Шерлок Холмс. Дыхание Бога

— Кроме того, — вставил Холмс, — если вы планируете дружественный визит, вы подъедете к парадному входу. Если же намерены остаться незамеченными — а то, что эти люди предпочли идти через лес, убеждает нас именно в этом, — вы не станете нанимать кеб.

— Вы правы, — согласился я и снова почувствовал досаду. — Это была глупая мысль.

— Вовсе нет. — Холмс дружелюбно посмотрел на меня. — Это предположение надо было высказать, чтобы потом отбросить. Только так мы и сможем добраться до истины. — Он присел на обочину и продолжил: — Их привезла лёгкая коляска. В траве, в том месте, где она на несколько футов съехала с дороги, отчётливо видны следы колёс.

— Значит, их путь был недолгим, — сделал вывод инспектор. — Только идиот станет путешествовать на большое расстояние в лёгкой коляске.

Холмс покачал головой:

— Не идиот, а группа осторожных мужчин. И один из них курит довольно необычный табак.

С этими словами Холмс подцепил несколько травинок и положил в очередной конверт.

— Они курили в дороге и здесь выбили трубки, скорее всего о колесо, а потом снова набили их, чтобы курить по пути через лес.

— Надо быть очень страстным любителем табака, чтобы курить трубку в таком лесу, — заметил я.

Холмс рассмеялся:

— Это точно. Даже я способен обходиться без табака какое-то время. — Он встал. — Что ж, я думаю, больше мы здесь ничего не узнаем. А теперь, если вы не против, предлагаю вернуться на станцию.

— Вы не хотите опросить прислугу? — спросил Манн с ноткой разочарования в голосе.

— Пока нет, — ответил Холмс. — Хотя я был бы рад, если бы вы позволили ознакомиться с вашими записями. Нам с Ватсоном предстоит долгий путь. Мне потребуется время, чтобы всё обдумать, да и вещи в дорогу надо собрать.

Глава 9 КОШМАР В МЕТРОПОЛИТЕНЕ

Мы попрощались с инспектором Манном и вскоре уже ехали в поезде в Лондон. Я надеялся уговорить Холмса пообедать перед дорогой, но он был уверен, что этот день приберёг для нас ещё много загадок и тратить время на еду непозволительно. Однако, когда я попытался выведать, какие это загадки, он промолчал. В общем, в Лондон я возвращался в несколько раздражённом состоянии, да и странный эпизод в лесу не лучшим образом подействовал на мою нервную систему. Я всё не мог понять, что же там произошло. По роду своей профессии я не раз оказывал помощь людям, которые падали в обморок или страдали временной потерей памяти, но теперь, как ни старался, не мог найти ничего общего между их недугом и моим случаем. Конечно, могло быть и так, что припадок в лесу — первый симптом чего-то более серьёзного. Но волнения не шли мне на пользу, и я решил пока выбросить все вопросы из головы. В конце концов, я знал отличного доктора — специалиста по этой части.

Как только поезд прибыл на Ливерпуль-стрит, Холмс сразу же со мной распрощался и растворился в толпе. Это был далеко не первый случай, когда он без всяких объяснений бросал меня в ходе расследования. Но сейчас, продолжая испытывать неприятное ощущение дезориентации в пространстве, я стоял на улице и казался себе брошенным на произвол судьбы.

Лондонцы двигались вокруг меня в единственно возможной для них манере — они шли встречными потоками, толкались, проскакивали мимо, словно огибающие друг друга стаи рыб. Я был для них очередным препятствием; меня осаждали со всех сторон, и не только физически — по мостовой, не смолкая, постукивали копыта лошадей, со всех сторон доносились крики уличных торговцев, на станции объявляли о прибытии поездов. И всё это на фоне доносящегося из-под земли низкого гула.

На какое-то время я потерял способность двигаться: жизнь огромного города поглотила меня точно так же, как недавно — воображаемая почва в лесу.

Меня словно вынули из привычного мира, и я всё никак не мог вернуться обратно, в город, который знал и любил.

