Шестьдесят девять
Шрифт:
Дальше была ссора. Отъезд Оли к отцу в Красноярск. И выигрыш. Да, мы с мамой Оли проводили её на поезд. Оба безуспешно пытались доказать, что у нас ничего не было. И друг к другу мы ничего не испытываем. Не знаю, поверила ли нам Оля. Но она уехала, а мы с её мамой в не очень весёлом расположении духа ушли с перрона. На выходе с вокзала стоял киоск, где продавали всякие экскурсионные туры, лотерейные билеты и прочую фигню. Я шёл, глядя под ноги, поэтому увидел, как мама Оли чуть не наступила на внушительный свёрток зелёненьких купюр, скреплённых резинкой. Остановив её, я поднял деньги. Мы стояли, разглядывая находку. А затем я обратился к старичку, сидевшему в киоске, узнать, не видел ли он, кто это мог обронить. Мама Оли предложила найти работников вокзала и отдать деньги им. Написать заявление,
Так для нас с мамой Оли началось захватывающее путешествие в удивительную самобытную страну, сохранившую свою легендарную древнюю историю, архитектуру и мировоззрение. Нас ждало посещение целого ряда достопримечательностей: от архитектурных памятников древности, многочисленных музеев до опасных и полных приключений экскурсий. Мама Оли грезила о величественных Гималаях, напевая песню некой певицы Растутиной, о священном Ганге, таинственном Тибете и джунглях Западных Гат. Я просто хотел отдохнуть на халяву. Поэтому отказался от очередной экскурсии, куда мама Оли, успевшая подцепить какого-то одинокого мужичка, поехала без меня. А сам отправился бродить по городу. Таким образом я догулял до одного из самых популярных и крупных рынков Дели — Садар Базара.
Долго бродил я по торговым рядам просто наслаждаясь самой атмосферой этого места. Мне не нужны были ни прекрасные одежды из кашемира и шёлка, ни чудесные покрывала и скатерти, ни яркая бижутерия, ни индийская косметика и парфюмерия, ни статуэтки и сувениры, ни ароматические масла. Настоящий индийский чай, мёд, восточные сладости и разнообразные пряные специи мы с мамой Оли уже успели купить в первые дни своего пребывания. А сейчас мне просто по кайфу было гулять здесь. В одном из отдаленных уголков базара я заприметил интересную лавку с медной посудой. Она несколько отличалась от других, чем и привлекла внимание.
Я стоял под навесом, разглядывая товар, когда неожиданно меня что-то ударило по макушке. Беззубый старик, сидящий у входа, зашёлся в приступе смеха, переходящем в кашель. В лавке были натянуты верёвки, и часть посуды свисала, подвешенная за маленькие крючки. На одной из верёвок сидела донельзя довольная проделкой обезьянка. Она раскачала маленький медный чайник, что висел позади, так, что он тюкнул меня по макушке носиком. Я потянулся и снял этот чайник с крючка. Обезьяна, испугавшись, что я запущу в неё посудиной, сдриснула с пронзительным визгом под кашляющий хохот старикашки.
Знаками я спросил продавца, сколько стоит этот заварник. Решил приобрести, чтобы дома в полной мере насладиться вкусом индийского чая. Тот очень странно посмотрел на меня и назвал какую-то смешную сумму. Удивившись, я заплатил гораздо больше, сказав, что сдачи не надо. Направляясь в отель, я разглядывал приобретение. В одном месте рядом с крышкой обнаружил мутное пятнышко и попытался его оттереть. Я остановился в тени огромного дерева-лабиринта — баньяна, чьи ветви спускались воздушными корнями на землю, превращаясь в новые стволы. Здесь легко можно было заблудиться. Присев на землю, я потёр чайник. Пятно исчезло, но тут же проявилось вновь. Я потёр сильнее, и тут чайник в моих руках задрожал. От неожиданности я выронил его, а из тонкого изогнутого носика вдруг повалил голубоватый дым.
— Ох-ре-неть! — только и смог произнести я, увидев, во что, вернее, в кого трансформировался этот дымок.
— О, мой господин!
К моим ногам рухнула полуголая красотка и принялась целовать мне руки.
— Ты кто?! — чуть не заорал я, пытаясь отобрать у неё руки. Но она упорно хваталась за них, целовала и просто лучилась от счастья.
