Шестерня
Шрифт:
– Никакие богатства не стоят подобных мучений, - бросил Зубило угрюмо.
– Богатство богатству рознь, - произнес Шестерня назидательно.
– Если оплата хороша, можно и помучиться.
Зубило покачал головой, сказал с отвращением:
– Никогда не пойму. Чтобы за какие-то камушки и слитки уродовать себя...
Шестерня отложил мясо, извлек бурдюк, побултыхав, сказал с грустью:
– Если бы за камушки да слитки. Иногда приходится вкалывать за спасибо.
– Как это?
– Бегунец отщипнул от мяса, потянул кусочек ко рту.
– Кто на такое пойдет?
Отхлебнув из бурдюка,
– Все те, кого сегодня видел, думаешь, за сокровища жилы рвут?
Не донеся мясо до рта, Бегунец замер, взглянул вопросительно. Открыл глаза и Зубило, сказал сердито:
– Не до гляделок было. А что, разве нет?
Шестерня покачал головой, сказал пораженно:
– И куда только смотрели? Они же в кандалах, все до единого. Невольные!
У Бегунца отвисла челюсть, а Зубило побледнел, сказал неверяще:
– Не может быть. Как невольные? Их же здесь... сотни!
– Если не больше.
– Шестерня покивал, добавил: - Так что мы еще неплохо устроились. Могло быть и хуже.
Пораженные, парни погрузились в размышления. Шестерня тем временем дожевал мясо, запил, после чего, сложив остатки назад в мешок, поднялся со словами:
– Что ж, червячка заморили, теперь можно и поработать.
Бегунец дернулся, как от укуса водяницы, воскликнул:
– Как поработать? На кого?!
– На подземников, конечно. На кого тут еще работать?
– Шестерня пожал плечами.
Глядя на товарища, что поперхнулся, от возмущения пошел пятнами, Зубило пояснил:
– Подземники захватили много наших. Кажется, я даже видел знакомые лица. Правильно ли будет действовать с ними за одно?
Остановившись в проходе, Шестерня повернулся, сказал с недоумением:
– Волшебник предложил выгодную сделку. Было бы глупо упускать такую возможность.
Вновь обретя дар речи, Бегунец горестно выдохнул:
– И мы не поможем соплеменникам? Не освободим от оков, не отпустим домой?
– А собирались?
– Шестерня удивился столь натурально, что Бегунец лишь глухо застонал, уткнулся лицом в ладони.
– Не собирались, но можем собраться, - сказал Зубило с нажимом.
– По крайней мере, попытаться стоит. Ничто не мешает...
– Мешает, - прервал Шестерня серьезно.
– Работу нужно сделать. Я дал заказчику слово. А слово мастера, это не то, чем стоит разбрасываться.
– Но невольные...
– простонал Бегунец.
– Это не ваша забота, - отрезал Шестерня.
– Единственное, что сейчас для нас важно - проект. Остальное не имеет значения.
– Не имеет значения в принципе?
– чуть слышно поинтересовался Зубило, испытывающе взглянув на мастера.
– До конца работы, - повторил Шестерня терпеливо.
– Закончим проект - поговорим.
Он вышел. Проводив мастера взглядом, Зубило встал, ободряюще потрепав по плечу Бегунца, сказал:
– Не печалься. Я знаю, все образуется.
Товарищ поднял лицо, с протянувшимися от глаз по щекам мокрыми дорожками, сказал с дрожью:
– Как можно? Почему он говорит такие вещи? Ведь это не кто-нибудь - наши, соплеменники!
Зубило тряхнул головой, повторил с нажимом:
– Все образуется, но... не сейчас, позже. А пока пошли. Как говорят люди с поверхности: утро -
вечера мудренее.Шестерня ждал снаружи. Повернув на шорох голову, окинул спутников взглядом, кивнул.
– Собрались? Ну и хорошо. Пойдем, посмотрим поближе, что из себя представляет это чудо инженерной мысли.
Зубило взглянул с удивлением, спросил:
– Разве ты не знаешь?
– Понятия не имею.
– Шестерня пожал плечами.
– Но из вашего разговора с подземником сложилось впечатление, что...
Шестерня поморщился, оборвал:
– Повсюду горят огни, воздух вздрагивает от гула. Народу понагнали столько, что плюнуть некуда - в кого-нибудь да попадешь. Дураком надо быть, чтобы не понять - здесь что-то строят. Что-то непонятное, но строение грандиозно по размеру, и необычно по содержанию.
– А об этом как догадался?
– Зубило почесал в затылке.
– Ну, про размер и содержание.
– Сотня с лишком работников не будут возводить сарай. Не экономично. А что касается содержания... Ты их рожи видал? Не думаю, что подземники забрались в такую даль, чтобы возвести пару-тройку амбаров.
Бегунец покачал головой, сказал с восторгом:
– Воистину, мудрость твоя безгранична. Настоящий мастер. Обо всем догадался.
Довольный, Шестерня подмигнул, сказал снисходительно:
– Поработаете с мое, тоже догадываться научитесь.
– Понизив голос, добавил чуть слышно: - Особенно, если загодя с проектировщиком поговорите.
Двинулись вперед. Вернее, двинулся Шестерня, каким-то неведомым образом единственный из троих понимающий куда именно идти. Спутники засеменили следом. Зубило поначалу шел вровень с мастером, старательно подсвечивая фонарем, но наполненных блистающей пылью светящихся сфер попадалось все больше, и Зубило отстал, пошел с Бегунцом, с интересом поглядывая по сторонам.
Повсюду сияют огни, создавая иллюзию нереальности и сказки. Рядом, попадая в круг света то плечом, то ногой, копошатся фигуры, вблизи еще можно разглядеть человеческие силуэты, но дальше фигуры размываются, теряются в клубах тьмы и пыли, смазываются, и вот уже не люди - демоны корчатся и скачут, изгибаясь в неведомом и жутком ритуальном танце.
Раздается грохот ударов, раз за разом взлетают кирки и молоты, с гулом ударяют в камень, щедро рассыпая злые искры и вздымая фонтанчики пыли. Мастер двигается зигзагами. Подходит то к одному огню, то к другому, останавливается, о чем-то говорит. И тогда становится видно, что никаких демонов нет, а вокруг обычные мужики, разве что насквозь пропыленные, да в лицах, вместо радости от работы, уныние и злость. Хотя, возможно, это всего лишь игра теней, да утомление после долгой дороги.
Миновали несколько жаровен, где в яростно гудящем огне, в здоровенных плавильнях, колыхалось алое марево расплавленного металла. Тут же, распространяя невыносимый жар, остывали заготовки, корявые, странной формы конструкции. Ненадолго зашли в пыльное облако, где, клацая словно чудовищный череп, лязгали челюсти дробилки.
Когда облако осталось позади, Бегунец прокашлялся, стряхивая с одежды пыль, поинтересовался:
– Что это, для чего?
Шестерня тряхнул шевелюрой, что из огненно-рыжей превратилась в невзрачно-серую, сверкнул зубами: