Шестой уровень

И Кирюха почти насильно увел Васю подальше от опасных «шкафов».

Уже внизу, ступив на землю Страны восходящего солнца, Васе было высказано все, что по его поводу думают члены команды. Но Вася был индифферентен к их возмущениям, он твердил одно — «это нечестно».

Первым делом надо было найти оружие. Ведь, как верно заметил Кирюха, тяжело в деревне без нагана, а в Японии, да еще с таким заданием, — просто невозможно.

Еще на инструктаже у Савелова Турецкому была дана одна наводка. Вот теперь он, ориентируясь только каким-то чудом среди каров, кранов, транспортеров и грузовиков, вел команду в русскую «коммуну».

Сформировалось это непонятное образование на японской земле года четыре назад. Поначалу стихийно. Кто-то из «челноков», пропив и проиграв все деньги— а соблазнов здесь было более чем достаточно, — продав даже обратный билет, на какое-то время невольно остался за бортом кораблей, везущих граждан на родину. Сначала эти несчастные пытались заработать на обратную дорогу честно, но в Японии без гражданства никуда не устроишься. Даже грузчиком. Поэтому стали бомжевать, виртуозно уходить от японской полиции, подворовывать, потом бизнес нашелся поденежнее — перепродажа машин, наркотиков и оружия. Как-то стали селиться в одном месте — в самом дальнем, пустующем углу порта, куда свозили пришедшие в негодность контейнеры. Впрочем, дислокацию приходилось менять довольно часто: полиция покоя не давала. Потом вдруг обнаружились под причалами еще в войну с американцами построенные бомбоубежища. Возможно, японцы о них забыли, что, впрочем, на них не похоже, а скорее всего, кому-то из полицейских чиновников дали на лапу. Увы, взяточники встречаются везде.

И теперь это русское поселение, небольшое, очень мобильное и весьма мрачное, называлось «коммуной».

Здесь-то ребята и собирались купить оружие.

Встречавшиеся по дороге японцы приводили почему-то в неописуемую ярость Дмитрия Козлова.

— Вот узкоглазые, — шипел он, — устроились. Как будто не они войну проиграли, а мы. Ты смотри — робот пашет.

Не, так они скоро всех под себя подомнут. У-у, копченые.

На его слова никто внимания не обращал. Все были как-то подтянуты, собранны, сосредоточенны. Миссия их начиналась, и теперь все зависело от этого начала. Такая примета: начнется плохо, потом неприятностей не оберешься.

Скоро портовая суета стала сходить на нет, огромные пространства, уставленные контейнерами, были безлюдны. Впрочем, это только для невнимательного взгляда.

И Турецкий, и Кирюха, и даже казавшийся полусонным Веня давно приметили юрких, как кошки, троих японских пацанов, которые следили за русскими цепко и неотрывно.

— Пасут, — одними губами сказал Вася Гладий.

— Вижу, — так же ответил Турецкий. — Ничего, скоро нас встретят.

Он весь подобрался внутренне, начиналось самое главное, первая опасность, вот теперь и выяснится, что за ребята идут с ним, что за команду он ведет.

Их действительно встретили уже метров через двадцать. Какой-то старичок сидел прямо на земле и покуривал трубочку.

— Привет, дядя, — весело поздоровался Кирюха. — По-русски понимаешь?

Дед не ответил, поднял голову, прищурившись, оглядел всех ребят и, выпустив струйку сизого дыма, произнес:

— Стукачам везде у нас дорога, стукачам везде у нас почет,

— Городских сумасшедших видел, а портовых — первый раз встречаю.

Стоило Вене произнести эти слова, как неизвестно откуда, словно горох из худого мешка, посыпалась и перегородила дорогу ребятам ватага пацанов человек в тридцать.

Среди них было несколько европейских лиц.

— Ты зачем, козел, старика обижаешь? — спросил именно такой европеец. — В торец захотел?

Ситуация была самая дурацкая. Ну не драться же с малышней. Самому старшему было от силы четырнадцать. Впрочем, малышня себя таковой вовсе не считала.

Краем глаза ребята заметили, что у нескольких пацанов в руках мелькнули ножи. Разговаривать с ними тоже было бессмысленно: большая часть из них русского не понимала. Да, все начиналось если и не плохо, то уж слишком смешно.

— Извините, дедушка, — склонился к старику Веня, — это что, все ваши внуки?

Дед снова покосил одним глазом.

— Так вы им скажите, Что мы не педагоги — враз штанишки поснимаем и всыпем по голым попкам.

— Попробуй, — снова вступил тот же пацан.

— Мы вообще-то по делу пришли, — сказал Кирюха, — нам некогда заниматься воспитанием недорослей, но если уж на то пошло... — И он грозно обернулся к пацанве.

— А что за дела? — вдруг услышали ребята откуда-то сверху.

«Вот те на, — подумал Турецкий, — семь верст киселя хлебали, чтоб опять в матушке-России оказаться».

Он задрал голову и увидел, что на контейнере стоит щуплый, длинноволосый человек, татуировки на нем не оставляли живого места.

— Не знаю, как у вас тут в Японии, а у нас в России — детям до шестнадцати, — ответил Турецкий.

— Дед, забирай своих оглоедов, иди других чистить, — махнул рукой татуированный.

Дед неожиданно живо для своего возраста поднялся и быстро улепетнул, уводя за собой ватагу.

— Ну, поговорим о деле. — Татуированный присел на «рай контейнера.

— Так и будем орать? — осознав неудобство собственного положения, спросил Турецкий.

— А чего? Тут место пустынное.

— Нам пушка нужна!!! — со всей дури заорал Кирюха.

Татуированный тут же слетел с контейнера на землю и зашипел:

— Охренел, да? Пошли со мной.

Это действительно была коммуна. То есть огромный барак, общежитие — вонь, грязь, духотища, какие-то спитые мрачные лица.

Татуированный провел ребят через весь этот почти тифозный кошмар, нырнул в какую-то дыру, а когда Веня попытался просунуть туда свое большое тело, ему в переносицу уставилось дуло пистолета.

— Вызовут, — сказало дуло. Так, во всяком случае, показалось Вене, потому что в темноте он человека не видел.

— Вот, блин, — разозлился Митяй. — Смотри, куда япошки наших засунули. Это же лепрозорий какой-то.

— Не, я был в лепрозории — там чисто, — сказал Гладий.

— И что ты там делал? — удивился Митяй.

— Санитаром работал.

— Входит один, — снова сказало дуло.

На сей раз в дыру нырнул Турецкий.

И оказался в довольно просторном помещении, где работал кондиционер, было светло и даже уютно.

Татуированный сидел на краешке стула, подобострастно глядя на мордатого дядьку, пьющего дымящийся чай.

— Че надо? — по-купечески отхлебнув из блюдца, спросил мордатый.

— Дела у нас, командир, тут серьезные. Надо кое с кем поговорить по душам. Да боюсь, у собеседников наших душу эту ничем не проймешь. Разве пушкой.

— Пушек нет, — отрубил мордатый.

— А маленьких таких, чтоб в кармане уместились?

— А что ж вы, ребята, из России — и без оружия?

— Неопытные мы, таможни опасались.