Шепот тьмы

Некоторое время он молча слушал, как она работает. За пределами кухни фойе было черным, как пустота.

– Над чем ты работаешь?

– Это не твое дело.

– Защищаешься, – заметил он.

– Не только у тебя есть секреты. – Последовала пауза, и она добавила: – Это входит в мой чек-лист, ты знаешь.

– У тебя есть чек-лист?

– Есть. Я называю его «Причины, по которым Колтон Прайс, вероятно, хранит зубы в кухонном ящике».

– Какая-то антисанитария. – Улыбка проскользнула по его лицу, без предупреждения. – Мне нельзя звонить тебе посреди ночи, чтобы узнать который час?

– В этом есть что-то от Уэса Крейвена, – сказала она. – Я жду, когда ты скажешь мне выглянуть в окно.

– Твое окно? – Он выставил ногу. Ступня уперлась в шкаф перед ним. – Что за твоим окном?

– Ты, очевидно. Возможно, с охотничьим ножом.

Нож в сторону, он хотел бы, чтобы это было правдой. Он хотел бы быть где угодно, только не здесь, в этом пустом мавзолее. Подержанный сын в покинутом доме. Он хотел бы оказаться в кампусе, рука об руку возле ее общежития, как это было в тот вечер, когда он провожал ее домой. Он хотел бы видеть, что она делает, как сидит за столом или лежит в постели. Работает ли она при свете люстры или под настольной лампой. Была ли она в пижаме или в рубашке из переработанного материала.

– Когда Ромео так делал, это считалось романтичным, – сказал он.

Еще одна пауза. Затем:

– Ромео и Джульетта умерли.

– Верно подмечено. – Колтон хотел снова спросить ее о времени, но сейчас он был достаточно бодр, чтобы понять, насколько это покажется странным. Как иррационально. – Я думаю, это мило, то, что ты делаешь, – сказал он. – Поездка в Чикаго, чтобы увидеть Шиллера. Это ужасная идея, но это здорово. Не многие люди так поступили бы.

Наступила тишина. Затем она тихо сказала:

– Я знаю, каково это – проснуться на больничной койке и узнать, что вся твоя жизнь перевернулась с ног на голову, пока ты был без сознания. Никто не должен проходить через это в одиночку.

Он закрыл глаза и ничего не ответил. Следующие несколько минут он сидел с телефоном, уткнувшись в плечо, и слушал, как она работает.

– Прайс, – услышал он ее слова, уже не в первый раз. – Колтон. Ты спишь?

– Нет, – ответил он через некоторое время. – Нет, я все еще здесь.

– Мы должны приехать в аэропорт рано утром. Я должна попытаться хотя бы немного поспать.

– Подожди. – Его сердце колотилось о ребра. Он подумал о том, как хлопнул руками по льду. Холод, режущий кости. Его брат с ослабевшими руками, медленно исчезающий из виду. – Уэнздей, подожди секунду. Останься и поговори со мной.

На мгновение он подумал, что уже слишком поздно. Он подумал, что она ушла. Но потом услышал ее резкий вдох на другом конце провода.

– Хорошо, – сказала она. – Я останусь. Но не бесплатно.

– Справедливо. – Он снова устроился рядом со шкафами. – Во сколько мне это обойдется?

Он услышал скрип стула, затем скрип пружин, когда она забралась в кровать. Его горло было словно наждачная бумага. В животе бушевала лава. Он уперся ноющим кулаком в прохладную плитку пола.

Шепотом она сказала:

– Ты должен рассказать мне еще три правды.

– Сейчас я не могу вспомнить ни одной. – Он закрыл глаза от натиска своих призраков.

– Тогда три вещи, которые тебе не нравятся.

Он задумался.

– Я не люблю кофе, – сказал он после того, как прошло несколько секунд.

– Ты серьезно?

– Такой же серьезный, как сердечный приступ. Который, по совпадению, произойдет на шестьдесят процентов вероятнее, если вы пьете кофеин каждый день.

– Колтон.

– Что?

– Я на протяжении нескольких недель приносила тебе кофе по утрам.

– И я его не пил.

– Я думала, ты делаешь это из грубости, – сказала она. – Я собираюсь послать тебе счет; кофе был не из дешевых. Что второе?

– Мне не нравится, что ты больше не приходишь ко мне домой. – Когда он размышлял над этим, на его лице появилась легкая улыбка. После этого Делейн замолчала, и ему стало интересно, о чем она думает. Он хотел спросить, но потом испугался, что ответ ему не понравится. Вместо этого он сказал: – Третья – я ненавижу хранить столько секретов.

Прошло достаточно времени, прежде чем она ответила, – достаточно времени, чтобы он пожалел, что вообще сказал это. Колтон не хотел, чтобы она расстраивалась из-за него. Не хотел снова ссориться.

– Я читала о некромантии, – наконец прошептала Лейн так тихо, что ее едва можно было расслышать. – Когда ты позвонил.

– Как и все.

– Думаешь, это реально? Я имею в виду, я знаю, что это реально как концепция, но как ты думаешь, есть ли люди, которые могут манипулировать мертвыми?

Он знал, почему она спрашивает. Знал, какой ход мыслей привел ее к этому вопросу. Это был естественный ход развития событий, учитывая то, чему она стала свидетелем на лугу. Нейт Шиллер, снова собравший себя в кучу у ее ног. Он подумал о маленькой Делейн Майерс-Петров, склонившейся над ним, ее рукавички были полны камней. «Вставай, вода слишком холодная для плавания».

– Я не знаю, – соврал он. – Но я провел достаточно часов в других мирах, чтобы знать, что реальность, как правило, безгранична.

– Так ты говоришь, что это возможно.

– Я говорю, что все возможно, – сказал он. Только так он мог не солгать ей.

22

Как выяснилось, у Колтона Прайса был очень длинный список того, что ему не нравилось. Он не любил многолюдные места, сообщил он Делейн, когда забирал ее на арендованной машине в дымке осеннего рассвета. Ему не нравился запах воздуха из вентиляции туннелей, добавил он, когда они мчались по туннелю Каллахан, а мимо проносились желтые огни. Ему не нравились сиденья, у которых было мало места для ног. Ему не нравилось соседство с незнакомыми людьми, общественный транспорт или туалеты, в которые он едва мог протиснуть плечи. Самолеты, утверждал он, разуваясь на линии безопасности и заканчивая этот список.

– Они запихивают тебя в крошечную металлическую коробку весом девяносто тысяч фунтов, – сказал он, убирая свой кожаный ремень в пластиковый лоток для вещей на линии котроля. – Затем поднимают тебя в небо на высоту тридцать тысяч футов. Это безумно даже с математической точки зрения. Здравствуйте. Вы выглядите, как очень разумный человек. Могу я не снимать часы?

По другую сторону ленты сотрудница администрации транспортной безопасности не выглядела ни на йоту разумной. Однако, как отметила Делейн, была ужасно уставшей от вопросов пассажиров.