Шепот души

Я успокоилась, приехала в деревню, вышла из автобуса, шла и любовалась своей деревней. Несколько больших улиц, река, которая близко подходила к домам, дома с наличниками, все аккуратные, природа красивая, все радовало глаз. Я захлебывалась, глотая свежий ветер родной отчизны, и хотелось поделиться этой красотой с Вячеславом Викторовичем.

Если он хороший человек, ему в деревне понравится, и есть где купаться. Но я не хотела, чтобы Вячеслав Викторович останавливался у меня, слишком большая разница в интересах и положении между нами, и я его буду стесняться. А в гости пригласить чаем напоить будет не стыдно.

Я еще пару дней думала, надо ли ответить на письмо, но решилась и написала короткое письмо, что если надумает, то комнату в доме подберем, и еще раз поблагодарила за дочку. Через три недели пришел ответ, что он приедет обязательно, предварительно даст телеграмму.

Вера должна была приехать на две с половиной недели в середине июля, я должна все успеть до нее. Я взяла на неделю отпуск и стала вместе со строителем Михаилом объезжать магазины, выбирая краску, обои, мебель, ковер. Через несколько дней они начинали работать. Двое мужчин работали с утра до восьми часов вечера, а третий приходил к четырем часам. Работа у них ладилась, и через неделю они обещали закончить комнату, но я уже их упросила подновить и кухню, они обещали, если успеют в сроки с ремонтом комнаты. Я с Марией выбирала новую люстру, софу, стол со стульями и кресло. Всё это мне должны будут привести, когда я сообщу.

Целый месяц я была погружена в процесс обновления комнаты для дочери и постороннего мужчины. После того, как мебель была расставлена, и повесили новые шторы, комната стала уютной и ждала приезда гостей.

Строители уже заканчивали подновлять крыльцо и докрашивали забор. Всё стало радовать душу. После смерти мужа я ни к чему не хотела притрагиваться, и вот настал час, когда мне захотелось обновить дом. Ремонтом я была довольна и стала с радостью приходить домой. Наступил конец июня, и я ждала в гости дочь Верочку. Я каждый день ждала письмо или телеграмму с датой её приезда, но она сама приехала на два дня раньше, чем обещала. Я пришла после работы, а она дома. Я засуетилась, но Верочка мне сказала, что уже поела, поспала и рада меня видеть. Подошла ко мне, крепко обняла, поцеловала и повела меня в комнату, чтобы я после работы отдохнула. Мы около часа разговаривали с ней о её делах, она была счастлива учиться в театральном училище и сказала, что уедет на пару дней раньше, так как её пригласили сниматься в небольшой роли в новом фильме, и она до сентября будет занята. Я поняла её и свои переживания не стала высказывать, я понимала, что жить мне придется интересами только своей жизни, к сожалению, у детей свои пути в большой длинной судьбе. Я желала ей успеха и радости на её творческом пути и не хотела высказывать обиды о том, что она редко пишет и редко приезжает. Она сказала, что видела несколько раз Вячеслава Викторовича, и что он передавал мне привет. Я покраснела, сказала спасибо, но ничего рассказывать ей не стала о том, что он собирается приехать в наши края.

Верочка вечером убежала к одноклассницам, и я её долго ждала, не спала. Как в детстве я услышала скрип калитки, как она на ощупь в темноте открывает дверь, и сердце от любви к ней сжималось. Как быстро выросла дочь и я осталась одна, я себя не жалела, но было грустно. Через десять дней Верочка уехала в свою театральную жизнь.

Я ушла в работу, успокоилась, была в гостях у подруг, они приезжали ко мне посмотреть, как мне сделали ремонт. Занялась заготовками на зиму, варила варенье, сушила грибы, ухаживала за небольшим огородом. После смерти мужа я перестала высаживать картофель и меньше сделала грядок с зеленью. Подходила середина месяца августа, и мне принесли телеграмму. Мое сердце часто забилось, я поблагодарила почтальона за телеграмму и ушла с ней в дом. Села в кресло и боялась открыть ее, у меня еще была возможность отказать этому мужчине, повод всегда можно найти, но что-то мне подсказывало, что этого делать нельзя. Он может приехать сюда и без моей помощи, тогда будет неприятна встреча. Но почему я боюсь и переживаю, всё должно быть хорошо. Я сначала предложу ему два варианта в селе, а потом покажу свой дом. Я успокоилась, дала ответную телеграмму и стала ждать приезда Вячеслава Викторовича.

