Шестеро смелых и ледяная смерть

– Да пожалуйста, - ничуть не смутился он.
– Отпечатки пальцев.

– И нас, как преступников, заставят каждый день прикладывать пальцы к этой штуковине?
– ужаснулась Диана.

– Ничего не поделаешь, мировая практика, - развел руками Илья.

Сдав наконец верхнюю одежду, ребята поднялись к кабинету, где предстояло заниматься восьмому «А».

– Ладно, я побежал к себе. Встретимся на большой перемене в столовой!
– уже на бегу крикнул Илья.

Он и Данила учились в десятом «А». Данила, правда, последние годы, после того как с ним произошло несчастье, в школе появлялся довольно редко. Коляска сильно затрудняла его передвижение. Москва, увы, до сих пор плохо приспособлена для инвалидов, и в те дни, когда старший брат Марфы все-таки добирался до школы, ребятам приходилось втаскивать его вместе с коляской на руках. Ни одного лифта в школьном здании не было.

Беда случилась с Данилой три года назад, прямо на школьном дворе. Он пытался защитить Марфу и Лизу от великовозрастных хулиганов. Силы были неравные, его отбросили на груду железных труб. Хирург, осматривавший его в больнице, скорбно качал головой. На все, мол, судьба. Придись падение на руку, Данила отделался бы вполне банальной травмой, о которой забыл бы уже через два-три месяца. Но он упал на спину, сломал позвоночник и теперь не может ходить. Врачи, правда, не теряли оптимизма. По их словам, у Данилы еще оставался шанс расстаться с инвалидной коляской. Но несколько операций, которые он перенес с тех пор, так и не принесли желанного результата. Теперь оставалось лишь надеяться на будущее. Медицина-то развивается. Биотехнологии, нанотехнологии… В школу Данила почти не ходил, однако занимался упорно. И учителя к нему заглядывали, и Интернет помогал, и верный Илюха приносил и уносил домашние задания. Данила решил: если врачи ему не помогут, то он сам изобретет какое-нибудь средство, которое снова поставит его на ноги.

Друзья помогали ему не чувствовать себя оторванным от жизни. Они всегда были рядом - Илья, младшая сестра Марфа и ее одноклассники - Лиза, Клим и Диана. Комната Данилы стала любимым местом их сбора. Он был настоящим мозговым центром их компании. Особенно в детективных расследованиях, которые им довелось самостоятельно провести. Эти шестеро постоянно набредали на запутаннейшие криминальные истории, и Даниле особо скучать не приходилось…

Урок в восьмом «А» начался. Биологичка Капитолина Львовна начала объяснять новую тему. Она всегда сперва объясняла новое, чтобы оно, по ее собственному выражению, «упало на свежие мозги», а потом уж принималась опрашивать по старому материалу. Обычно в форме мини-тестов, которые позволяли проверить знания сразу у всего класса, да и учеников это держало в постоянном тонусе, вынуждая готовить домашние задания к каждому уроку, а не так что спросили - и следующие две недели живи спокойно, пока снова очередь не подойдет. Предмет свой Капитолина Львовна любила, рассказывала увлекательно, и класс ей внимал с интересом. Тема, вроде строения человеческого сердца, звучала в ее изложении как настоящий триллер со своими тайнами и разгадками. Так было и сегодня, но Марфа, Диана и Клим никак не могли сосредоточиться.

Какая тут анатомия, когда все их мысли о Даниле! Смерть близкого человека сама по себе ужасна, но для Данилы уход Андрея из жизни значит гораздо больше потери друга. Эти двое ребят, оказавшиеся в схожих ситуациях, поддерживали друг друга и верили в выздоровление. Теперь Данила остался один на один со своим несчастьем. Конечно, он человек сильный, однако ребята боялись, как бы его не одолели мысли о собственном близком конце. Главная их задача - не дать ему опустить руки…

Капитолина Львовна, объясняя тему, не стояла на одном месте, а расхаживала по классу - взад-вперед, между дверью и окном, иногда останавливаясь возле муляжа. Затем, не переставая говорить, учительница начинала шествие по левому ряду. Грохот. Рассказ оборвался на полуслове. Капитолина Львовна с недоумением посмотрела себе под ноги. Ребята, сидевшие в других рядах, пихая друг друга, пытались разглядеть, что случилось. Смирнов, полыхая щеками как маков цвет, нырнул в проход и принялся судорожно возиться со своим рюкзаком, который и стал источником грохота.

