Шепот

Признаться, по чести, я начала прощаться с белым светом, нам не отбиться самим. Это было понятно каждому, но тут нас хватились и сжимающийся круг разбила моя команда, подоспевшая как никогда кстати. Недолгий бой и, к моему огромному удивлению, противник разбит и сбегает, теряя тапки.

— Хорошо Маркус подоспел и тебя собой закрыл, — говорит Малыш, хлопая меня по плечу, когда мы плетёмся вдвоём, измотанные, но, как и другие, стремимся унести ноги, прочь, подальше от места боя.

Маркус меня закрыл. Почему? В какой это момент моя жизнь стала ему дороже своей? В голове что-то не укладывалось, или его поведение, или его слова. И чему я верила меньше я не знала. Почему он, то беспринципный эгоист, то герой и главный помощник всем и вся. И места подскажем, и жизнь спасём, а главное, почему он не сказал другим, что нас окружили, раз уж он увидел, зачем кинулся один, один он много не положит, а так мог обезопасить себя и реально помочь нам, а не создать видимость. Сейчас же его вынуждены тащить другие люди, а он герой и едет с комфортом. «Так нельзя, человек ранен», оборвала я сама себя. Но на душе всё равно скребли кошки, посыпая её мелко истолчённым недоверием к этому мужчине. Недолго он ехал на повозке, уже на следующий день он изъявил желание какой-то путь пройти сам. Узнала я об этом, когда эта лиса, опираясь о палку, подошла ко мне:

— Ну что Ася, похож я того кто осознал, что был неправ?

— А ты осознал? — не поднимая головы от земли, нелюбезно поинтересовалась я, сосредоточенно разглядывая травинки под своими ногами.

Они то гнулись к земле, примятые то лапой зверя, то ногой человека, а некоторые топорщились, словно перья у нахохлившегося воробья зимой, то там, то тут проглядывал поздний цветок, иной раз и гриб, но это редко. Я шла почти в конце, те, кто шли раньше, в основном востроглазые ребята, подмечали и грибы и ягоды, собирая их, чтобы отправить потом в общий котёл. Да и по чести говоря, травинки меня интересовали больше, они, придавленные ногой, пригибались, но уже через некоторое время измятый эластичный стебель находил в себе силы, чтобы выпрямить сам себя. Мне думалось о том, сколько же сил на это надо и смогу ли я, как эта травинка, наконец, выпрямить себя, чтобы жить нормально. Чтобы спасть по ночам, чтобы не было такой насущной необходимости постоянно куда-то бежать.

— … Слышишь? — выдернул меня из размышлений голос моего попутчика.

— Нет, не слышу, — честно ответила я, — да и не очень то хочу. Что мне хочешь поведать? Что ты самый замечательный из всех существующих? Не поверишь, я бы тебя так же закрыла собой, не думая о своей жизни. Я тебе больше скажу, даже Кондрат, который тебя на дух не переносит, пошел бы тебя закрывать собой, потому что мы не приучены смотреть, как гибнут люди. Мы все приучены защищать тех, кто рядом.

Маркус пробежался по мне взглядом и сокрушенно покачал головой, будто говоря, что я всё неверно понимаю.

— Всем нужно время на осмысление.

— Я видела тех, кому нужно было время. Это были потерянные люди, которые не представляли, куда им идти и что делать. Растерянность от того, что их бытие рассыпалась в прах, была видна. А есть ещё одна стадия — отрицание. Ты не растерян, ты не отрицаешь, ты ищешь выгоду. Это уже другое. Это склад характера, а мне такие характеры не нравятся. Такой человек продаст меня за банку еды. У такого индивидуума нет целей, ориентиров, у него во главе угла одно — нажива.

— Ты очень мудрая девушка. Ты в курсе?

— Не подлизывайся.

— Но у тебя так мало опыта, — будто не замечая моей язвительности, продолжал он, — я пожил немного побольше, и повидал тоже поболей. В мире нет ничего только чёрного или белого. Человек вечно сомневающееся существо. Да и скажи, как мне не сомневаться. Вот, например, ты. Ты молода, да ты росла в одних обстоятельствах, а сейчас они изменились.

— С чего это ты решил? — хмуро поинтересовалась я.

— Вижу. Ты приняла это устройство мира тяжело, но в начале пути. Я же по нему пошел, почему я не свернул, когда начал понимать? Всё просто, человеку сложно отказываться от того в чём он рос, особенно если ему там всё равно сытно и тепло. Ты-то осознала это во время мытарств и лишений. Я воин, военный, если тебе угодно, это в моей крови. У меня даже других вариантов на тесте не было. Это редко у рождённых, знаешь? Обычно у нас есть выбор. Но мне не повезло. Я взрослый мужчина и мне сложно за один миг поменять мировоззрение.