Двадцатого числа я завила волосы, накрасила ресницы, надела новое платье и поехала на вокзал к электричке. И вот люди стали выходить из вагонов, народа было не так много, и я сразу узнала Вячеслава Викторовича, который шел с небольшой сумкой и букетом цветов.

Я засмущалась, но пошла навстречу большому букету, который он нес. Когда букет оказался у меня в руках и мне подали руку, я покраснела и никак не могла пристроить букет в своей руке. Мы пошли на выход из вокзала, и я спросила, готов ли он в селе посмотреть несколько вариантов домов, где он мог остановиться в селе. Мы пошли к самому крайнему дому, он дышал всей грудью, говорил, что чистый воздух, но вариант отверг, и мы посмотрели еще два. Он спросил, есть ли еще что-то, я ответила, что только в деревне, он спокойно, улыбаясь, сказал: «Поехали в деревню». Он посадил меня на скамейку и попросил у меня пять минут. Я села, положила букет рядом и стала ждать его. Он зашел куда-то за угол и вдруг быстро появился, сказал, что нам надо зайти за угол, нас там ждет машина. Я вместе с букетом пошла с ним и увидела машину и того же водителя, который нас возил по Москве. Я немного сконфузилась, но он сел рядом со мной на заднее сиденье и сказал, что едем смотреть последний вариант. Я напряглась и стала показывать дорогу. Когда мы заехали в деревню и повернули на нашу улицу, я попросила остановить его у дома и предложила выйти посмотреть вариант. Мы вместе пошли к дому, я достала ключи и стала открывать дом, он сразу сказал, не заходя в дом, что ему тут нравится. Завел меня в дом и попросил поставить чайник, я вошла, пристроила букет с цветами и пошла в кухню поставить чайник. Вячеслав Викторович и водитель стали носить сумки и пакеты в дом. Я села на стул и, бледная, смотрела на все это. Когда водитель попил чай, Вячеслав Викторович проводил его к машине, и они еще минут десять о чем-то разговаривали около машины. Я смотрела на них и думала: «Зачем я позволила вторгнуться в мою жизнь?» Я думала, как я буду спать, есть, писать, читать, я ощущала каждый шорох. Мне захотелось заплакать от моей глупости, но вдруг дверь открылась, вошел Вячеслав Викторович и попросил показать ему комнату. Я встала и на полусогнутых ногах повела его через коридор в комнату, где недавно спала моя дочка. Он зашел в нее и сказал, что комната ему нравится, и стал носить в неё какие-то коробки, видимо, с бумагами. Сумки, в которых были продукты, он предложил разобрать мне, так как их надо было пристроить и в холодильник, и на полки. Я засмущалась такому количеству продуктов, он сказал, что позовем гостей и всех накормим. Я засмеялась, он попросил, если мне нетрудно, сделать ему кофе, и что в следующий раз он приготовит вкусный кофе мне. Я видела, что мужчина чувствует себя еще хуже, чем я, по крайней мере, я была у себя дома. Он видел во мне самостоятельную женщину, гордую, свободную, но взвинченную до крайности присутствием чужого мужчины, и пытался помочь мне.

Я, молча, разложила продукты, разобрала пакеты, накрыла на стол и позвала Вячеслава Викторовича за стол. Он пришел, крупный, смелый, умный, деловой, но усталый, и понимая моё состояние старался мне помочь выйти из него. Он мне сказал, что, Галина, я прошу вас, не стесняться меня, а вести привычную жизнь, не обращая на меня никакого внимания. Я тоже одинокий, усталый и немного загруженный человек. Порой я устаю от людей, которые меня окружают, и поэтому решил попробовать с вашей помощью обрести покой в душе и сердце. Я не знаю пока, что привело меня в ваш дом, но я жил мыслью, что поеду к вам. Если что-то не сложится, вы мне дайте знать, я тут же уеду. Я тепло посмотрела на него и покачала головой. Сказала, переживем, и когда мы вместе попили чай, у меня как гора свалилась с плеч. Я даже пожурила его за то, что он столько привез деликатесов, но он посмеялся и сказал: «Вам меньше готовить».

