Шесть историй о любви

Катерина зашла туда и увидела в дальнем углу, там где раньше было место шофера, прилавок, за которым маячила буфетчица- полная женщина лет сорока в несвежем белом фартуке, а вдоль стенок бывшего салона стояло несколько столов, по которым, среди крошек и капель, разгуливали упитанные южные мухи. В столовой был только один посетитель- парень лет двадцати восьми, который в этот момент рассчитывался с буфетчицей.

Парень взял свои сигареты и бутылки с пивом, повернулся к Катерине лицом и пошел к выходу. Девушка, взглянув на него только один раз, сразу решила, что он- явно не местный. Во-первых, парень был одет так, как одеваются городские: в джинсы и модную светлую рубашку. Во-вторых, обут он был в кроссовки, а из под брюк виднелись носки с входящим в моду люриксом. Так что, спрашивать у него про автобус было не очень хорошо, еще не так поймет. Да, вдобавок, парень и так, увидев ее, задержал на ней взгляд больше, чем того требовали приличия.

Катерина подошла к буфетчице, которая, не обращая на нее внимания, принялась сосредоточенно мыть пивные кружки. Попросив у нее бутылку минеральной и стакан, девушка, наконец, утолила жажду, после чего завязала разговор, в ходе которого выяснила, что автобус на Бирюзяк, от которого она отстала, был сегодня последним. Следующий будет только завтра. Да еще поутру можно будет поспрашивать в поселке на предмет попутной колхозной машины. Сейчас же попасть туда еще как-либо- абсолютно нереально. Частника ловить, конечно, можно. Но местные джигиты запросто завезут ее вместо Бирюзяка в горный аул, и это будет похлеще "Кавказской пленницы". А на вопрос о гостинице буфетчица так добродушно рассмеялась, что сразу стала понятна вся нелепость вопроса. По поводу же ночевки можно попробовать обратиться к Некрасовой Мане, тетке Мане. Это на второй улице отсюда, второй дом от угла. Да там можно спросить у кого угодно, ее все тут знают. Уточнив кое-какие детали о расписании автобусов, Катерина вышла.

Снаружи была все та же пустыня. Видимо, все попрятались от жары. Девушка дошла до второй улицы и встала в раздумье. Поскольку никакой нумерации домов не было видно, она никак не могла решить: направо или налево ей надо отсчитывать второй дом от угла.

И на какой стороне улицы: на этой или противоположной.

Ее проблему разрешил шпингалет лет восьми, сидевший на мостках у канавы, рассекавшей всю улицу на две половины, и внимательно следивший за поплавком самодельной удочки.

– Мальчик, не скажешь, где тут Некрасова тетя Марина живет?— Катя почему-то решила, что Маня на нормальном языке должна зваться именно так.

– Баба Марина, что ли? Да вон ее дом,— и он показал на противоположную сторону улицы.— А тетя Клава- вон там,— и он махнул в конец улицы. Пацаненок оказался словоохотливым.

– А что, тут много Некрасовых?

– Да хватает, я тоже Некрасов. Мой дед ей двоюродный брат.

Да только бабы Марины сейчас дома нет. Она в Кизляр на базар уехала. Последним автобусом приедет. Но у нее сейчас племянник из города живет. Дядя Вова.

Все это было выдано за одну минуту. Катерина едва усвоила поток информации. Решив больше не отвлекать малолетнего рыбака от его занятия, она поблагодарила мальчика и, перейдя по мостку на другую сторону улицы, подошла к калитке.

– Да вы не стучите, вас не услышат. Надо на баз зайти и в доме поискать,— дал совет мальчишка.

Катерина так и сделала. Повернула ручку калитки и ступила во двор. Во дворе она неожиданно оказалась в тени. На пространстве между домом и флигелечком, который оказался летней кухней, стояло несколько шестов с натянутой проволокой, по которой шатром разросся виноград. Несколько картинных кистей маняще висели прямо перед ней. Но виноград был зелен, еще не созрел.