Длинные иссиня-чёрные волосы, перехваченные чудными лентами из бусин, были длиной до колен. Длинные волосы —
моя слабость и одна из причин, по которой я запал на Олю. У неё были волосы до попы, но не такие шикарные, как у этой девицы.— Я Джинна, мой господин, и я готова исполнить три твоих желания.
Ого! Вот это новость. Ну, чтож, желания у меня есть! Я разглядывал Джинну, обдумывая формулировку. Потому как, судя по мировому фольклору и прочим анекдотам, эти джинны те ещё хитрожопые создания. А посмотреть было на что. Она ждала, что я скажу, продолжая стоять на коленях. Боковые разрезы на шароварах с очень заниженной талией открывали вид на изумительные крутые бёдра. Сказочной красоты пышную грудь прикрывало какое-то крошечное тряпочное недоразумение, расшитое бисером и монисто. Джинна, чувствуя мой взгляд, прогнулась вперёд и покачала дивными буферами.
— Господин, желаете, чтобы я ублажила вас так, как никто никогда не ублажал?
Я хмыкнул:
— Ну, если у тебя поперёк, то это было бы необычно. Но, подозреваю, что там у тебя всё, как у всех.
Джинна вспыхнула и вскочила на ноги. Скинув с себя лоскутки недо-одёжек, щёлкнула пальцами. Зазвучала приятная мелодия, под которую чаровница стала извиваться, демонстрируя гибкость и светя прелестями. Она кружила вокруг меня, тёрлась, брала руками увесистые груди, сжимала и подносила их близко к моему лицу. Крутила попой, и я чувствовал, что у девки явно давно никого не было. И, пожалуй, не мне нужно, чтобы она меня ублажила, а ей хочется, чтобы я как следует прочистил ей трубы. Я прислонился к широкому стволу бадьяна, а Джинна стянула с меня шорты и без долгих прелюдий заглотила член. Вот тут надо отдать ей должное. Мой немаленький орган не всякая умелица могла вобрать и до середины. Эта же ловко орудовала языком и заглатывала до самого основания, не забывая нежными пальчиками уделять внимание яичкам. Сосала она страстно, оглашая округу довольными стонами. В какой-то момент вдруг выпустила член изо рта и, умоляюще глядя на меня снизу вверх, попросила отодрать её. Тут же развернулась, представляя моему взору готовую ко всему сочащуюся влагой дырочку.
— Попроси меня! — потребовал я.
— Возьми меня, мой господин, — простонала Джинна.
— Громче!
— Трахни меня, — взвыло озабоченное существо, ухватив себя за ягодицы и растягивая их в стороны.
Я схватил её за талию и вздёрнул вверх, чтобы она могла упереться руками в дерево, а сам, стоя, пристроился сзади. В хлюпающей жаркой пещерке Джинны было на удивление приятно и тесно, так что совсем скоро я почти подобрался к концу. Но она снова стала умолять меня кончить ей в попку.
— Это наполнит меня счастьем, мой господин, — громко стонала Джинна, насаживаясь так, что шлепки паха о ягодицы были слышны на всю округу.
Спустив порцию слюны на жаждущее счастья колечко, я выдернул член из одной дырочки и вошёл в другую. По телу Джинны прошлась волна дрожи. Пришлось крепко ухватить и сжать её за талию, чтобы ноги не подкосились, и она не рухнула.
— А-а-а-ах, мой господин! — кончающая Джинна билась в моих руках в экстазе.
Но я-то ещё не кончил. А потому, не обращая внимания на дальнейшие стоны и крики, наяривал красотку в тугую попку. Накачав довольную до изнеможения Джинну «счастьем», я выдернул член.
— Ну что, теперь с тебя четыре желания, — заявил я, подтягивая шорты.
— О, всё что угодно, мой господин! Я ваша вечная раба, — пролепетало создание, едва держась на ногах. — Вы не будете против, если я сначала немного приду в себя?
— Хорошо, — согласился я.
Вот и отлично, как раз у меня будет время обдумать свои желания получше.
Танец храмовых жриц
Когда мне было пятнадцать, мы с мамой переехали из уютного, но серого Российского города в солнечную, полную красок Индию. Я тогда не очень интересовался, что же заставило маму сделать именно такой выбор, но переезду я был рад. Мне было интересно увидеть такое колоритное место, которое обычно называют грязным и бедным. Мы тоже были бедными, так что…