Шифр Джефферсона

Наступило неловкое молчание.

– Вы знаете, так ведь? – спросила старшая. – О Мэри.

Кассиопея кивнула.

Лицо первой леди оставалось застывшей маской равнодушия.

– Я так и не простила его.

– Почему вы остались с ним?

– Он мой муж. Я дала клятву – в горе и в радости. Мать внушила мне, что это не пустые слова. – Первая леди сделала глубокий вдох, словно набираясь смелости. – Вам на самом деле хочется знать, говорила ли я кому-нибудь об этом вылете в Нью-Йорк.

Кассиопея ждала.

– Да, говорила.

* * *

Малоун присел за свою машину и потянулся за полуавтоматическим пистолетом, полученным от секретной службы. Он ожидал чего-то подобного, но не так быстро. Мчавшаяся к нему машина замедлила ход, и пистолет в открытом окне выстрелил трижды. Оружие было снабжено глушителем, по звуку казалось, что стреляют из капсюльного пистолета, а не крупнокалиберного оружия.

Машина повернулась и остановилась в пятидесяти ярдах.

Вылезли двое, один с водительской стороны, другой из задней пассажирской дверцы. Оба вооруженные. Малоун решил не давать им времени на раздумья и выстрелил в бедро тому, кто был ближе. Человек упал, крича от боли. Второй успел отреагировать и занять оборонительную позицию за машиной.

Дождь полил сильнее, капли обжигали лицо.

Малоун огляделся, но больше никаких угроз не увидел.

Поэтому вместо того, чтобы целиться в вооруженного человека, он прицелился в открытую водительскую дверцу и выстрелил в машину.

* * *

Хейл положил телефонную трубку. Разумеется, он не поверил ни единому слову Андреа Карбонель. Она старалась выиграть время.

Но и он тоже.

Его беспокоил тот факт, что она знала об убийстве в море. Среди них действительно был шпион.

Этим следовало заняться.

Он мысленно дал оценку команде «Эдвенчера». Многие из этих людей исполняли другие обязанности в имении, кое-кто работал на металлургических заводах, где Нокс наверняка изготавливал свое оружие с дистанционным управлением. Каждый человек получал определенную долю ежегодной добычи Содружества, и ему было больно думать, что один из них предал компанию.

Правосудие должно было свершиться.

Договор предоставлял обвиняемому суд равных, председателем суда был квартирмейстер, а команда, капитаны в том числе, исполняла роль присяжных. Судьбу обвиняемого решало простое большинство, и, если его признавали виновным, кара всегда бывала одна и та же.

Смерть.

Медленная и мучительная.

Хейл вспомнил, как отец рассказывал ему о приговоренном предателе несколько десятилетий назад. Они прибегли к старым методам. Около ста членов команды собрались, чтобы нанести по одному удару плетью-девятихвосткой. Но сделать это до смерти предателя успела только половина.

Хейл решил не ждать квартирмейстера.

Хотя близилась полночь, он знал, что секретарь в коридоре. Он никогда не ложился спать раньше Хейла.

Он позвал, и через несколько секунд дверь открылась.

– Собери немедленно команду шлюпа.

* * *

Кассиопея оставалась спокойной. Интуиция не подвела Дэнни Дэниелса.

– Вы замужем? – спросила первая леди.

Кассиопея покачала головой.

– Есть кто-нибудь особенный в вашей жизни?

Она кивнула, хотя казалось странным признавать этот факт.

– Вы его любите?

– Я сказала ему, что да.

– Сказали всерьез?

– Иначе бы не говорила.

На тонких губах первой леди появилась лукавая улыбка.

– Хотелось бы, чтобы это было так просто. Он любит вас?

Кассиопея кивнула.

– Когда я познакомилась с Дэнни, мне было семнадцать лет. Через год мы поженились. Я сказала, что люблю его на втором свидании. Он сказал мне на третьем. Всегда был несколько медлительным. Я наблюдала его подъем по политической лестнице. Начал он членом городского совета, закончил президентом Соединенных Штатов. Если бы он не убил нашу малютку, я бы боготворила его.

– Он ее не убивал.

– Нет, убил. Я просила его не курить в доме и быть осторожнее с пеплом. В то время еще никто не знал о пассивном курении, я только понимала, что не хочу, чтобы он курил. – Слова вылетали быстро, словно спеша быть сказанными. – Я каждый день вспоминаю ту ночь. Когда мне только сказали, что кто-то пытался убить Дэнни, я снова вспомнила это. Я ненавидела его за то, что выбросил меня из окна. За упрямство. За то, что не спас Мэри. – Она взяла себя в руки. – Но и любила его.

Кассиопея молчала.

– Держу пари, вы считаете меня помешанной, – сказала первая леди. – Но когда мне сказали, что меня будет кто-то допрашивать, кто-то не из Белого дома, я поняла, что должна быть честной. Верите вы в мою честность?

В ней Кассиопея была уверена.

– Кому вы сказали о вылете в Нью-Йорк? – спросила она, пытаясь вернуться к сути дела.

В лице Полин Дэниелс появилось выражение глубокого сочувствия. Казалось, из ее голубых глаз вот-вот хлынут слезы, и Кассиопея удивилась мыслям, кружащимся в сознании этой измученной женщины. Насколько она знала, первая леди была уравновешенной, уважаемой особой, ничего дурного никогда не говорилось о ней. Она всегда вела себя подобающе, но, видимо, таила эмоции глубоко внутри, и лишь в относительной безопасности этих стен, ее доме в последние семь лет, в этом единственном месте им можно было дать волю.

– Своей подруге. Близкой подруге.

Глаза ее говорили еще кое-что.

– Я не хочу, чтобы мой муж разговаривал с этой подругой.

Глава 29

Мэриленд

Уайетт смотрел, как Коттон Малоун отражает нападение и стреляет в машину, стоящую в ста пятидесяти футах.

Карбонель не ошиблась, сказав, что появятся и другие.

– Что там происходит? – спросил Воччо, подходя к окну.

Уайетт повернулся к нему.

– Нам нужно уходить.

Снизу донеслось еще несколько выстрелов. На лице ученого появилось озабоченное выражение, глаза стали встревоженными, как у загнанного животного.

– Нужно вызвать полицию, – сказал он.

– У вас есть вся информация?

Воччо кивнул и достал флешку.

– Здесь.

– Дайте мне.

Ученый протянул ему устройство.

– Чего ради вы приехали за ним?

Странный вопрос.

– Я отправил все директору НРА электронной почтой несколько часов назад.