроме Штаремберга, Яна Кульчека и ещё нескольких лиц в городе, не знал, кто был истинным вдохновителем, душой этой победы.

Каждое утро генерал находил минутку, чтобы спросить Яна:

— Ну как?

Кульчек виновато разводил руками.

— Нету, господин генерал.

— Ждите! Следите! Если живой — обязательно придёт!

Наконец среди ночи послышался долгожданный свист. Ян Кульчек встрепенулся, перевесился через стену и посмотрел вниз. Но никого в темноте не увидел.

Свист раздался вторично.

— Опускай лестницу! — шепнул Кульчек.

Якоб Шмидт стоял наготове. Лестница прошуршала по стене и тут же натянулась. Кто-то сразу наступил на её нижнюю перекладину, стал подниматься наверх.

Вскоре из темноты показалась янычарская шапка. Незнакомец ловко перемахнул через парапет. Сказал коротко:

— К генералу!

Штаремберг принял его немедленно.

— Так вот ты какой, мой друг! — шагнул он навстречу молодому незнакомцу. — В тебе нет ничего турецкого, кроме платья, Кульчицкий! Спасибо за неоценимое предупреждение!

Кульчицкий улыбнулся и снял шапку. Легко поклонился.

Волосы темно-русые, густые, непокорные. Лицо — мужественное, загорелое, привлекательное. На верхней губе темнеют небольшие стриженые усы. Выразительные серые глаза смотрят внимательно, изучающе.

Штаремберг предложил сесть.

— По-немецки говоришь? Если нет — нам поможет понять друг друга Ян Кульчек.

— Совсем плохо. Научился только ругаться от немецких рейтаров [72] , которые служили в войске польского короля.

72

Рейтар (нем.) —солдат наёмной кавалерии в Европе XVI — XVII вв.