Шесть к одному – против

Поставив ногу на нижнюю ступеньку, Гидеон подумал, как было бы хорошо, если бы Еве принадлежал весь дом.

Он глубоко вздохнул и начал подниматься.

— Гидеон? Что это ты делаешь?

Гидеон открыл глаза и моргнул, пытаясь сфокусироваться на лице Евы. Она смотрела на него недоуменно-укоризненно, что было неудивительно, поскольку он сидел у выкрашенной глянцевой красной краской двери, где, похоже, уже успел уснуть.

— Ты ужасно выглядишь, — добавила Ева и, еще не получив ответа на первый вопрос, задала второй: — Где твои туфли?

— Не знаю, — пробормотал Гидеон, смутно сознавая, что рядом с Евой появилась еще одна фигура. Он протер глаза и посмотрел еще раз. Мужчина. Лет пятидесяти с лишним. В джинсах, ладно скроенном пиджаке, с густой копной вьющихся седых волос. Воплощенная учтивость и изысканность.

— Ты пьян?

Воплощенная учтивость и изысканность.

— Ты пьян? Нет, конечно, нет, — сама себе ответила Ева. — Вставай. И проходи.

Гидеон попытался подняться и обнаружил перед собой протянутую руку. Момент для демонстрации гордости был явно неподходящий, и он принял предложенную помощь.

За дверью гость задержался, и Ева кивком указала на диван, громадный, обтянутый черной кожей, заваленный шелковыми подушечками с кистями и бусинками. Он многозначительно посмотрел на грязные босые ноги и испачканные джинсы.

— Ох, ради Бога! Не беспокойся. Садись, пока не упал. Да что с тобой случилось? Нет, подожди, не отвечай — выпить хочешь? Кофе или что-нибудь покрепче?

— Лучше кофе, — промямлил Гидеон, решив, что с алкоголем организм может и не справиться. Он уже чувствовал себя так, словно третий день мучился похмельем.

Седоволосый осторожно откашлялся.

— Я, пожалуй, пойду, — начал он, нерешительно остановившись между диваном и дверью.

Ева оглянулась.

— Извини, Тревор. Я не представила тебя Гидеону. Гидеон, это Тревор Эрскин. Я рассказывала тебе о нем.

— А, художник. Приятно познакомиться. — Гидеон протянул руку, которую Тревор после секундного колебания все же пожал.

— Хм… какой необычный браслет, — заметил он, указывая на другую руку.

Ева заглянула ему через плечо, и все трое молча уставились на перепачканный кровью обрывок желтой бечевы под манжетой куртки.

Глава 11

— Ну, и что теперь? Ты собираешься обратиться в полицию? — спросила Ева, когда Гидеон закончил рассказ. Она сидела рядом, на краешке дивана, и слушала его с выражением ужаса на лице. Попытки Гидеона сгладить детали успеха не имели — обмануть Еву было невозможно, и сострадание к пострадавшему сменилось в конце концов едва сдерживаемым негодованием.

Тревор Эрскин давно ушел, дипломатично откланявшись после обнаружения обрывков бечевки на руках Гидеона. Ева проводила его до двери, пообещав позвонить на следующий день, и они расстались, обменявшись дружеским поцелуем.

Когда она вернулась, Гидеон поднял голову, протянул руки и, пожав плечами, сказал:

— Извини.

— Ладно. Сейчас я срежу эту веревку, потом ты примешь ванну, а потом расскажешь мне все. Подчеркиваю, все.

Ева принесла из кухни ножницы и перерезала бечевку, шипя сквозь зубы и морщась от вида кровавых полос. Горячая вода расслабила мышцы и прочистила раны на руках, и к тому времени, как Гидеон, закутавшись в мягкий белоснежный халат, устроился на диване, в действие уже вступили внутренние целительные силы организма.

Услышав неизбежный вопрос о полиции, Гидеон посмотрел на свои перевязанные запястья и еще теплую пустую чашку в распаренных пальцах.

— Не могу.

— Почему не можешь? Можешь. Если хочешь, я сама им позвоню. За тебя. После того, что с тобой случилось, молчать больше нельзя. Это… это варварство!

— Ты только подумай, сколько будет вопросов! — запротестовал Гидеон. — Придется показаться врачу…

— Неплохая идея, — перебила Ева. — Час назад ты едва стоял на ногах!

— Мало ли что было час назад. Сейчас мне намного лучше.

Она застонала от отчаяния.

— Ладно, оставим в стороне доктора — разве ты не хочешь, чтобы их поймали?

— Конечно, хочу. Но еще больше хочу выяснить, кто их послал.

— Согласна. Но пусть это выясняют другие! Я вполне серьезно, Гидеон. Ты только подумай, чем сегодня все могло закончиться. Да, получилось плохо, но будем откровенны, тебе повезло. А если бы ты не смог освободиться?

Думать о таком варианте развития ситуации не хотелось, но Гидеон понимал, что должен как-то ее успокоить.

— Это было предупреждение. Не волнуйся. Теперь я знаю, что ставки высоки, и буду осторожен.

Ева раздраженно фыркнула.

— Нельзя спускать такое. У тебя же есть знакомый полицейский, ну, тот, о котором ты мне рассказывал прошлым вечером?

— Логан? — Гидеон задумчиво покачал головой. — Вообще-то я предпочел бы его не впутывать. Логан напоминает питбуля — если вцепится, уже не отпустит. С другой стороны, лучше он, чем Рокли или Куган.

— Ради Бога! Ты еще долго собираешься оберегать Ллойда и Пиппу? У тебя ведь нет никаких доказательств, что Ллойд совершил что-то противозаконное. Почему бы тебе не подойти к нему и не спросить напрямую? Или, может быть, есть что-то еще, о чем я не знаю?

— Нет, ничего. Думаю, я действительно спрошу у Ллойда. Но только до того, как передам список полиции.

— Поступай как хочешь, — заявила Ева, — но если ты не позвонишь Логану, я позвоню местным, так что выбор за тобой. А сейчас, пока ты размышляешь, я позвоню в кафе и закажу что-нибудь круглое. Ты ведь вряд ли захочешь прогуляться?

— Я бы и рад, но моя одежда в стиральной машине, — напомнил он.

— Ах, да. Верно. Кстати, где ты поставил машину? С этим на нашей улице очень строго.

— За углом. Почти на тротуаре. Между прочим, только сейчас вспомнил… Зеб остался в «лендровере». Как думаешь, он не мог бы войти? Посидит тихонько в кухне…

Первая попытка дозвониться Логану на мобильный вывела Гидеона на автоответчик, поэтому он оставил сообщение с просьбой перезвонить, на которое полицейский и откликнулся двадцатью минутами позже.

— Итак, что на этот раз? Пробить номер автомобиля? Проверить уголовное досье?

— Нет, не совсем. — Если бы все было так просто. Если бы он имел хоть малейшее представление о том, кого спугнул и почему. Если бы тело не ныло так… — Я… э… у меня небольшие неприятности.