Девушка, поняв, что на кухне никого нет, прошла в глубину двора. Нашла дверь, ведущую внутрь дома, робко стукнула, а потом, приоткрыв ее, крикнула в проем:

– Есть кто дома?

Никто не отвечал. Она повторила вопрос громче.

– Дома кто есть?

– Кто там? Катюшка, ты что ли? Я здесь,— раздалось из за угла.

Удивившись такой фамильярности и тому, что ее здесь кто-то знает, Катерина завернула за угол и оказалась в саду. Среди яблонь и слив стоял тот же молодой человек, которого она встретила в столовой. Только теперь он был без рубашки и в тренировочных штанах. Удивленно посмотрев на незнакомку, парень продолжал методично выжимать какую-то железяку. Потом, признав ее, молодой человек, улыбнулся и сказал:

– А я думал, что это соседская девчонка- Катюшка. Я могу вам чем-то помочь?

– Мне бы хотелось увидеть Некрасову тетю Марину.

– Я за нее. Тетка в Кизляр уехала. Будет вечером. А в чем дело?

– Мне сказали, что она на постой пускает. Я тут от автобуса отстала. В Бирюзяк ехала с подругой, выскочила в магазин газировки купить, а автобус того,— и она помахала рукой, как при прощании.

– Да, история… Вообще-то, я ничего не знаю о ее такого рода деятельности. Сам приехал отдыхать только три дня назад. Но, возможно, тетушка и пускает. Давайте подождем, часа два осталось до ее приезда. Я думаю, что она не выгонит вас на улицу.

Он перестал терзать железку, которая оказалась допотопным чугунным утюгом, и спросил, не смутит ли ее то, что он примет душ.

Катерина не стала возражать. Тогда молодой человек снял штаны и, оставшись в одних плавках, облился водой из приготовленного заранее ведра. Фигура у него оказалась крепко сбитой, спортивной. Девушка отметила это с каким-то удовлетворением. Потом он обтерся, оделся и спросил, не хочет ли она есть.

Катерина хотела, но, воспитанная в традиционном стиле, не могла сказать "да", но и говорить "нет" не хотелось, поэтому она просто пожала плечами, так что молодой человек мог понимать это, как угодно.

Молодой человек понял, что резкого возражения не будет и пригласил ее к столу, располагавшемуся под виноградным шатром на летней кухне.

Парень снял белую тряпицу со стола: под ней оказалась миска с салатом из огурцов и помидоров. Подав девушке ложку, он предупредил ее, что здесь все попросту, но, если ей неприятно есть с ним из одной посуды, он может дать ей отдельную тарелку.

Она опять пожала плечами, и парень все-таки решил ей дать чистую миску. Потом был борщ. К счастью, его уже сразу разливали по отдельным чашкам. Борщ был с чем-то вкусным, но не с мясом.

Хозяин объяснил Катерине, что это- рыба. Но, поскольку на уху это никак не походило, ему пришлось пояснить, что рыбой в Крайновке считают только осетра, белугу и севрюгу, а все остальное- "чистяк".

За такой почти светской беседой и застала их соседская Катюшка. Она вошла без стука, по-хозяйски открыв калитку, будто ни в чем не сомневалась. Только увидев незнакомую, нездешнюю, красивую девушку она замедлила шаг и, внимательно оглядев ее, все же сказала:

– Здравствуйте.

Видно было, что она смущена, но, преодолев это смущение, она все же произнесла заранее приготовленную фразу со свойственным местным жителям забавным хгэкающим южно-русским акцентом:

– Владимир Андреич, там Витька измаялся: кохгда, да кохгда вы к морю пойдете?"

– Все, перерыв!- объявил Алексеев,— а то скоро мы сами с акцентом заговорим.— Наливай!- подал он команду Роберту.

Когда все утолили жажду, Вадим спросил:

– Где это все происходит? Я никак не врублюсь. Названия какие-то странные.

– А это все в солнечном Дагестане,— ответил Краснов.— Я там бывал. Кизляр- это районный городишко с одной заасфальтированной улицей. Крайновка и Бирюзяк- русские поселки в Кизлярском районе.