Шестерня

Гул, до того едва различимый, усилился, распался на отдельные звуки. Что-то ухает, редко и тяжело, но настолько сильно, что под ногами подрагивает скала, бубенцами рассыпается звонкий перестук, едва слышимые, доносятся смутные шумы, невнятные, и не зримые в затопившей глубины извечной черноте.

Из-под ноги выскользнул камень, обиженно стуча, унесся куда-то вниз. Оторвавшись от зрелища, Бегунец проводил беглеца взглядом, сказал с грустью:

– У меня никак не идет из головы тот несчастный. Почему он погиб? Не поступаем ли мы безрассудно, спускаясь сами не зная куда?

– Не спустимся - не узнаем, - пожав плечами, ответил Зубило.
– Взгляни на мастера. Прет, словно в корчму по знакомой тропке. Никаких сомнений.

– Сомневаться надо было раньше, - буркнул Шестерня странным голосом.
– Сейчас поздно.

– Это почему?
– отозвались спутники в удивленье.

– Хозяева пожаловали.

Он остановился, замер, всматриваясь во что-то перед собой. Парни поспешили следом, встали по обе стороны, изо всех сил вытягивая шеи, и тараща глаза, чтобы получше разглядеть, что этакого увидел мастер. Неподалеку, у поворота, едва видимые, темнеют два силуэта. Демоны, чудовища, неведомые странники? Миг, и силуэты выдвинулись, протаяли деталями.

Черные, блестящие доспехи облегают тела, на плечах кожаные перевязи ремней, руки сжимают пики с заостренными иззубренными оглавьями. Доспехи необычны, а оружие устрашающе, но не это привлекает взгляд. Намного, намного удивительнее лица воинов. Спутанные гривы иссиня-черных волос, огромные, заполненные тьмой глаза, и... кожа, не привычная, розовая, как у любого пещерника, или бледная, словно присыпанная мелом, как у вершинников, и даже не желтоватая, как у опаленных светилом людей... Темная, почти черная, как заполнившая глубины тьма.

ГЛАВА 5

– Подземники, - одними губами выдохнул Бегунец.

– Они самые, - с досадой прошептал Зубило.

– Вот уж не верил, а поди ж ты, - хмыкнул Шестерня.
– Хотя, после того вершинника...
– Он воздел руку в приветственном жесте, сказал с подъемом: - Здорово, мужики. Вы не поверите, но в горле пересохло - мочи нет. Где тут ближайшая корчма?

Ответа не последовало, лишь тусклые отблески фонаря сверкнули в глазах. Поежившись под тяжелыми взглядами незнакомцев, Бегунец прошептал:

– Может они не понимают?

– Чего не понимают?
– откликнулся Зубило шепотом.
– Сказано же - корчму ищем.

– Или немые, - не слушая, продолжил Бегунец.

Не отрывая взгляда от незнакомцев, Шестерня чуть слышно проворчал:

– Что-то не нравятся мне эти немые. Пойдем, пока голоса не прорезались.
– Разведя руками, сказал, обращаясь к подземникам: - Ну, не знаете, так не знаете. Караульте дальше, или, что вы тут делали... А мы пойдем, пойдем.

Осторожно, бочком, он двинулся вперед, аккуратно обойдя воинов, зашагал дальше. Едва касаясь земли, парни засеменили следом, втянув головы в плечи, юркнули мимо фигур, застывших черными изваяниями. Воины растворились во тьме, но парни то и дело оглядывались, Бегунец с испугом, а Зубило с подозрением, всматривались во тьму. В очередной раз оглянувшись, Зубило процедил:

– Не нравится мне все это.

– Что именно?
– Шестерня по-прежнему не отрывал взгляда от огней, что за время спуска заметно приблизились, и словно бы увеличились числом.

– Почему эти подземники не сказали ни слова? Ведь не просто так стоят. Почему пропустили? Откуда взялись здесь? Ведь их вотчина намного восточнее.

