Шестеро смелых и ледяная смерть

Сквозь липкий, с трудом рассеивающийся мрак до Ильи донеслись два голоса:

– Идиот! Сколько ты лекарства влил?! На слона рассчитывал?
– злобно осведомился первый.

– Ну я ж приблизительно, но чтобы наверняка, - оправдывался второй.

– Вот тебе и наверняка, - снова заговорил первый.
– Ничего никому поручить нельзя! Сколько он теперь спать-то будет?

– Не знаю. Возможно, у него неспецифическая реакция. Тогда до суток может продрыхнуть.

– Черт бы тебя побрал!

– Я не специалист в этой области. У меня другая профессия. Людей похищать не обучен, - огрызнулся второй мужчина.

– Заткнись, - прошипел первый.
– Мне ехать пора. Напортачил - теперь караулить его будешь. Вместо няньки.

– А дальше что с ним будет?

– Не твое дело. Вернусь - разберемся, кто его к нам подослал и что он у нас здесь вынюхивал. А там и решим.

Дверь хлопнула, и мальчик остался один. Илья сообразил, что он уже не в машине, а лежит на диване. Хорошо, что не пошевелился и не застонал. Пусть лучше думают, будто он спит. Но почему он здесь? И эти голоса... Теперь Илья понял, что оба ему знакомы. Первый?.. Ну да, это Першиков! А второй - мнимый тренер из школы олимпийского резерва. Эх, надо же так купиться! Обвели вокруг пальца, как трехлетнего ребенка! Наверное, все-таки тетрадка навела их на след. Значит, и впрямь Кривенкова убили. Иначе зачем бы им так рисковать? На глазах у всей школы похитили. Хотя этот мужик так ловко дело провернул, что никто и не заметил. Даже у него, Ильи, ровно никаких подозрений не возникло. Кароля Вацлавича упомянул, подошел так спокойно...

А что, собственно, сложного? Покрутился на старте, физрука, наверное, сто раз там по имени окликали. Когда Илья на дистанцию вышел, запомнил, как он выглядит, а потом только и оставалось дождаться его на финише. Наговорив с три короба, опоил дрянью какой-то и увез. Вот только откуда они про мини-олимпиаду узнали? Видимо, у кого-то дети в этой же школе учатся. Но тогда Илье явно ничего хорошего не светит. Сперва вытянут все, что ему известно, а затем окажется он в одной проруби с Кривенковым. Да уж, веселенькая перспектива!

Мальчик прислушался. Тишина. В комнате, кроме него, не было ни души. Илья, с трудом разлепив глаза, повернул голову и осмотрелся. Его оставили в крохотной подсобке, которую освещала свисающая с потолка одинокая тусклая лампочка. Стены, выкрашенные облупившейся зеленой краской, топчан, на котором лежал Илья, старая табуретка, рядом навалены какие-то мешки. Железная дверь. И крохотное оконце под самым потолком.

Илья прикинул возможности. Окошко высоковато, но с табуретки он, пожалуй, до него достанет. Вопрос: пролезет ли он в него и если пролезет, то куда? А вдруг это четвертый этаж? Хотя нет, в этом здании их всего два. Со второго прыгать тоже, конечно, не очень, однако гораздо лучше, чем в проруби оказаться.

Мальчик, стараясь не поднимать шума, встал. Голова кружилась. Он сделал несколько движений, разминая руки и ноги. Счастье еще, что не догадались связать и ботинки на ногах оставили. Илья презрительно усмехнулся: непрофессионалы! Считай, повезло. Подкравшись на цыпочках к железной двери, Бородин прислушался. Тишина. Он потянул на себя ручку. Нет, запереть не забыли. Зато тут, внутри, есть засов. Мальчик быстро задвинул его. Теперь уж не войдут. А чтобы такую дверь разворотить - время надо. Илья решил позвонить ребятам, но тут же сообразил, что от телефона его, конечно, освободили, не такие уж наивные эти мужики. Значит, единственный выход - окно.

Он пододвинул табуретку, встал на нее и повернул ручку на раме. Створка легко распахнулась. В лицо ударил холодный ветер вперемешку с хлопьями снега. Одно теперь Илья знал точно: он вылезет не в какой-нибудь цех, а на улицу. Пусть даже это и заводской двор, оттуда уж он смоется. Главное сейчас - протиснуться в узкое окошко.

