Шизанутый 2

—… долги налогоплательщиков в этом месяце…

—… их нужно поместить под стражу…

—… недопустимо! Такое просто нельзя спускать с рук…

— Да погодите вы, сперва нужно решить вопрос с законным статусом!

Милу просто засыпали вопросами и предложениями. Такой балаган устроили…

— Тихо! — рявкнул я, устав слушать все это. — Мне нужно поговорить с женой, оставьте ее в покое хоть на полчаса!

Все замолчали и уставились на меня как на врага народа.

— Спасибо, родной. У меня уже голова кругом идет, — устало улыбнулась мне Мила.

— Все пока свободны! — решительно повторил я, строгим взглядом окинув переглядывающийся в недоумении народ. Но их недоумение длилось недолго, угомоняться они не собирались.

— Но нужно срочно решить вопрос…

—… как же послы и консулы?

—… пока не вступит в права…

Плюнув, я просто взял своих девушек за руки и увел от этих стервятников. Толпа шла за нами и зудела до тех пор, пока я не оставил их за первой попавшейся дверью, которая вела в чью-то спальню, закрыв ее перед носом самого настырного советника.

— Все еще поверить не могу, что отца убили… — тяжело вздохнула Мила, опускаясь на кровать, — А этой стерве еще удалось сбежать.

— Ничего. Главное, что власть ей не досталась, — сел я рядом и обнял ее, — Кстати, что думаешь дальше делать?

— Не знаю… Я бы хотела навести тут порядок, но ничего пока не понимаю. Мы с отцом не особо ладили, так что я не вникала в его дела, а потом эта свадьба, потом Скоротово. Честно признаться, у меня появилось желание вернуться туда.

— Тут я тебя поддерживаю. Сейчас бы завалиться в постель, дня на три. А потом на рыбалку сходить, пива, наконец, сварить вкусного. В баньке попариться… — мечтательно произнес я.

— Звучит здорово. Только без нас тут все вверх дном перевернут.

— Будто мы что-то изменим.

— Я не знаю, Денис…

— В любом случае анархию здесь не допустит Курбский. Мне он показался серьезным мужиком.

— Нет, с городом ничего не случится, я за это не переживаю. Просто в казну могут влезть, пока князя нет…

— Думаю, Платон разберется. Он же тут министр финансов.

— Советник, — поправила меня Мила.

— Точно. Он вроде тоже толковый.

В дверь раздался осторожный стук. Я достал оружие и приготовил артефакт призыва. Девушки тоже насторожились и вооружились.

Я резко открыл дверь, чем напугал стоявшего за ней Платона в сопровождении двух стражников. Те даже, судя по всему «автопилоте», оружие достали.

— Тише-тише, я поговорить пришел! — начал успокаивать нас финансист.

От него никакой угрозы не ощущал, поэтому спрятал оружие. Стражники последовали моему примеру. А из-за спины Платона появился еще один человек. Так… этого вроде не видел.

Пантелеймон Ивакин

Советник по хозяйственной части

Уровень 15

Класс Воин

44 года

Отношение к вам — «симпатия», 30 %.

— Извините, что побеспокоил, ваше сиятельство, — начал Пантелеймон, — я не займу много вашего времени. Утром у нас назначены похороны князя. Ритуал погребения проведет отец Инокентий, и урна с прахом будет погребена в фамильном склепе рода князей Звенигородских. После церемонии погребения — короткий поминальный обед в большом обеденном зале. А в девять утра будет подан завтрак, вам будет угодно провести его в ваших покоях?

— Да, — кивнула Мила, но перед этим бросила взгляд на меня. Я пожал плечами. Не пофиг ли?

— Хорошо, тогда после завтрака я зайду за вами. Вам как единственной совершеннолетней княжне необходимо быть во главе траурной процессии. Вместе с уважаемым Денисом. — Он поклонился мне.

Вроде приятный мужик. Обходительный. Но какой-то слишком приторный… Такими обычно менеджеры бывают по продажам, которым что-нибудь впихнуть нужно.

«Скользкий он какой-то, ёпта! — нарисовался в моей голове Имба. — К такому в бане спиной лучше не поворачиваться!»

Кхм… вот согласен с такой характеристикой.

— Тогда я вас покину, — еще раз поклонился Пантелеймон, — рад был видеть вас, ваше сиятельство, уважаемый Древний.

С этими словами он удалился. А с ним и стражники. И, кстати, я не так давно узнал, что Древний не просто название, это и есть титул, которым обращались к таким, как я.

— После поминального обеда я бы посоветовал вам пока уехать, — произнес Платон, когда мы остались втроем, — На вас, конечно, сегодня набросились остальные советники, но это, скорей, потому, что они не пришли в себя после смерти князя. Нет, если хотите, можете остаться. Но ближайшие несколько дней совет будет решать все вопросы, связанные… с последствиями гибели Игоря II. Надо все подготовить… к коронации. Это может затянуться. В общем, мы пришлем за вами, когда все будет готово. Но я повторюсь, вы можете остаться, если захотите. Просто в этом пока нет необходимости. Решать, конечно, вам.

— Я поняла, — произнесла Мила, как мне показалось, с облегчением. — Мы, пожалуй, уедем в Скоротово. Там еще осталось много дел. Да, Денис?

— Конечно, — улыбнулся ей.

— Хорошо, ваше сиятельство. — Платон выглядел довольным, — Может, нужны деньги или что-нибудь еще? Только скажите.

— Нет, пока нет, — ответила княжна.

— Я пришлю за вами гонцов, когда мы все подготовим. Тогда и проведем торжество.

— Торжество? — не понял я.

— Да… коронацию княжны. Людмила станет правительницей. По-другому быть не может. Наследников мужского пола нет. Совершеннолетняя наследница только одна. Древним править запрещено.

— Странно, что женщинам не запрещено, — буркнул я.

На мои слова финансист не отреагировал, попрощался с нами и ушел. Мы же просто завалились спать. На этот раз просто спать. Денек выдался, мягко говоря, сумасшедший.

На следующее утро нас ждал накрытый в гостиной стол с завтраком. И, надо признать, кормили во дворце на убой. Имба даже расщедрился на несколько похвал в адрес местных поваров. После завтрака появился Пантелеймон, и мы отправились на похороны.

Они оказались довольно скромными. Миле вручили урну с прахом отца, и она отправилась во главе небольшой процессии к тому самому храму, которым гордилась Мила. Сначала шла она, за ней я, а за мной уже советники. Соня шагала в самом конце вместе с одетыми в черное девочками, сестрами Милы, с которыми шли две строгие женщины. То ли няньки, то ли воспитательницы. Ну а по обе стороны торжественно вышагивали дружинники. По пути опять выстроился народ, на этот раз молчаливый и серьезный. Кто-то даже плакал. И по мере того как проходили мы, вся эта постоянно увеличивающаяся толпа шла следом.

У храма нас встретил высокий и толстый человек в черной сутане, с широким деревенским лицом и солидной, окладистой «шкиперской» бородой. Улыбка у толстяка была доброжелательной, но вот глаза холодные и изучащие. Добродушный толстяк? Вроде да, но, думаю, этот образ весьма обманчив.

«Худеть ему надо, ёпта! — сразу заметил Имба. — Отожрался на церковных харчах. Вон какую морду наел».

Интересно, чего это вдруг не понравился моему соратнику этот священник?

Инокентий Вилков