– Я тоже совсем не здесь родился.
– Шестерня пожал плечами.
– Но, видишь как получилось. А что молчат - так племя их такое, бессловесное.

Зубило сдвинул брови, сказал упрямо:

– Допустим. Но почему пропустили? При оружии, без заплечных мешков, что значит - не охотники. К тому же стоят, не двигаются.

– Охраняют?
– предположил Бегунец осторожно.

– То-то и оно, - Зубило кивнул, - что охраняют. Так почему пропустили?

Шестерня взъерошил бороду, сказал в раздумье:

– Ты же не знаешь, что именно они охраняют, и от кого.

– С какой бы ни охраняли, - Зубило вскинулся.
– Должны остановить. Обязаны!

– Охранять можно вход, а можно и выход. Ты уверен, что все понял правильно?

Шестерня так и не повысил голос, но от его слов повеяло такой жутью, что парни ощутили, как на загривках встопорщиваются волосы. С трудом удерживая пренебрежительное выражение лица, Зубило поинтересовался, стараясь, чтобы голос звучал отстраненно:

– По-твоему нас не выпустят?

– Может уйти сейчас, пока не поздно?
– побледнев, пропищал Бегунец в панике.

– А разве еще не поздно?
– Шестерня насмешливо изогнул бровь. Окинув взглядом спутников, впавших в полуобморочное состояние, произнес ободряюще: - Не забивайте себе головы, ребята. Как соберемся уходить - уйдем. Но ведь мы пока не собираемся.

Вильнув последний раз, тропа выпрямилась. Закончился и спуск. Не смотря на озабоченность разговором, парни вздохнули с облегченьем. Двигаться, с риском свернуть шею на очередном повороте, надоело, и ровная, почти без уклона, поверхность воспринималась, как благодать Прародителя. Если бы не рассыпанные тут и там крутобокие булыжники, при невнимательном шаге злорадно бьющие по ногам, было бы и вовсе хорошо.

Первый огонек появился неожиданно, еще мгновенье назад вокруг властвовала тьма, и вот уже совсем рядом, выпрыгнув из-за здоровенного валуна, переливается желтоватое пламя, заточенное в полупрозрачную сферу, установленную на корявой треноге. Защищаясь от света, парни вскинули руки к глазам, а когда проморгались, застыли в изумлении. Вокруг треноги расселись пещерники, волосы всклокочены, одежда потрепана и грязна. Лица одинаково измучены и покрыты толстым слоем пыли. То один, то другой вскидывает глаза на прибывших, оглядывает мельком, но тут же теряет интерес, вновь роняет.

Шестерня присел рядом, о чем-то негромко говорит с ближайшим мужиком. Голосов не различить, видно лишь как жестикулирует мастер. Наконец мужик махнул рукой, указывая куда-то в сторону рассыпанных впереди огней, Шестерня кивнул, поднялся. Вернувшись быстрым шагом, бросил:

– Двигаемся дальше.

Парни засеменили следом, вывернув шеи и глядя назад, пока сгрудившиеся у огня фигуры не растворились в тьме.

– Кто это?
– прошептал Бегунец чуть слышно.
– Что они делают?

– Мастеровые, - ответил Шестерня сдержанно.
– Отдыхают.

Уловив в голосе мастера непривычные нотки, Зубило произнес:

– Что-то не шибко они веселые, эти мастеровые.

– Не лучшее положение для веселья, - ответил Шестерня лаконично.

– А какое у них положение?
– поинтересовался Бегунец. Не дождавшись ответа, повторил: - Что за положение такое?

– Не хорошее у них положение, - произнес Шестерня отстраненно, - удручающее. Но мы постараемся избежать...

Чего именно собирался избежать мастер, спутники так и не услышали, потому что из тьмы вдруг вынырнули четверо вершинников. Зубило уже открыл рот для вопроса, но перед глазами угрожающе блеснул кончик копья, и он прикусил язык. Зато Шестерня совершенно неожиданно всплеснул руками, произнес раздраженно: