Шипы и розы (Шепот роз)

Он коснулся пальцами мокрой щеки, отметил, что рука дрожит, почувствовал, как всем телом затрепетала Сабрина, увидел дрогнувшие губы и покрасневший кончик носа. Ничего прекраснее Морган не видел в своей жизни. На пальце повисла слезинка, великан поднес ее к губам и ощутил солоноватый вкус, отступил на шаг, чтобы полюбоваться отважной девушкой.

Сабрина пришла в ужас, когда до нее дошел смысл собственных слов. Она прикрыла рот рукой, как если бы хотела вернуть назад сказанное. Но было слишком поздно. По лицу Моргана расплылась широкая улыбка, в которой отразились мальчишеская гордость и неподдельное изумление.

— Будь я проклят! — выдохнул он. — Вот уж никогда бы не подумал.

Обеими ладонями Сабрина принялась вытирать щеки, готовясь услышать издевательский хохот или новые насмешки. Но Морган продолжал улыбаться, причем без тени иронии:

— Как же это? И кому бы могло прийти в голову такое?

Сабрина моргнула, подумав, что глаза ее обманывают, а Морган, видно, выпил больше, чем ей представлялось вначале. Однако ослепительная улыбка никуда не исчезла.

Девушка по-прежнему стояла, словно примерзнув к месту, когда Морган повернулся и зашагал прочь, все еще качая головой. В ушах Сабрины, отдаваясь эхом в пустом коридоре, звучало предостережение Ив: «Не отдавай ему свое сердце, девушка, потому что этот парень потом скормит его тебе кусок за куском, пока не заставит тебя задохнуться от горя».

— Боже мой! Что я наделала? — прошептала Сабрина, бессильно припав плечом к зеркалу.

15

— Энид, проснись! Ну пожалуйста, Энид!

Сладко спящая кузина наотрез отказывалась воспринимать настойчивый тихий шепот. В этот момент ей снилось, что, обнаженная и невесомая, она плывет по озеру сладкого крема, а на противоположной стороне ее ожидает Рэналд, и в каждой руке у него по лукошку с сочной крупной клубникой.

— Сейчас, сейчас доплыву, — промычала во сне Энид, обняла за талию посапывавшего рядом Рэналда, и тот в ответ смачно рыгнул.

— Боже, Энид! Неужели ты никогда не проснешься?

Нетерпеливая мольба, звучавшая в голосе, вряд ли возымела бы действие, но ее дополнила рука, требовательно трясшая за плечо, и Энид неохотно отпустила Рэналда, повернулась на спину и открыла глаза.

— Сабрина? — удивленно воскликнула Энид, увидев кузину, стоявшую на коленях возле кровати. Она была в тяжелом зимнем плаще, и ее лицо почти скрывал низко надвинутый капюшон.

Сабрина приложила палец к губам, призывая к молчанию.

— Постарайся не разбудить Рэналда, — едва слышно прошелестела она. — Мне срочно требуется твоя помощь. Случилось нечто ужасное.

Энид протянула руку, чтобы достать из кармана бутылочку с нюхательной солью, и тут сообразила, что лежит в кровати совершенно голая.

— В чем дело? На нас напали Чизхолмы? Пожар?

— Хуже, значительно хуже, — Сабрина выдержала драматическую паузу: — Я призналась Моргану в любви.

Энид мечтательно улыбнулась и снова уткнулась головой в подушку:

— Вот и хорошо, а я-то все думала, когда же ты наконец решишься. Давно пора.

Сабрина изо всех сил встряхнула подругу, и Энид снова открыла глаза.

— Ничего хорошего в этом нет, — прошипела Сабрина. — Все просто ужасно. Теперь Морган знает, что я в его власти.

Паническое настроение кузины постепенно передалось Энид. Даже при неверном свете пламени из камина было видно, что Сабрина смертельно бледна и под глазами залегли тени. Энид приподнялась на локте, сна ее как не бывало.

— Разве вы никогда, еще ни разу?..

— Нет, никогда!

Обe затаили дыхание, когда Рэналд неожиданно заворочался, пробормотал что-то о жареном барашке, сладко улыбнулся и вновь блаженно засопел.

— Послушай, это не так страшно, как говорят, — шептала Энид. — Во всяком случае, после первого раза. Конечно, с таким мужиком, как Морган… при его размерах…

— Энид! — жалобно пискнула Сабрина. — Ты меня совсем не слушаешь.

— Э-э, да ты боишься не того, что он причинит тебе боль, — догадалась наконец Энид. — Ты опасаешься, что этого вовсе не случится.

Сабрина прикрыла глаза, вспомнив, как рука Моргана нежно ласкала ее грудь, и испытанное при этом наслаждение, которое даже самую гордую женщину, безусловно, могло поставить на колени. Девушка понимала — выбора нет и нужно скорее бежать из замка Макдоннеллов, прежде чем муж осознает, что ее детская влюбленность переросла в настоящую любовь.

— Я не могу здесь больше оставаться, — убежденно сказала Сабрина. — Нужно немедля отправляться домой, пока не поздно, пока я не превратилась в еще одну влюбленную дуру, каких здесь много, слоняющуюся по замку в надежде, что Морган выберет именно ее, чтобы согреть его постель нынешней ночью.

— Но ты же не рассчитываешь, что он позволит тебе вот так просто уйти?

— Не знаю, но я намерена бежать. Сегодня. Только я не могу бежать в одиночку.

В отчаянии Энид повела взглядом вокруг, посмотрела на Сабрину, потом на спящего Рэналда; его красиво очерченные губы полуоткрылись, и сейчас ему нельзя было дать больше двенадцати лет.

Сабрина сжала руку подруги.

— Знаю, что прошу от тебя почти невозможного. Но одна я просто не смогу спуститься с горы.

Энид поправила на груди Рэналда одеяло и откинула его со своей стороны.

— Иногда мне представляется, что этот твой муж доставляет больше хлопот, чем он того стоит.

При этих словах Сабрина даже улыбнулась сквозь слезы. Очевидно, она солгала мужу, когда расписывала свою любовь к диким розам и готовность сделать все, чтобы добиться своего. Оказалось, что у нее не хватает смелости дотянуться до цветка, растущего вне пределов досягаемости. Совсем не хотелось исцарапать в кровь руки.

— Да, хлопот с ним много. Но мне кажется, что ради него можно многим пожертвовать. Видимо, я просто не готова принести себя в жертву.

Энид продолжала недовольно ворчать, но не стала сопротивляться, когда кузина помогла ей натянуть толстое шерстяное платье и надеть плащ, после чего обе тихо выскользнули из спальни. Рэналд тотчас раскрыл глаза. Тяжело вздохнув, уперся затылком в скрещенные руки и уставился в потолок.

— Черти бы тебя забрали, Морган, — пробормотал он. — Если б ты мог удержать девчонку в постели, где ей и следует быть, другие люди имели бы возможность спокойно поспать до утра, а там, глядишь, можно было бы снова любовью заняться.