Шерсть седой овцы
Шрифт:
Я не хотела идти и рисковать своей жизнью, но я и Рика не хотела разочаровывать. А когда я нашла этих людоедов – моя жизнь оказалась в опасности. Меня окружило примерно восемь каннибалов, и только двоих из них я смогла убить. Только потом меня ударили по голове и посадили на колени. Меня… хотели укусить… или даже съесть. И когда каннибал был готов впиться зубами в моё плечо – ты подставил свою руку. Появился рядом и взял удар на себя. Я смогла более-менее помочь тебе с ними, но я была практически беспомощна… в отличие от тебя. И ты, закончив нашу работу, даже не обращая внимание на укус, решил отнести меня обратно в Метрополис. Пешком.
А дальше, когда началась “Звёздная ночь”… Я всё видела. Видела, как Рик решает свои проблемы. Как он отправляет своих людей первыми, дабы не пачкать руки. Он… полностью окунулся в свою работу. Приказал
После этого я поняла свои ошибки. Поняла, какой дурой я была всё это время. Что я смотрела не в ту сторону. Рик даже намекнул мне на это, познакомив меня с тобой… А когда я всё осознала… всё… начало рушиться. Я была… стеснительной и целеустремлённой девушкой… А-а сейчас я…»
«Скрывающая эмоции, замкнутая, неприступная стерва. Можешь не продолжать». – Сказать честно… Я… не ожидал такого внезапного поворота. Я ожидал чего-то более нейтрального и… не особо важного от неё, но Суда оказалась как раз тем человеком, загубившим мою прошлую жизнь. Дважды! Если бы она рассказала мне об этом с самого начала – я бы возненавидел её всем сердцем… но сейчас – я спокоен, как удав. Мне абсолютно пофиг на прошлое, ибо сейчас у меня есть настоящее.
«Я… Я-я прошу п-прощения… Я от все… всего с-сердца прошу п-прощения, Г-гоул.» - Суда же не замолчала, вновь начиная заикаться и всхлипывать. Она начала воспринимать себя слишком серьёзно. Думала, что я зол на неё. И потому, склонив передо мной свою голову, словно перед своим князем, она молила о прощении и лила слёзы: - «Всё это в-врем-мя я не мог… могла успокоитьс-ся! Я-я должна б-была стоять на твоём м-месте! Взят-ть на себя у-у-уд-дар и… Мне жаль! Я в-виновата! Я н-не хочу, чтобы м-меня ненавид-д-дели! Прос… прости! Я-я…»
Её нытьё никак не помогло ей. Суда лила слёзы попусту, и от этих слёз мне становилось как-то… не по себе. Мне было жалко её. Все странные, непонятные, словно написанные на другом языке, мысли… они словно пытались вылететь из моей головы… И моя рука поднялась, заставив её зажмурить глаза и замереть… пока я не коснулся её головы, поглаживая её каштановые волосы. Я мог бы сказать ей что угодно в этот момент, но из меня вышло что-то, что влетело в мою голову практически моментально, захватив надо мной контроль:
«Эх… Суда-Судушка… Соломушка, Соломка…» - мои первые слова, которые не имели никакого особого смысла в моей голове, моментально поставили её на дыбы, заставив раскрыть глаза в шоке. – «Стройная, красивая… и стонет гро-»
Не успел я произнести вторую часть этого странного, появившегося из ниоткуда, стишка – Суда моментально подарила мне сильную, размашистую, оглушающую оплеуху. Без причины, без предупреждения, без страха. И пока я, стараясь схватить улетающие мысли и забросить их обратно в свою голову – Суда схватила меня за рубашку и потянула к себе, пронзая меня своим недовольным взглядом, и тихо произнесла:
– «Я всё ещё… ненавижу теб-бя за этот стишок, Гоул. Ты… сделал из меня… посмешище…»
Я не понимал, что происходит. Суда отругала меня за что-то, чего я абсолютно не помню, а потом… медленно поднимаясь на носочки… Она приблизилась к моему лицу так близко, что мы начали касаться друг друга кончиками носов. Я мог практически чувствовать, как её губы слегка прилипали к моим, пока она не сделала маленький шажок вперёд. Теперь она без проблем смогла коснуться моих губ своими и сделать аккуратные, неспешные движения ими, словно пытаясь поцеловать. То, что мы коснулись губами, можно было назвать поцелуем… но для Суды этого было мало. Она вновь и вновь пыталась встать на носочки, приближаться ко мне, тянуть меня за рубашку, класть руки на плечи… И каждая её попытка двинуть губами была практически незаметной, несущественной. Она буквально прилипла губами ко мне, как к замороженному столбу, пытаясь сделать хоть что-то. А затем Суда прикрыла глаза и начала… показывать эмоции и слёзы. Углублять поцелуй. Стараться удержать меня в своих руках. Через пару минут она всё же отлипла от меня, отводя свой взгляд сторону, покусывая свои губы и заливаясь заметным румянцем.
«Лучше поздно, чем… никогда. Я-я… хоч-чу… при… исправиться. Признаться тебе в лю… мм… своих чувс-с-ствах и-и… возможн… но… пол-лучить взаимный… отв… ответ.» - Я сразу заметил, как
она начала менять слова и заикаться. Тут сразу ясно, что она хотела сказать, но она, видимо, очень стеснялась сказать это напрямую. По её краснеющему лицу можно было увидеть, что Суда очень сильно боялась меня в этот момент.«Это ты… намекаешь мне на что-то?» - Я знаю, что она хочет сказать, но мне хотелось вытащить это слово из её же уст. Суда же… слишком сильно стеснялась отвечать. Она едва-едва коснулась моих губ, встав на носочки и коснувшись пальцами моей щеки, и потом, разглядывая меня с раскаляющимися красками на лице, аккуратно спросила:
– «Т-так… понятно?»
Мне не было понятно. Она знала, что я не понимал её знаков. И Суде пришлось вынуждать себя… поднимать планку. Она повторяла этот вопрос вновь и вновь, то неумело целуя мою шею, то расстёгивая свою рубашку прямо у меня на глазах, то приспустив свои брюки, сверкая своим белоснежным нижним бельём… И на все её вопросы я отвечал молчанием… и едва заметной улыбкой. Суда даже пыталась дотронуться до ширинки моих штанов, но она… боялась. Штаны для неё казались раскалённым металлом. Суда словно… боялась обжечься. Вскоре она просто-напросто закрыла своё лицо руками и сдалась, мотая головой и заливаясь стыдом.
«Боишься?» - на мой вопрос она ответила едва заметным кивком, добавив:
– «Для м-меня это… в… п-первые…»
Не удивительно. Она так долго играла в неприступную барыню… Всё её тело дрожало бесконтрольно, подобно заведённой дрели, и она не успокаивалась. Даже когда я решил снять с неё рубашку – Суда вся сжалась и задрожала, закрыв глаза. Бедняга просто не знала, что делать. Она боялась моих следующих действий.
«Всё хорошо, Суда. Я позабочусь о тебе». – Я старался подобрать как можно более приятные и нежные слова, стараясь нашёптывать их ей прямо в ухо и одновременно обнимать её. Сердце Суды колотилось, как бешеное. Руки и тело дрожали, а ноги подкашивались. Пока я шептал ей всякие добрые и утешительные слова в ухо, аккуратно потирая её оголённую спину и плечи пальцами – она успокаивалась. Начинала доверять мне. Поддаваться мне. В качестве знака симпатии она даже начала аккуратно целовать мою шею, издавая лёгкие, взволнованные вздохи. Я словно с испуганным щенком тискался. Каждый быстрый и необдуманный шаг может напугать её, и я старался быть с ней как можно аккуратнее.
«Т-ты… очень тёп-плый. Я в-ведь… тоже… т-тёп-плая, Г… Гоул?» - Суда тоже пыталась нашёптывать для меня приятные словечки. Она тоже пыталась утешить меня, хоте мне это… не было нужно. В основном я поддавался ей. Если Суда решалась опустить свои руки к талии – я тоже двигал руки к талии. Если она начинала целовать меня – я отвечал взаимностью. Мне хотелось добавить ей чуточку уверенности и подтолкнуть её к следующему шагу… но в скором времени я решил делать всё самостоятельно.
«Ты… Т-ты х-х… х-хоч-чешь… м-меня?» - Большинство её слов моментально превращалось в вопросы. Её неуверенность и стеснение проглатывало её целиком, не давая ей свободы. Мне пришлось делать всё за неё. Словно куклу, я повернул её грудью к стене своего дома, аккуратно наклоняя её вперёд и медленно раздвигая её ноги. Брюки с неё съехали сами по себе, и Суда чувствовала себя неловко из-за этого, слегка подгибая свои ноги в колени. Меня же это не волновало. Я просто стоял рядом с ней, проведя пальцами меж её ног. От одного только движения она начала часто дышать, дрожать и закрывать нижньь часть своего лица. Ох, Суда-Судушка… Выглядишь такой независимой и сильной, а внутри вся чувствительная и кроткая. Все её истинные чувства начали выползать из неё, пока я продолжал массировать её влагалище сквозь бельё пальцами. Клитор пульсировал и слегка выпирал через ткань, а сама ткань начинала впитывать в себя все её жидкости. Я даже был готов снять с неё трусики и перейти к следующей стадии, как она начала тяжело дышать и… достигла своего первого оргазма, упав на колени.
«П-прос… т-ти…» - выпустила она из себя, начиная дрожать и краснеть из-за этой… «неловкости», стараясь встать на ноги. Я мог похвалить её. Суда всё же держала в себе каплю женственности, которую я никак не мог достать или увидеть. Я всё ещё видел человека перед собой, а не куклу, разгибающую ноги только потому, что я так этого хочу. Суда даже развернулась ко мне и выпрямилась, но я лишь аккуратно прижал её спину к стене дома, вставая на колени. И она не сразу поняла, что я хотел с ней сделать, пока я не начал приближаться к её ногам лицом. – «Н-н-не над-д-до…»