Шипы молчания

Рейна ухмыльнулась, а затем пошла прочь, вероятно, гордясь тем, что произнесла слово по-итальянски.

ТРИДЦАТЬ ДВА

ФЕНИКС

я

почувствовал, как он наблюдает за мной из тени.

Жуткое ощущение пронзило мои кости, и я плотнее натянул на себя шерстяное пальто. Декабрь в Париже был не очень приятным, температура колебалась или опускалась. Или, может быть, это было просто такое настроение, в котором я был.

Моя сестра состояла в браке по расчету с мальчиком, в которого я влюбилась пять лет назад. Мальчик, который разбил мне сердце и оставил меня одну, когда я нуждалась в нем больше всего. Это была горькая пилюля, которую пришлось проглотить. Сначала он забыл меня, а теперь женился на моей сестре.

Но он все еще преследовал меня .

После того, как я застрелил его, я думал, что Данте поймет сообщение. В ту ночь в его клубе я имел в виду дело и убью его, если он попытается что-нибудь еще раз. Тем не менее, настойчивый пресмыкающийся продолжал следовать за мной в темноте, следя за мной, куда бы я ни пошел. Иногда даже Цезарь оказывал почести.

Я, как обычно, сделал вид, что не вижу его и что ни одного из них не существует. Но все мое тело было настолько настроено на Данте, что казалось, что каждая клеточка моего существа привыкла к тяжести его взгляда.

Но, к счастью, Данте перестал приближаться ко мне. Так что, возможно, он действительно усвоил урок. Конечно, я перестала встречаться после того, как не получила ответа от Батиста и нескольких других мужчин, с которыми ходила на свидания, которые оказались избитыми.

Не то чтобы я оплакивал свою жизнь в свиданиях.

Краем глаза я заметил его мотоцикл. К настоящему времени я узнал каждую из его машин. Даже шлемы, а их у него было много. Он проехал мимо меня на своем мотоцикле BMW, тротуар которого вибрировал от газа.

Выпендриваться! Надеюсь, он сломает себе шею.

Я покачал головой от его глупости. Я бы даже не остановился, чтобы помочь ему. Я бы перешагнул через его тело, потому что был полным идиотом.

Сделав вид, что его не существует, я повернул на улицу Ришелье. Пункт назначения был моей единственной целью.

Национальная библиотека Франции.

Мне нужно было провести кое-какое исследование, и я не мог позволить, чтобы кто-нибудь его проследил. Я расскажу Рейне о своем ребенке после того, как мы уедем и оставим все позади. Мы пришли к выводу, что бегство — единственное решение. Пусть папа, бабушка и сумасшедший Леоне разберутся со своим глупым замыслом.

Завтра была репетиция ужина Рейны. Ради этого мы решили остаться, создать у всех впечатление, что она согласилась на эту дурацкую сделку, а потом исчезнуть.

Великолепное здание занимало целый городской квартал, окруженное четырьмя главными улицами Парижа — улицей Ришелье, улицей Пти-Поля, улицей Вивьен и улицей Кольбер. У входа в библиотеку я не удержался и оглянулся через плечо. Его козырек был поднят, и он припарковался на другой стороне улицы, глядя на меня свирепым взглядом.

По моей коже побежали мурашки, и я бросился в здание, даже не остановившись, чтобы забрать сдачу после оплаты входного билета. Он никогда не следовал за мной в здания, и я молился, чтобы он не начинал сегодня.

Мне пришлось использовать общедоступный компьютер, чтобы найти любую информацию о законах об усыновлении и моих правах, и мне не нужно было, чтобы кто-то стоял у меня на пути.

Три часа спустя я вернулся в нашу маленькую гавань, квартиру, которую последние пять лет называл домом.

Приняв душ и переодевшись в пижаму, я пошел в комнату Рейны и постучал в дверь. Я, конечно, не услышал ее ответа, поэтому осторожно открыл дверь и обнаружил, что она лежит на кровати на животе, подняв ноги, и смотрит на платье, которое доставили сегодня утром.

Ее черное свадебное платье.

«Зачем тебе его доставать, если мы собираемся бежать до свадьбы ?» Я любил свою сестру всем сердцем, но мысль о том, как она скажет «да» Данте, заставила что-то отвратительное течь по моим венам. Мне это не понравилось.

Она пожала плечами, затем пересела в сидячее положение, чтобы подписать документ. — На случай, если нас поймают и меня потащат под венец. Девушку нужно подготовить».

Рейна, идущая по алтарю в черном, наверняка сделала бы заявление. В отличие от меня, она была точной копией Мамы. У них были одинаковые светлые кудри, миниатюрные черты лица и элегантная аура, которая привлекала людей. Она всегда была тихой, пока кто-то ее не разозлил. Тогда она была силой, с которой нужно было считаться.

Честно говоря, это была общая черта, которую мы оба разделяли.

Она сузила глаза, наблюдая за мной. "Ты в порядке?" Я кивнул, садясь рядом с ней. «Если ты не хочешь бежать, все в порядке. Я не буду на тебя злиться . »

Тот факт, что я не мог избавить ее от всего этого дерьма с Амоном, а теперь и с его братом, который откалывал часть меня. Она всегда делала все, чтобы поддержать меня и защитить меня, и я чувствовал себя неудачником из-за того, что не защитил ее.

«Я готов », — уверенно подписал я. — Если хочешь пойти сегодня вечером, я полностью за .

Дело было только в моей тени, которая всегда наблюдала. Это была самая большая проблема в нашем плане. За исключением того, что я не мог никому признаться, что Данте преследовал меня большую часть последних трех лет, не вызывая при этом еще больше вопросов.

Она кивнула. «Лучше всего сделать это завтра. После репетиции ужин. Последняя попытка заставить его разорвать отношения.

Рейна обняла меня и положила голову мне на плечо. Я знал, что у нее есть свои собственные демоны, с которыми нужно бороться, так же, как и у меня были свои. У нашей истории не было хорошего конца, но, возможно, когда мы исчезнем и найдем моего ребенка, мы сможем жить вместе счастливо.

Она подняла голову, ее глаза встретились с моими, и печаль в них опустошила меня. «Я просто не понимаю», — прошептала она, и мне так хотелось услышать ее голос. «Что угодно. Зачем ему это делать, зная… Зная, что она любит его брата. «Все началось как сказка, а закончилось как греческая трагедия».

Похоже, это была тенденция в нашей семье. Конец мамы. Моё сердце. Рейна. Возможно, женщинам в нашей семье не везло в любви. Ну, кроме бабушки. Похоже, у нее не было никаких проблем в этом отношении.

Рейна тяжело вздохнула и положила голову мне на плечо.

Мы вдвоем лежали на кровати, обнимая меня, и мои воспоминания вернули меня к началу моей собственной сказки. Однако это было временно.

«Еще четыре месяца, и мы уедем отсюда». Исла сияла, рассматривая себя в зеркале, одетая в туфли на шпильках Стюарта Вейцмана и блестящее черное платье с открытой спиной, доходившее ей до колен. Я выбрала синие туфли Jimmy Choo на каблуках и синее платье с открытой спиной, которое подчеркивало мои глаза.