Позже, вспоминая, он и сам не мог объяснить, как ему это удалось. Но говорят, что в критических ситуациях люди порой проявляют сверхспособности. Илья себе представлял, будто превратился в ужа, и ужом проскользнул в окно. Затем, когда большая часть тела уже была снаружи, Бородин рухнул вниз, в сугроб. Совсем и не высоко оказалось, метра полтора от силы. Да и сугроб попался хороший: мягкий, глубокий. Башкой, конечно, немного обо что-то приложился и кожу на щеке содрал. Но это мелочи... А теперь - бежать! Несмотря на темноту, мальчик быстро сориентировался и понял, что находится на заводском дворе. Прямо напротив виднелся шлагбаум с охранником. Илья стал выжидать. Через некоторое время охранник вышел и направился к заводскому корпусу. Илье только это и надо было. Он прошмыгнул под шлагбаум и понесся по улице.

Сколько сейчас было времени, мальчик не знал. Мобильник отобрали, а часы он не носил. Судя по почти полному отсутствию машин на дорогах и темным окнам домов, стояла глубокая ночь. Домой сейчас возвращаться нельзя: придется или родителям сразу всю правду выкладывать, или ему устроят выволочку. То есть выволочка-то ему уготована по-любому, но сейчас надо думать о деле. Чтобы эти гады скрыться не успели. И путь для Ильи один - к Соколовым.

Марфа проснулась от давящей тяжести в животе. Точнее, на животе. Она открыла глаза. Комната утопала во тьме, однако по запаху рыбы Марфа вмиг поняла, кто, топчась на ее животе, пытался ее разбудить.

– Черчилль, ты что?
– шепотом осведомилась она.

«Мр-р!» - Кот спрыгнул на пол.

До нее донеслось еще одно категорическое «мр-р», затем командный вопль раздался уже у двери.

«Воры залезли?» - напугало его поведение девочку. Она прислушалась. Тишина. Только звук маминого дыхания на соседней кровати. Все-таки Марфа встала и босиком на цыпочках прошла к двери. Только бы маму не разбудить.

В коридоре тоже было темно и тихо. Черчилль уже мурчал из комнаты брата. «Даниле плохо?» - окатила новая волна страха Марфу. Она вошла и осторожно склонилась над диваном. Брат спокойно спал.

Бум!
– ударилось что-то в раму окна. И снова. И снова. Марфа выглянула на улицу. Под окном кто-то стоял. Она пригляделась: Илья!

Забравшись на подоконник, девочка распахнула форточку. Илья, подбежав поближе, негромко крикнул:

– Соколова, открой мне дверь!

– Сейчас.
– Марфа в два прыжка достигла дивана и начала расталкивать брата: - Данила, проснись, Илья нашелся!

– С ума сошла?
– вытаращился на нее тот.
– Тебе приснилось. Успокойся. Его ищут и завтра наверняка найдут. Иди спать.

– Он уже нашелся. Под окном стоит. Я иду ему открывать, - возбужденно говорила девочка.

– Правда, что ли?
– наконец встрепенулся Данила.
– Тогда скорее открывай, а я пока в кресло переберусь.

– Да лежи, какая разница...
– Махнув рукой, Марфа побежала в прихожую.

Вскоре Илья уже сидел на диване рядом с Данилой и рассказывал о своих злоключениях.

– Вы меня хоть искали?
– под конец обиженно поинтересовался он.

– Искали, но не могли понять, где ты, - ответил Данила.
– Представь: никто ничего не видел. Вот мы с ребятами и решили со своей информацией подождать до утра. Вдруг с тобой что-то другое случилось, а мы бы направили поиски по ложному следу.

– Хороши друзья!
– возмутился Бородин.
– А если бы они меня, как того главного редактора, прямо в прорубь?

– Главный редактор жив-здоров, - объявила Марфа.
– Именно поэтому мы и решили подождать.

– Откуда вы знаете?
– удивился Илья.

– Лизке Геннадий позвонил. Можешь себе представить, действительно устроил ее на работу, - многозначительно проговорила Марфа.

Илья нервно захихикал:

– Придется теперь Каретниковой журналисткой стать.

Марфа прыснула: