Шифер зашуршал

– Ай-ай-ай, - завздыхал Моня, прямо горестно так.
– В конце плесень завелась. Гы-гы-гы.

Сузи бубнила о большом количестве шикарных магазинов на бульварах, ресторанах, отелях 5-ть звёзд и блистательных квартирах класса "люкс". Дома здесь были 2-5-ти этажные. И среди них был Рейхстаг, только из белого мрамора, и Гранд-Опера, она же Le Palais Garnier, или - Opera de Paris.

– Моня, ты будешь в Рейхстаге заседать, а Ванесса в опере пиликать, - произнёс Борисов; Ястребов тут же обиделся.

– 7,8 кв. км. 'Население 67789 душ', - считала Сузи.

Ховер скользнул к последней, правой чёрточке. Тут здания стояли очень густо, и были 3, 5 и 7-и этажные. Но и парков тоже хватало. И была эта чёрточка похожа на сапог. Чуть-чуть.

– Концевой конец, - от Мони.
– Или Пенал, или Сапожок. Италия? О, конец Калигулы.

– Моня, прекрати, - от Борисова пошло пыхтение.
– Это просто Черёмушки, спальные районы. Так, синьоры? Все согласно закивали.

– 7,6 кв. км. Население - 112789 душ. Почти 15000 душ на 1 кв. км. Горизонтальную часть буквы "Щ" можно назвать Промзоной, - предложила Суперкомп.
– 7,1 кв. км. 29789 душ. И запятая острова, 1.985 кв. км. Население 9,789 душ. Я и вас посчитала. Там вы жить будете. Гавань Фонвьей, гавань порта Монако, гавань Сен-Тропе, портовые терминалы, кварталы красных фонарей, отели для моряков, ночной клуб "69"...

– Клуб мой?
– перебил докладчицу.

– Твой, Борн. О, четыре квартала с Агры с ЛГБТ-активистами, одноэтажный посёлок Шанхай расы шанб, посёлок корпорации "Новый Голливуд" и её павильоны, яхт-клуб Ясной, ваши дома господа. И база II мотопехотной бригады "Беркут". А станицу Ясную можно в Кочергу переименовать.

Далее Сузи прокомментировала, что на кончике кочерги находится автовокзал, потом шли тридцать два отеля с пляжами, парковая зона. А на прямой улице, по всей длине донышка колбы, выстроились мини-отели, электропальмы и дома жителей станицы под камышовыми крышами (камыш сей не горел и имел фотоэлементы преобразующие солнечную энергию в постоянный электрический ток). В центре Ясной стоял наш родной ДК, рядом был парк, две школы и правление станицы. В конце станицы была таможня, промзона и ж/д станция. Железнодорожная ветка шла через туннель. Его скрывала насыпь в полукилометре от Ясной, и рельсы шли на станцию Куберле, он же посёлок Красноармейский товарища Аресова. Теперь сей посёлок оказался перед станицей.

– Генерал Зворыкин, господа, пробился через снежные заносы. Через час будет здесь.

– И как это понимать?
– прозвучал вопрос от дверей, - И когда отменят боевую тревогу?

Обернулись. Все наши ляльки столпились у дверей. А спрашивал, скрипя, ол Осирис. Ляльки гомонили. Типа грамотно осуждали начальство.

– Господа и ...дамы, - вклинился кэп.
– Мы уже пять минут стоим около причала. Там уже толпа встречающих собралась.

– Да. Кэп, пойди им поулыбайся, что ли. Мы заняты, - откликнулся Вилькицкий.

– Если что, - от кэпа.
– То с вас яхта, типа "Лунлумо" и квартира для Синтии.

Командор согласно кивнул. И принтер стал выдавать сотни картинок. От Макса. На мостике пошло бу-бу-бу и тра-та-та. Минут двадцать мы их смотрели.

Норма разглядела на картинках целые стаи птиц под названием щуры, "элиту пернатого мира" с её слов, и предложила так же назвать остров. Остров Щур. Все были - за...

– А я так хотел на землю сойти...

Счас. Когда приехал Зворыкин со свитою, я их и перевозил на новом "Корсаре", быстречко, к "Хобо".

Встреча получилась в итоге смазанной, хотя нерв вибрировал. Потом до вечера шла суматошная разгрузка. Ибо под пространные разговоры. Большинство наших осталось на судне, а я съехал.

До новой своей квартиры добрался с Пугачёвой, Рыбиным, Сенчуковой и адмиралом Того. Это им Шатровы предложили. Вот здесь встреча была на пять с плюсом. Гостей Шатрова повела в отель, а с Шатровым обошёл "подаренные" покои.

– Жить можно...

И потом беседа до трёх ночи. Больше Ромка расспрашивал, пока не заснул в кресле. Старший Шатров накапал мне сорок капель и завёл будильник. На шесть утра.

День второй. Покупался на свою голову.

– Фух, тяжёлый день получился вчера, - подъём в шесть утра был для меня удручающе тяжёлым.

– А мы, сейчас, запрыгнем в плавки, да хоть бы в эти, и купаться. Вода должна быть, как парное молоко!..

Захватил халат, тапки-мыльницы и большое полотенце с рисунком аля Мулен-Руж и спустился к воде вновь оптимизированного залива. Поразмахивал руками, и поздоровался с ранними Шатровыми.

– Барон, пойдём на катере покатаю, - предложил Шатров. В глаза бросились - матроски, зонтики, шляпки, корзинки с провизией. Всё семейство атамана, с улыбками, готовилось к пешему вояжу в наш яхт-клуб, где стоял их новый мотокатер "Эллипс".
– Или как?..

– Или как, - качаться на волнах я не желал.
– Я по суше хочу ходить.

Шатровы помахали мне ручкой; а я минут десять плавал, почитай, под окнами своего дома...

"Хорошо в этом месте, догадались невысокий берег смастачить. Всего-то полметра", - порешал про себя, выбрался на травку и нагнулся за полотенцем...

– Хенде хох! Руки вверх!
– сдвоенный осиплый окрик заставил меня вздрогнуть.
– Шнель, раш, ручки выше, фрицевская морда!..

Окрик шёл, почитай, из-за правого плеча. Анти-фронт моих плавок обдало холодным ветром. Вскинул руки и стал тормознуто разворачиваться, почти на девяносто градусов, чтобы узреть две фигуры на дистанции метров семь. В ушанках, полушубках, ватных штанах, валенках и с ППШ в руках.

– О, не понял, - просипел краснощёкий красноармеец, ствол его ППШ нацелился мне в плавки с граффито "Hitler Kaput".
– Гитлер капут! Ты, чё, уже сдаёшься?!..

"Вай ме! На пороге родного дома хендехохят! Везёт мне на всяких де-де-декабристов!" Я тут же стал покрываться мурашками, всё остальное сжалось и онемело.

– Ёшкин кот, пойду командира будить, - сам себе скомандовал краснощёкий боец.

Пока он расталкивал красного командира, я скоречко становился белым, загара не видно стало, бароном. От джипа фирмы "Willis MB" и трёх поцоканных танков Т-34-76 Сталинградского тракторного завода тянуло морозной стылостью, маслом и соляркой. Эту военную технику времён ВОв, я не сразу углядел. Ибо перед лицом маячил ствол ППШ и льдистые глаза второго воина. Бывалого бойца, насмотревшегося на художества нацистов.

"Как бы мурашками не заболеть, - затравленно зыркнул по сторонам.
– Ни-ко-го. Вааще!"

– Ну, ты, Шварцнеггер-терминанотор, не дёргайся. Ой?!
– изумился своей же фразе льдистый.

Мне в голову влетело сразу несколько мыслей. Перебрал. Фразы - "Реконструкторы, хреновы", "А по сопатке", "А засунь, ты, ППШ, знаешь куда" - не канали. Остался только слоган драже "ММденс" - Они настоящие! Дедушка?

Красный командир на дедушку и близко не походил. Сорокалетний полковник, средней, как раз для Т-34, комплекции, имел кустистые брови, греческий нос, решительный подбородок и чётко очерченные губы. Лицо было знакомое. Но. И его сопровождал некто изящный, в коже, с ангельским лицом. Изящно-кожаный просто шёл, а командир оглядывался, хмыкал и смотрел больше на свои танки, чем на виды по сторонам. И стоя уже рядом со мной, он снова оглянулся на изделия Кошкина Михаила Ильича.

– В какой это миксер мы попали? А? Ох. Вы кто? Wer sind Sie?
– сыпануло на меня.

– А вы кто?
– бестактно вернул фразу по-русски обратно.

Но моя бестактность повисла в воздухе. Ведь все танкисты смотрели на показавшийся катер-катамаран Шатровых.

– Тудыть-растудыть! Вот это техника!

Глаза у льдистого, который строго "пас" меня стали стремительно меняться на удивлённые.

– Ато. Sale - ближе к 100%! Ну и Ромка!

Я рассматривал катер и напяливал на себя и полотенце, и халат с тапками. Ибо мой конвоир разглядывал катер, а ПП опустил, не забыв поставить на предохранитель. А катер был суперским и отличнейшим. Ромка первым и рванул к нам. Аки посуху. И поехало...