Он часа два не выходил из своей комнаты, я даже несколько раз подходила к дверям и хотела спросить, не надо ли чего? Но поняла, что идет творческий процесс, и не стала мешать. К вечеру я приготовила ужин и громко позвала Вячеслава Викторовича, он не сразу вышел, а попросил пять минут. Пришел, сел за стол, я заставила его съесть ужин и объяснила, что завтра уеду на работу, что завтрак будет его ждать, и рассказала, где ключи, где какие продукты и показала, как включать телевизор в комнате, если ему надо послушать новости. Он всё уяснил, и мы в спокойной обстановке поужинали. Я убиралась после ужина, он приходил, задавал вопросы, и позже я постучала к нему в дверь и сказала, что ложусь спать. Он пожелал спокойной ночи и работал дальше.

Я ушла к себе в комнату, включила телевизор и стала готовиться ко сну. На удивление я заснула сразу и спокойно спала всю ночь, и встала утром отдохнувшая. Я вышла, увидела, что у Вячеслава Викторовича приоткрыта дверь, и я заглянула в нее. На столе были стопочками разложены бумаги, и около софы тоже лежало несколько листов. Я плотно прикрыла дверь, приготовила завтрак и подумала, как он проведет день, не надумает ли уехать в Москву. Я тихонько вышла из дома, закрыла дверь и пошла к автобусной остановке.

Когда я приехала в библиотеку, вздохнула полной грудью и подумала, правильно ли мы сделали, что будем жить вместе. Время покажет. Я около часа разбирала книги, пришли читатели, я посоветовала им литературу, обсудила новости, села и стала ждать Марию после работы. Маша пришла с сумками из магазина, и, отдышавшись, стала слушать мои приключения. После моего рассказа она меня успокоила, сказала, что после двух-трех дней, проведенных вместе, будем дружить, а потом и поженимся. Мы похохотали, и на душе у меня стало легче. Мы попили чай с вкусными бутербродами, которые я привезла из дома, и Маша стала собираться домой. Ей еще надо было забрать дочку из детского сада. Я проводила Марию и стала подбирать книги для написания лекции о писателе Айтматове.

Вечером я пришла домой и снова почувствовала себя неуверенно. Вячеслав Викторович встретил меня радостно, сказал, что наскучался один и хочет поговорить. Я переоделась, пришла на кухню, сказала, что сейчас что-нибудь разогрею, но на столе уже стояли бутерброды и чай. Было здорово видеть, как мужчина пытается сделать приятное женщине. Я села, отпила несколько глотков и стала рассказывать о работе, о том, что готовлю лекцию о Чингизе Айтматове. Киргизский писатель, пишет на русском языке. Писатель трогательно, глубоко описывает людское горе и тяжелую жизнь киргизских женщин. Остро ставит этические и социальные вопросы о жизни своего народа. Вячеслав Викторович слушал меня внимательно, задал несколько вопросов, и, получив ответы был удовлетворен. Рассказал, как он провел день, что его зацепили два рассказа-сценария, и один – под вопросом. Подробно стал объяснять суть последнего, и почему его останавливает ставить по этому сценарию фильм. Я увидела, как человек-режиссер погружается в рассказ-сценарий и сразу в голове переделывает в фильм.

Через полчаса мы поужинали, и он предложил прогуляться по улицам нашей деревни. Когда мы вышли за ворота, он вдохнул полной грудью и сказал: «Это вам не большой город с чистыми красивыми улицами и магазинами. Во всей этой красоте нет даже намека на городскую жизнь. Как всё девственно. Вот где надо снимать фильмы».

Когда мы пришли, я ушла в свою комнату и стала готовиться к лекции. Через несколько дней должны были собраться мои любимые читатели, которые хотят послушать и обсудить творчество Айтматова. Перед лекцией я даю почитать его книги читателям, и они имеют возможность обсудить их, помогая мне на лекции. Вдруг в дверь кто-то постучал, я вздрогнула и пригласила войти, Вячеслав Викторович увидел, что я испугалась, смутился, что помешал мне и испугал меня. Я пригласила его зайти, но он спросил, есть ли в доме штопор, чтобы открыть бутылку вина. Я вышла на кухню, достала его и отдала Виктору Викторовичу. Он взял его, ушел в свою комнату и через десять минут пригласил меня на кухню. Я увидела на столе бутылку вина, порезанный сыр и покраснела. Он попросил фужеры или стаканы и попросил присесть меня за стол. Я не стала отказываться. Когда вино было налито в фужеры, мы выпили, и я ощутила вкус винограда и стала пить маленькими глоточками. Вячеслав Викторович сказал, что сегодня ночью придумал интересный ход к сценарию. Записывал ночью, чтобы не забыть, а утром долго спал и не слышал, как я ушла на работу. Я тоже призналась, что спала хорошо.