Шерлок Холмс на орбите

— Но, Холмс…

— Ага! Она закипела, старина!

— Но, Холмс….

— Вот! Получилось! Вы видите? Уотсон, вы видите?

— Да. Она красного цвета.

— Виновен! Фитцджеральд Шварц виновен. Я доказал это научным путем. Не остается никаких сомнений! — торжествующе закричал Холмс.

— Значит, мне кажется, его правильно повесили три месяца тому назад, не так ли? — скромно заметил Уотсон.

Холмс посмотрел на него осуждающе.

— Ах, Уотсон, Уотсон.

Он склонился лбом на стол, не обращая внимания на темно-красную жидкость, переливающуюся через край пробирки и оставляющую липкий след на деревянной поверхности.

— Все это так убого и обыденно. Так примитивно. Жаль, что меня вообще привлекли к этому делу.

— Да, конечно, жалко, что четыре свидетеля дали свои показания до того, как вы смогли применить свои блестящие методы, — сказал Уотсон с сочувствием.

— Людям не следует путаться под ногами и давать свои показания, — проворчал Холмс и поднял голову. Сбоку на его шее и щеке осталась красная отметина. — Преступление — это моя территория! Я ведь не вмешиваюсь в их жалкие жизни.

— Холмс, вы слишком долго дуетесь. Пора бы уж перестать.

— Перестать? — воскликнул Холмс. — Уотсон, как я могу перестать? С того самого ужасного дела в эти двери не вошел ни один клиент! — он укоризненно показал на вход в гостиную. — Как мне сохранять способность к здравым рассуждениям, если мне приходится сходить с ума от скуки и бездействия?

— Действительно.

Уотсон обвел взглядом беспорядок. Красная жидкость уже капала с края стола на турецкий ковер.

— Тем не менее я все-таки сомневаюсь, что определение вины человека, уже казненного за преступление, это достойное занятие в ожидании очередного клиента.

— Тогда что вы мне посоветуете, доктор? — отозвался Холмс с раздражением в голосе.

Уотсон испустил долгий вздох.

— Вы могли хотя бы…

Его прервал странный звук со стороны окна. Окно этой комнаты находилось в добрых двадцати футах от поверхности тротуара, и этот звук был настолько неожиданным, что оба они забыли о споре и поспешили к не очень чистому окну.

Вглядываясь в темноту, Уотсон пробормотал:

— Я бы поклялся, что слышал стук.

— Вы его действительно слышали, Уотсон, — уверил его Холмс, также вглядываясь в лондонскую ночь. — У нас, должно быть, появился посетитель.

— Посетитель? Как это возможно? Как он мог…

— Когда вы отбросите все невозможное, дорогой мой Уотсон, то, что останется, каким бы невероятным…

— Пожалуйста, прекратите, Холмс. Не стоит повторять одно и то же. Как вы думаете, что это было? Птица сбилась с курса и ударилась о стекло?

— Неправдоподобно. Я, видите ли, авторитет в звуках, которые издают различные предметы о стекло. Я даже написал…

— … небольшую монографию на эту тему. Да, я знаю. Так что же это, по вашему мнению?

— Хм-м. Принимая во внимание скорость объекта в сочетании со столь своеобразным стуком во время его контакта с окном, сделанным из специфического…

— Почему бы нам просто не открыть окно и не посмотреть? — нетерпеливо предложил Уотсон.

— Ради Бога, нет! Если вы откроете окно, доктор, то подвергнете нас опасности, которую вы и представить себе не можете. Нет, даже и не думайте об этом…

Его слова прервал другой стук в окно.

— Холмс! Это летучая мышь, — рассмеялся Уотсон, отходя от окна и усаживаясь в кресло. — О небо! Старина, вам действительно удалось меня напугать на какое-то мгновение. Опасность! Ха-ха!

— Ах, Уотсон, Уотсон. Не обманывайте себя. Это очень хитрый случай. Явление довольно необычного свойства.

Уотсон широко зевнул и потянулся.

— Ну, если вы так считаете, мой дорогой друг… Однако, боюсь, даже самая невероятная опасность и самое необычайное явление не заставят меня бодрствовать и дальше. Я иду спать.

Холмс едва кивнул, когда его друг проходил мимо него, направляясь к двери. Его взор был устремлен куда-то вдаль.

— Кстати, Холмс, — добавил Уотсон, — вымойтесь перед тем, как лечь спать. Вы испачкались этим красным веществом.

— Хм-м? Ах да. Спокойной ночи, Уотсон. Приятных сновидений.

Уотсон нахмурился, увидев наиболее раздражающую его ухмылку на губах Холмса, и закрыл за собой дверь.

Всего лишь через несколько минут Холмс услышал царапанье у входной двери, подтверждавшее его теорию.

— Минутку! — крикнул он.

Он забегал по комнатам, собирая различные вещи, необходимые для защиты от этого посетителя, затем уселся в кресло и громко сказал:

— Входите!

Дверь со скрипом открылась. В дверном проеме виднелась только зловещая тень посетителя.

Холмс прищурился.

— Добрый вечер, — сказал он.

— Надеюсь, мистер Холмс? — отозвался посетитель глухим гулким голосом.

— Входите, сэр, и скажите, чем могу вам помочь.

— Хорошо.

Посетитель осторожно переступил порог. Он был высоким полноватым мужчиной, одетым хотя и в прекрасно скроенный, но вышедший лет тридцать тому назад из моды сюртук. Дверь за ним закрылась сама собой. Увидев, что Холмс совершенно не удивлен этим фокусом, гость сказал:

— Полагаю, что вы человек сообразительный и хладнокровный, мистер Холмс.

— Нетрудно было догадаться о вашей природе, — сказал Холмс, зажигая трубку. — Судя по размеру и скорости, существо, старающееся проникнуть сюда через окно, должно быть не кем иным, как летучей мышью-вампиром. Увидев, что зола в моем камине раскидана так, будто кто-то недавно пытался проникнуть в него по трубе, я предположил, что это, скорее всего, крылатое существо; маловероятно, чтобы за последние несколько минут это были разные существа.

— Угу.

Джентльмен подошел поближе и осмотрел Холмса в тусклом свете камина.

— Porca miseria! Я вижу, тут побывал некто того же рода, что и я!

— Прошу прощения? — приподнял бровь Холмс.

— Это пятно крови на вашей шее и щеке! Что за беспорядок тут у вас! Должно быть, вас посетил этот граф из Трансильвании! Какие у него свинские манеры!

— Что? Ах, нет. Нет, здесь не было другого посетителя, сэр, я уверяю вас.

— Так вас не кусал другой вампир?