Шествие богов

Ралина подняла голову и заглянула мне в глаза.

— И что ты предлагаешь? Выйти замуж за кого-нибудь другого? — На этот раз её улыбка была озорной. — Глупенький, я люблю тебя.

— Я… ммм… я в том смысле, что…

— Я просто усну… — прошептала она. — А ты будешь мне сниться. Это будут сладкие сны… А потом ты вернёшься и разбудишь меня, как в сказке. А подарок, который приготовила, подарю тебе на следующий день рождения. Ты же вернёшься к своему тридцатипятилетию?

Я прикинул в уме. Выходило, что если не произойдёт ничего непредвиденного, то вернусь на Землю в возрасте 34-х лет и 8-ми месяцев.

— Должен успеть… — ответил я. — Просто не хочу, чтобы ты гробила своё здоровье…

Ралина прикрыла мне рот ладонью.

— Тссс… — Она печально улыбнулась. — Не решай за меня, пожалуйста. Сама виновата… В том, что полюбила светлячка…

Сказать мне было нечего. В каком-то смысле Ралина права. Незачем завязывать близкие отношения с человеком, который в любой момент может покинуть тебя на многие годы, а вернувшись, будет всё таким же молодым…

Наверное, никто не сможет сказать точно, когда к нам привязалось это прозвище — светлячок. Кажется, очень давно. Видимо, в те времена, когда выяснилось, что путешествовать на измеряемые световыми годами расстояния могут далеко не все, а очень немногие представители человеческой расы.

Скорее всего, какой-то остряк назвал носителей светового синдрома светлячками. Название прижилось.

Светлячки появляются на свет с частотой один младенец на несколько тысяч. Их врождённые качества не передаются по наследству, не зависят от национальной принадлежности и образа жизни родителей. Но обязательное обследование новорождённых позволяет выявить уникальных детей и поставить их на особый учёт.

Когда ребёнку исполняется лет пять-семь, родители, как правило, сдаются под натиском правительственных агентов от образования, навязчиво обещающих гарантии самого лучшего будущего для их уникального чада. В большинстве случаев отдают маленьких светлячков в специально созданные интернаты.

На этом личная жизнь светлячка обычно заканчивается. Отныне, он — лишь винтик в машине современной цивилизации. Важный, невероятно ценный, но всё-таки — винтик. Робот, возможно, решающий судьбы миллионов, но при этом не имеющий права выбора своей собственной.

Всё потому, что межзвёздная колонизация не может существовать без транспортных потоков между планетами, без взаимного обмена представителями. А на любом космическом корабле нужен экипаж. Многие посты в правительствах и спецслужбах колоний имеют право занимать только земляне. Исторически сложившись, такой порядок испытан временем и основан на здравом смысле. Без этого единое человечество рассыпалось бы на множество обособленных миров, не имеющих между собой никаких связей.

Посредниками между мирами выступают светлячки, потому что только они в состоянии преодолеть световые года, разделяющие звёздные системы.

В интернатах светлячкам с детства прививается понятие собственной природной уникальности и высокой гражданской нравственности. Дар оборачивается проклятием. Отныне система решает, кем мы должны стать и чем будем заниматься. Выбор жизненного пути иллюзорен и ограничен специальностями, прямо связанными с межзвёздными перелётами.

То же касается и личной жизни: мало кому удаётся найти свою половинку в среде себе подобных, создать полноценную семью и путешествовать вместе. А если такое случается, то скорее в виде исключения, нежели правила.

Теоретически, можно выйти из системы, уволиться со службы и попытаться начать другую жизнь. Но система никого не отпустит просто так. Сначала будут уговаривать, соблазнять всевозможными благами и привилегиями, потом в ход пойдут меры административного воздействия и, возможно, угрозы. Непослушные сталкивались с практически непреодолимыми проблемами в своих попытках влиться в гражданское общество, вдруг обнаруживали, что лишены всяческих социальных и правовых гарантий. Зачастую это заканчивалось длительными сроками тюремного заключения по нелепым делам, а иногда и странными несчастными случаями с летальным исходом…

— Что с тобой? — Обеспокоенные глаза Ралины. — Где ты?

— Я… я просто задумался… — Пришёл в себя и вернулся на берег. — Я подумал, что…

— Я знаю. — Она прижалась ко мне. — Ты думаешь о чём-то плохом. Не нужно. Всё будет хорошо. Ты вернёшься вовремя. Ведь мы с тобой везунчики.

Везунчик. Я часто называл себя так в пору юности, когда ещё не ощущал заложником системы. Принадлежность к своей «касте» казалась счастливым предначертанием, несущим только плюсы, а мир был полон средств для реализации моих идей и планов.

После интерната были открыты двери практически всех земных учебных заведений: на специальности, так или иначе связанные с космическими путешествиями, светлячки поступают вне конкурса. Я выбрал знаменитый факультет ксенологии не менее знаменитого Стокгольмского университета.

Много позже, когда познакомился с Ралиной, долго не мог понять, кого она мне напоминает. Всё объяснилось лишь после того, как узнал фамилию: в университете я учился с её матерью, светловолосой шведкой германского происхождения.

В этом нет ничего удивительного, если учесть, что с момента моего рождения на Земле прошло 56 лет.

Мы были дружны с Ингой. Иногда я развлекал Ралину забавными рассказами о её матери, которой, к сожалению, уже нет с нами. Не уверен, что практичная Инга одобрила бы выбор дочери — если б узнала, что та встречается со светлячком.

Получив степень магистра, как-то сразу ощутил невостребованность своей специализации: уже тогда идея встречи с братьями по разуму не оправдывала аванса доверия и считалась утопической. Мы были одним из последних выпусков факультета, через несколько лет он закрылся — ввиду отсутствия поддержки со стороны государства.

Полученные в университете навыки и знания позволили попасть в Центр управления религиями, специфика службы в котором подразумевает наличие понимания чуждой логики религиозного фанатика. Мне предложили, недолго думая, я согласился.

Служба в ЦУР складывалась в основном из инспекционных командировок на планеты Земной метрополии. Стандартный срок вахты — два-три земных года, в редких случаях — до пяти лет. Команда из двух-трёх инспекторов контролирует жизнь вверенного мира. Дождавшись очередной смены, они возвращаются на Землю, после чего, во время полугодичного земного отпуска инспекторы отчитываются о проделанной работе и готовятся к новой командировке.

Когда я вернулся из четвёртой межзвёздной инспекции, на жизненном пути появилась Ралина. Надавив на шефа, добился того, чтобы меня поставили на поездки внутри Солнечной системы. Ралина бросила свою работу, и мы отправились сначала в крохотную Марсианскую колонию, затем в жаркую Венерианскую Конфедерацию. Потом были неуютные Миранда и Каллисто. Ввиду близости, полёты на эти планеты доступны для несветлячков, а сроки командировок инспекторов составляют по нескольку месяцев.

Но рано или поздно терпение шефа должно было лопнуть. Всегда понимал, но воспринимал как некую абстрактную угрозу, которая произойдёт когда-нибудь потом, не сейчас, в далёком будущем. То же касалось Ралины: привыкла жить днём сегодняшним, не переживая о том, что случится завтра.