Шерстяная «сказка»

Обнаружив за стеклом вместо осени расцветающую весну, уже совершенно не удивилась.

Даже непроизвольно как-то удовлетворённо крякнула. Мол, ну вот, я же говорила, что маразм полный. Как будто этот факт мог хоть сколько-нибудь изменить ситуацию развернувшегося вокруг меня бреда.

В этот момент дверь, негромко скрипнув, отворилась, и уединение моего персонального помешательства нарушило появление нового лица. Да ещё какого!

– Мадам Корин, хвала всевышнему, очнулись! – экспрессивно всплеснув руками с зажатой в них мокрой тряпкой, воскликнула незнакомая женщина лет сорока с добродушным миловидным лицом.

Вот уж точно, хвала всевышнему! Живая душа! Хоть кто-то расскажет, что за бесовщина здесь творится.

Наряд барышни живо напоминал часть музейной композиции а-ля «жизнь и быт служанки махровой эпохи». Мышино-серое платье в пол, белый передник и такой же накрахмаленный чепчик, из которого выглядывали тёплые коричневые бусины глаз и слегка выпирали пухлые розовые щёчки.

И так она, главное, ловко и уверенно несла на себе это платье, направляясь ко мне, что и не подумаешь, что бутафорское.

– Ладно, потом повосхищаюсь мастерством её костюмера. – подумала я, а вслух сказала:

– Доброе утро, милая, вы что-то хотели? (Всё-таки, я - старушка воспитанная.) И вообще, вы не могли бы объяснить мне…

– Мадам Корин?.. – настороженно выговорил аккуратный рот собеседницы, и карие бусины стали идеально круглыми.

– Позвольте, где? – споткнулась на полуслове и даже неуверенно обернулась в поисках неведомой мадам. Хоть и знала совершенно точно, что кроме меня и этой милой девочки здесь никого нет.

Тут меня накрыло приступом жесточайшего кашля, и глаза гостьи стали сочувственно-влажными.

– Мадам, вы слишком рано встали с кровати. – жалостливо причитала она, мягко, но настойчиво возвращая меня в койку. – Такую горячку перенесли, мы уж и не чаяли… Только-только ведь в себя пришли и сразу на ноги! Как можно? Сейчас же сбегаю за доктором, он по счастливому случаю как раз с визитом к хозяйке в доме. А вы лежите.

Очаровательное создание выпорхнуло за дверь, оставив меня в одиночестве осваивать произошедшее.

– И что это, собственно, было? Театральная постановка «Канатчикова дача»*? – я справилась с кашлем, села в постели, уронив руки перед собой.

И только теперь обратила на них внимание. Всё тело скрывала балахонистая длиннополая сорочка с длинным рукавом и грубоватой рюшкой вместо манжета, из которого торчали кисти.

Не мои.

С немеющим нутром я ошалело рассматривала тонкие изящные пальцы, кожу без признаков пигментации, розовые ногти. И даже не сразу смогла пошевелить руками. Сознание как будто «отстегнуло» их от тела, не желая принимать версию, что они, эти руки, мои.

Спустя несколько долгих минут оторопелого созерцания, я всё-таки заставила верхние конечности двигаться. Чтобы задрать сорочку и обозреть нижние. Та же самая история.

– Ну всё, трёкнулась бабка!
– стукнулась в голову мысль.
– От это я сходила на пенсию!

*Канатчикова дача – так иногда иносказательно называют дурдом.

3

Что говорить?.. Личность я, конечно, закалённая. Всякого пришлось и повидать, и преодолеть. В курсе, что реальность может принимать самые дикие формы. Но за любой каверзой всегда стоит человек. Сейчас же я не могла выудить из своего богатого жизненного опыта ни одной рациональной причины происходящего.

Сказать бы, что это – чей-то жестокий розыгрыш, так нет. Не припомню, чтобы нажила себе столь лютого врага, способного устроить для меня подобную «шутку». Да и… Даже если предположить такое, то всё, конечно, можно организовать. И комнату, и ряженую актрису в костюме служанки. Но не весну за окном и… рот не выговаривает… постороннее тело.

Малодушно прятаться за версию помешательства тоже не собиралась. Про слабеющую память – это я так, для порядка причитала. Положено бабушкам о чём-нибудь причитать, вот и причитала. На самом деле, уж на голову-то я никогда не жаловалась. И сейчас сознание, запертое в этой чужой скорлупе, работало по-прежнему чётко.

Я - прагматик. От проблем никогда не бегала. И всегда верила, что любой чертовщине обязательно найдётся объяснение. Главное, не допускать паники и действовать спокойно и разумно.

– Легко сказать. – взгляд опять скользнул по молодым красивым рукам, и пришлось большим волевым усилием отгонять липкий страх, противно щекотнувший за шиворотом.

С минуты на минуту должна была вернуться девица. Единственное, что можно было предпринять прямо сейчас, это взять себя в руки и постараться выглядеть максимально спокойной и нормальной. Не задавать неосторожных вопросов, а лучше вовсе молчать, пассивно собирая информацию.

Вскоре действительно послышались громкие шаги нескольких пар ног, и в комнату вошла целая делегация визитёров в чуднЫх одеждах. Доктора среди них я вычислила сразу. Это был невысокий, плотный, но не толстый господин с очень серьёзным лицом.

Сообразить, сколько мужчине лет было сложно из-за странного цвета мягких объёмных волос, аккуратно собранных в хвост на затылке. Так вот эта его растительность имела необычный светло-пепельный окрас. И сильно походила то ли на седину, то ли на парик, что, собственно, и сбивало с толку.

– Впрочем, нет. Определённо не парик. – мысленно констатировала я, с интересом рассматривая его удобный тёмно-коричневый фрак с двубортной застёжкой и высоким воротником-стойкой.

Скромный цвет одежды освежал кипенно-белый шейный платок. А в целом костюм дополняли светлые облегающие штанишки, заправленные в коричневые же сапоги с отворотами. В руке – небольшой саквояж.

Доктор был гладко выбрит и розовощёк. Почти как служанка, выжидательно застывшая в уголке, чтобы не мешать остальным, более значимым персонам. Любопытство заставляло женщину изобретательно тянуть шею в стремлении разглядеть происходящее из-за спин остальных присутствующих, а руки в волнении теребили край фартука.

Больше в помещении, не считая меня, кажется, никто не волновался.

Рядом с доктором, взирая на меня равнодушно и бесстрастно, стоял другой мужчина.

Высокий, светлоглазый и бледный. В позе его читалось нарочитое достоинство. Из-под бархатного вишнёвого халата с атласным воротником выглядывала свежая сорочка и тёмные брюки. Весь он был такой картинный, такой представительный, от макушки, увенчанной курительной шапочкой, до богато расшитых домашних туфель. И при этом абсолютно постный и скучный, как… не знаю… обезжиренный кефир.