Я пощупал лоб — не поднялась ли температура. Лоб был прохладным. Ничего удивительного, я и не чувствовал себя больным. Может, меня отравили? Мысленно я вернулся в кабинет Руфни и попытался вспомнить, к чему там прикасался. Ведь мог случайно дотронуться до неких химикатов, которые оказали столь сильное воздействие на психику. Но память не дала никаких подсказок; определённо, я ни к чему не прикасался и ничего не пробовал на вкус… Если бы эта отрава была распылена в воздухе, тогда она в равной степени подействовала бы и на меня, и на Холмса, и на инспектора…

— Так и будете тут стоять?

Я оглянулся и встретился взглядом с разносчиком газет. Судя по красному лицу, он уже не первый год прикладывался к бутылке. Всё начинается с глотка, чтобы согреться на холоде, а потом входит в привычку.

— Эдак вас точно затопчут, — продолжал он. — Вы вот думаете, что сейчас тут людно, но подождите, пока конторы закроются. Вот тогда увидите настоящий муравейник.

— К этому времени меня здесь не будет, — ответил я, чувствуя себя полным идиотом. — Просто потерял ориентацию.

— А, ну да, ориентация, — хмыкнул разносчик и вытащил из кармана фляжку, чем и подтвердил мои предположения. — Чтобы легко найти ориентацию, надо всегда держать под рукой компас. — С этими словами разносчик открутил крышку и сделал большой глоток, а потом улыбнулся, продемонстрировав две большие бреши в переднем ряду зубов.

Как врач, я тут же сделал вывод, что у этого человека диабет и причина заболевания — его выбор пищи либо нехватка таковой. Разносчик протянул мне фляжку, а я, к собственному удивлению, принял её и сделал довольно большой глоток. Дешёвый ром скорее обжигал, чем согревал.

Я пересмотрел свою прежнюю оценку и решил, что передо мной морской волк. Только бывший моряк, глотнув столь резкий напиток, способен получить удовольствие. Возвращая фляжку, я быстро оглядел запястья разносчика. Всё верно — из-под рукава выглядывал изящно изогнутый стебель розы.

«Ром и татуировка, — подумал я. — Ещё немного, и я почувствую запах солёной воды».

— Полегчало?

Спиртное в моём желудке было встречено громким недовольным урчанием, но ответ всё же был «да».

— А по мне, глотнёшь рому — сразу избавишься от всех, ну или почти всех, напастей, — сказал разносчик, и его глаза лукаво блеснули. — После рома плевать на проблемы. Он как политикан — ничего не исправляет, зато отвлекает.

— Временами не мешает принимать его на полный желудок, — заметил я.

— Что верно, то верно, доктор…

На долю секунды мне показалось, что это Холмс вышел на улицу в гриме. Абсурдное предположение. У моего друга были дела поважнее.

— Берегите себя, — сказал я на прощание разносчику.

В отличие от Холмса, я не владел бездонным банковским счётом, и по этой причине метро для меня всегда предпочтительнее кеба.

Спуск в отделанные кафелем тоннели обычно вызывает тревогу и одновременно пробуждает внутренние силы. Редко встретишь человека, на которого бы не произвела впечатления подземная железная дорога нашей столицы. Пусть она пока довольно коротка, но я не сомневаюсь, что со временем она разрастётся и станет самым популярным способом передвижения у лондонцев. Противники метрополитена указывают на тридцать лет, потраченные на его планирование, а также на огромные суммы, «похороненные под землёй».

«Не пора ли это прекратить?» — вопрошают они.

Но, исходя из собственного опыта, могу с уверенностью заявить: британцы, а в особенности лондонцы, не умеют сдаваться. Это просто не в нашей природе; мы бьёмся лбом о проблему, пока она не отступит.

Говорят, что скоро тоннели заполнятся поездами, которые, питаясь электричеством, будут с жалобным воем безостановочно курсировать под городом. А до той поры мы вынуждены передвигаться на паровозах, вдыхая чуждый нам воздух подземелий.