Шиворот-навыворот

— Тогда почему Лильке плохо два дня? Ест через силу и бледная какая-то.

— Может, сильно впечатлилась?

— Не знаю, теперь это твоя забота.

— А твоя — оторвать голову моей сестре. Она это заслужила.

— Она отомстила. Молодец. Теперь это кафе прогорит. Клянусь, я бы и сам не придумал бы более изысканной мести. — Пахомов встал и, потянувшись, зевнул. — Хотел бы я воочию посмотреть на эту сцену. Пойду расцелую свою невесту. Спокойной ночи.

Уже у себя в спальне Витька аккуратно начал укладываться рядом с Хлоей.

— Я не сплю, — пробормотала она. — Арман сильно ругался?

— Нет, — заверил Пахомов. Он потянулся с поцелуем и чмокнул в нос разомлевшую от сна Хлою.

— Ты уникальная, Хлошечка, — прошептал он. — Одна на миллион.

— Шутить, Виктор?

— Нет, совершенно серьезен. Лично я знаю только один такой случай.

— Какой?

— Моя невеста отомстила за мою бывшую жену.

— Алисия — моя племянница, — возмутилась Хлоя.

— Это детали, любовь моя, — рассмеялся Витька.

— Ах так? — завелась она и прихватила зубами его плечо.

Пахомов зарычал и навалился на невесту. Хлоя радостно захихикала, предвкушая любовную схватку.

Арман еще немного задержался в библиотеке. Он почувствовал легкий укол зависти, представив, как Виктор милуется с Хлоей. Де Анвиль решительно поднялся и вернулся в спальню Лили. Она крепко спала, а ребенок обнимал любимого плюшевого медведя и смотрел на Армана черными, как вишня, глазами.

— Иди ко мне, — позвал его де Анвиль и протянул руки. Мишель схватился за пальцы мужчины и быстро вскарабкался ему на руки.

— Мицка, — показал он на свою игрушку.

— Пойдем, мон ами, — ласково предложил Арман, осознавая, что ребенок его не понимает. Мишель скосил на мать глаза, в которых веселились бесенята, и опять принялся что-то объяснять Арману.

Де Анвиль прошел с ребенком на руках в библиотеку, мягко освещенную настольной лампой.

"Чем же занять малыша? Читать бессмысленно, играть тоже"

Арман глянул на абажур и сам подивился пришедшей ему идее.

— Смотри, Мишель, — пробормотал Арман. Он повернул лампу так, чтобы яркое пятно света отразилось на пустой стене. Де Анвиль сложил вместе пальцы и выставил вертикально ладони большой палец, а затем задвигал мизинцем. Ребенок заворожено смотрел на тень. Арман для усиления эффекта даже погавкал немного. Мишель захихикал и тоже изобразил собачку. Затем в яркое пятно вышел заяц, покрутил головой, потом ушами. Малыш с восторгом наблюдал за каждой тенью. На смену зайцу выползла змея, потом показалась утка, и в завершении представления прилетел орел. Арман хотел уже закончить выступление театра теней, но Мишель потребовал еще. Пришлось начинать все сначала. Де Анвиля клонило в сон, но малыш выспался и желал развлечений. Тогда Арман взял ладонь ребенка и показал, как нужно держать пальцы. И вскоре на стене появился маленький щенок, заливисто залаявший на большую собаку. А к большому зайцу прибежал зайчишка. Утка и змея так и остались без пары, а вот маленькая птичка принялась летать и шуметь.

— Тише, — предупредил Арман ребенка. — Перебудишь весь дом.

— Уже перебудил, — войдя, вздохнула Лиля и уселась на диван рядом с сыном. Мишутка еще полетал, полаял и довольно уткнулся матери в бок.

— Сейчас отнесу его в детскую, — прошептала Лиля.

— Неть, — тут же заявил малыш и приготовился зареветь.