– Николай!
– резким окриком остановила его учительница.
– Что это у тебя?

– Сумка такая, рюкзак называется, - глухо откликнулся тот, изо всех сил пытаясь закрыть заевшую молнию.

Класс дружно засмеялся. Учительница тоже усмехнулась.

– Конечно, я человек прошлого века, но все-таки в курсе, что твоя сумочка называется рюкзаком. Только интересует меня, Смирнов, не форма, а содержание. Точнее, содержимое сумки-такой-рюкзака, которое произвело шум.

– Это личные вещи, - не поднимая глаз, буркнул Колька

– А по-моему, там есть запрещенные вещи. Вынь сейчас же бутылку!
– строго приказала Капитолина Львовна.

– Но это же всего-навсего кока-кола, - заныл Смирнов.

– Вот именно, - не смягчилась биологичка.
– Тебе должно быть прекрасно известно, что сей вредный напиток категорически запрещен на территории нашей школы. Как ты посмел его принести?

Значит, отберете?
– обреченно выдохнул Колька и дернул себя за белобрысый чуб.

– Можешь пить эту гадость сколько угодно, но только во внеучебное время, - сказала учительница.
– Если, конечно, тебе собственного желудка не жаль.

По классу пронеслись смешки.

– Да вы за него особо не беспокойтесь!
– выкрикнул Степа Колесников.
– У него желудок луженый! Гвозди может переваривать!

Смирнов смерил шутника тяжелым, недобрым взглядом. Степа, зябко поежившись, мысленно проклял свой длинный язык. Сколько раз ведь уже обещал себе ограничиться с плюрализмом мнений насчет Смирнова! Теперь жди расплаты на ближайшей же перемене. Самое неприятное, что отвечает этот дремучий бизон не словами, а кулаками.

– Ладно, Николай. На первый раз отбирать не стану, - сжалилась Капитолина Львовна. Сдай свою бутылку в гардероб и возвращайся на урок.

– Так мы в гардероб и хотели, - ринулся на подмогу другу Колькин сосед по парте Серега Харитонов, по прозвищу Серая Харя.
– Но тетя Маша у нас не приняла. Категорически!
– подчеркнул он.
– А домой нести уже было поздно. Иначе бы на урок опоздали. И так конкретную очередь пришлось отстоять, - жалобно прохныкал он.
– Вот на большой перемене обязательно отнесем домой! Обещаем.

– А то!
– оживился Смирнов.
– Зуб даю, отнесем!
– Только вы, Капитолина Львовна, записку напишите, что мы идем по вашему поручению, - вновь перехватил инициативу у друга Серая Харя.
– Иначе нас из школы не выпустят.

Они с Колькой обменялись многозначительными взглядами, предвидя заманчивую перспективу законно смыться с последних уроков, но многоопытная Капитолина Львовна мигом разгадала маневр:

– Записку я вам, разумеется, напишу, но непременно проверю, вернулись вы вовремя или нет.

Серая физиономия Харитонова скисла.

– Не доверяете, значит, - разыграл оскорбленную добродетель он.

– Доверяй, но проверяй, - отрезала биологичка.
– А пойло твое, Смирнов, пусть «поживет» до конца урока в моем шкафу.

Смирнов тяжело вздохнул и с надеждой покосился на друга. Сереге порой удавалось пресечь учительский произвол убийственным аргументом, против которого не попрешь. Щупленький, мелкий, серенький Харитонов был мозгом этой «гадкой парочки», как называла их Марфа, а огромный, здоровенный Колька воплощал собой ее мускулы, и два друга-приятеля считали, что вместе они непобедимы.

Увы, сейчас хитроумный Серега молчал. Аргументы его исчерпались, и двухлитровая емкость, сопровождаемая тяжелыми Колькиными вздохами, отправилась в стенной шкаф, заняв место между пластмассовыми муляжами человеческих органов.

– А теперь успокоимся и продолжим урок, - призвала класс к тишине Капитолина Львовна.
– Ты, Смирнов, навел меня на мысль. Отведу-ка я одно занятие изучению того, как прием различной пищи сказывается на работе наших внутренних органов и что из этого в результате получается, - задумчиво добавила она, уже представляя, какие опыты продемонстрирует для наглядности.

– А по-моему, и так все знают, что после приема любой пищи получается!
– гоготнул Смирнов.
– Какашки, естественно.