Неожиданно для себя я поняла, что внимательно его слушаю, он умел привлекать внимание, заставлять себя слушать. Это мне не понравилось. У меня не было цели люто ненавидеть его, но и идти на поводу его рассуждений не хотелось.

— Тебе надо отдохнуть, — жестко оборвала я его словоизлияния и пошла быстрее, желая нагнать медповозку, рядом с которой шел Ли, при нём Маркус не будет пытаться со мной беседовать. Я была в этом уверена и он не обманул мои ожидания. Поначалу он ускорил шаг, но увидев, куда я иду, поотстал.

Глава 23 — 24

23

На третий день мы, наконец, добрались до той деревушки, о которой рассказывал Новак. Она была не очень большая, всего десяток домов, всем с трудом удастся разместиться, но она располагалась в лесу, деревья не только обступали её плотным кольцом, оно уже обживались среди домов. Видимо люди не жили тут уже несколько десятков лет. Большое количество стройматериалов не могло ни радовать. В первый же день, обойдя территорию, мы наметили границы забора, площадь которую задумал огородить Тэкео поражала своими размерами, похоже, он надеялся увеличить постройки до тридцати — сорока домов. Он продумал даже площадку для тренировок и тир. Похоже, предводитель повстанцев тоже устал скитаться. Эти полгода вымотали многих, не смотря на то, что многие, кто остался в живых, были с повстанцами давно, но всё же многие из нас впитали оседлый образ жизни, вместе с молоком матери.

Уже на второй день закипела работа. Редкий человек не участвовал в строительстве.

Например, не у дел осталась я, тяжести мне таскать не давали, в столярном деле я была не очень умна, оставалось перемывать существующие дома, да обустраивать кухню. По моим прикидкам, уже через пару недель по ночам начнутся заморозки. Возможно, я и ошибалась, но мы сейчас были ближе к моему дому, нежели к тем субтропикам, где долгое время обретались повстанцы.

Кара тоже была из этих мест, они с Айрис организовали бурную деятельность по сбору дров и камней, для печей, когда посёлок блестел от чистоты. Мужчины же с толком подошли к строительству забора: вырубая деревья вне периметра деревни. А те, кто не годился строительства, принялись рыть ров. Похоже, все решили здесь поселиться надолго. Даже я заразилась всеобщим позитивом и начала прикидывать, где к следующему году неплохо было бы сделать поле, а лучше несколько.

Бурная деятельность длилась неделю, пока мы не узнали, что караван с едой который шел к нам — расстрелян, ещё через неделю примерно то же случилось с поставкой боеприпасов. Народ задумался. Конечно, мы не теряли времени даром. Лично я ходила на охоту. Молодняк с ретивостью рыскал по лесу собирая грибы да ягоды. Дамы постарше, под предводительством Кары, активно делали заготовки, соля половину мяса и закатывая грибы да ягоды, но как же быть с овощами и оружием, не рогатинами же нам воевать. Было решено попробовать найти деревеньку неподалёку, наше поселение выращенных было слишком далеко отсюда.

И снова начались патрули да вылазки. Но место мы выбрали хорошо, подальше от людей. А пройдя дальше мы натыкались на стену из армии Общества. Похоже, они решили взять нас измором. Какой смысл воевать, если зимой у нас кончится еда, лекарства и патроны. Но голь на выдумки хитра, я предложила посылать по одному гонцу во все стороны, там, где не пройдёт отряд, один человек может проскользнуть.

Еда то была не столь насущной проблемой, пока, а вот патроны и лекарства были нужны. Наши гонцы не только посещали помогавших нам, но и оповещали кого только можно, что к нам надо двигаться с едой и медикаментами, объясняя историю про засаду. Но была и ещё одна стратегическая хитрость, которую предложил Ли. Пара гонцов должны были остаться за окружением, набрать отряд и прорвать оцепление врага, проведя и людей и пронеся еду и медикаменты.

После того боя Маркус, как только пошел на поправку, рвался добровольцем, мотивируя это тем, что он только и умеет что воевать, собрать и натаскать группу он сможет, как-никак военный со стажем. Пел он красиво. Да и когда случилось ему пару раз побывать гонцом, приходил с хорошим прибытком. На мой вкус даже со слишком хорошим, ребята всегда несли что-то одно или лекарства, или оружие с патронами, честно скажу, не гнушались и воровством, или еду. Маркус же нёс всё. А ещё любой свободный момент он крутился около меня пуще Кондрата, то звал тренироваться, то пытался поговорить, то ещё чего, но всегда встречал упорную стену отчуждения.