— Давай возьмем его с собой, любовь моя, иначе он точно всех разбудит, — предложил Арман.

Они лежали, обнимая друг друга и ребенка, которого сразу сморил сон. Малыш, засыпая, накручивал на палец прядь Лилиных волос. Арман осторожно достал маленькую вездесущую ручку из волос любимой.

— Поспи, — ласково прошептал он невесте. — На завтра запланировано много дел.

— Когда мы уезжаем? — чуть слышно поинтересовалась она.

— Через день, — сообщил он и добавил успокаивающе: — Бордо тебе понравится.

ГЛАВА 39

Своды домашней часовни в имении де Анвилей украшали многочисленные замысловатые узоры. Если верить Арману, этому каменному кружеву более трех сотен лет. Конечно, часовня несколько раз реставрировалась за все столетия, но никогда не подвергалась разрушениям и разорению.

"Совсем другая жизнь и иная история", — мысленно вздохнула Лиля. Она перевела взгляд на Армана, серьезного и сосредоточенного. Граф де Анвиль отвечал на приравненные к клятве вопросы местного священника.

— Да, — кивнул Арман. — Я обещаю крестить и воспитывать детей в католической вере.

— Вы согласны? — обратился сутулый долговязый отец Ансельм к Лиле. Очки в тонкой золотой оправе не могли скрыть испытующий взгляд.

— Да, — подтвердила она.

Святой отец поинтересовался прежним браком будущей графини де Анвиль.

— Вдова, — прошелестела она одними губами.

— Понадобится подтверждающий документ, — процедил священник, явно настроенный недоброжелательно. — Вам сообщили, что белый цвет платья и фата недопустимы в вашем случае? — напоследок поинтересовался он.

— Мы знаем это, — недовольно пробурчал Арман. — Не стоит подвергать мою невесту остракизму, святой отец.

— Что вы, что вы, мон синьор? — закудахтал Ансельм. — Я только хотел как лучше. Для вас это первый брак. Я сейчас же отправлю формуляры епископу, надеюсь, он разрешит венчание.

— Он уже разрешил, дорогой Ансельм, — поморщился Арман и достал из кармана пиджака сложенные вчетверо листы. — Мне пришлось съездить за ними в Париж.

— Но как же… — растерянно всплеснул руками Ансельм. — А как же формуляры?

— Мы правдиво ответили на ваши вопросы, — серьезно заметил де Анвиль. — Я доверяю вам самое главное таинство моей жизни, и у вас нет оснований сомневаться в наших намерениях и чувствах. Правда, Лили?

— Конечно, — тихо согласилась Лиля.

Они вышли на улицу из мрачной церкви, и Арман сразу же подхватил Лилю под руку.

— Все хорошо, любовь моя, — весело сообщил он. — Через неделю нас обвенчают.

— Мне показалось, что священник настроен против.

— Ну и что? Не обращай внимания. У нас есть разрешение епископа, на все важные вопросы мы с тобой дали ответы.

— Он смотрел на меня как-то недобро, — с сомнением в голосе отозвалась Лиля.

— Ну и что? — повторил Арман. — Начнет сильно досаждать, напишу в Париж, чтобы отозвали.

— А епископ так сразу тебя и послушается? — усомнилась Лиля.

— Конечно, он же мой дядя, — расхохотался Арман. — Если бы мы решились на пышную церемонию, то тогда бы он сам обвенчал нас. А так… сойдет и Ансельм, лишь бы побыстрее.

Он схватил невесту за руку и потянул за собой.

— Поехали, покажу тебе виноградники.

Дорогой Лиля любовалась идущей вдоль трассы полоской пляжа, подсвеченной мягкими солнечными лучами. Зимнее солнце рассеянно освещало склон холма, сплошь засаженного виноградными кустами.

И это в январе. В Москве сейчас снегопад и мороз, а в Городе дождь и слякоть. Кто бы вообще мог подумать, что выпадет жить в таком райском месте?