Шизофрения. Том 1

– Отсутствие интереса к алкоголю и/или наркотикам.

Видимо, в силу содержания эстрогена, подавляющего мужской тестостерон, алкоголь прививался русскому человеку на протяжении всей истории нашего государства и успешно используется до сих пор, хотя бы и в виде внешне принятой на вооружение антиалкогольной компании. Именно он как-то примиряет низшие слои с действительностью, да и всем остальным помогает пережить различные «перегибы» власти. Глубоко в душе Михаил почти признался себе, что добавил этот пункт, по большей части испугавшись собственного примера – при всей сосредоточенности, с которой занимался подготовкой, он тем не менее ясно понимал, что хотя и оперирует набором очевидно вменяемых средств, конечная цель от этого не становится более очевидной.

Начало было положено, и, удовлетворённо разорвав на кусочки исписанный лист, развеселившийся отчего-то Михаил отправился шататься с показательно озабоченным видом по офису, дожидаясь конца оказавшегося прямо-таки рабочим дня. Поводов для радости было достаточно: на его стороне был здоровый прагматизм, который, как он всё ещё надеялся, рано или поздно, но остановит его перед лицом если не невозможности, то бессмысленности предприятия, а если нет… и если к тому же первая вербовка удастся, то, кто знает, может и стоило повнимательнее присмотреться к неожиданной фантазии. Он явно ощущал набирающее скорость движение, природу которого отчаянно силился понять.

Встреча

В отличие от большинства своих коллег Михаил не очень жаловал всяческие корпоративные халявные мероприятия, поскольку они отрывали его от любимого «занятия алкоголем», как он иногда называл свою милую привычку напиваться в одиночестве. Тем не менее, новая позиция обязывала, и как ответственный сотрудник и руководитель он покорно тянул лямку.

Обычно всё ограничивалось посиделками в соседнем с офисом средней руки ресторане с наклонностью пивняка, хотя и могущем похвастаться неплохой по московским меркам кухней. Человек двадцать-тридцать коллег занимали какое-то более-менее единое пространство, которое по старой ещё советской привычке подсознательно стремилось принять форму длинного свадебного стола, во главе которого вместо счастливых молодожёнов водружали руководителя, чаще экспата, и попутно с возлияниями воздавали ему различные почести в благодарность за свою счастливую судьбу, бесплатное пиво с луковыми кольцами и надежду, что эта эйфория продлится всю сознательную жизнь.

Порядочных, сиречь западноевропейских и североамериканских, иностранных менеджеров порой слегка пугала эта твёрдая уверенность подведомственного персонала в том, что именно любимый руководитель был тем рогом изобилия, из которого сыпалась карьера, зарплата и упомянутый уже бесплатный разливной лагер. Не помогала ни ротация кадров, ни уверения самого уважаемого начальника, ни даже вся корпоративная культура, заточенная на восприятие корпорации как отдельного мощного государства, – приземлённый ум российского служащего хотел видеть объект своего обожания, трогать его и, временами и в известном подпитии, отдаваться ему бескорыстно и просто, стремясь незатейливыми пьяными фрикциями разнообразить скучное пребывание среди холодных отечественных снегов. Этому даже придумано было подходящее название – one night stand, и в этом красивом словосочетании на английском языке наше русское блядство представлялось уже чем-то утончённым и очень западным, эдакой новомодной формой взаимоотношения полов в рамках строгой на этот счёт в рабочее время деловой этики.

Надо признать, что мы, дети страны советов, прямо-таки расцветали от потока свалившихся на нас, большей частью незаслуженно, благ и опять же как дети искренне радовались каждому событию в жизни приютившей нас компании. Довольно, впрочем, скоро эти радости приелись, и уже лениво, как обязанность, потягивают морковный фрэш познавшие жизнь соотечественники, смотрят снисходительно на восторги молодых сотрудников, стерев из памяти свою ещё недавнюю вторую молодость, полную искренних обожаний и слёзных восторгов под холодный, разливной, трижды упомянутый, но, чёрт же побери, такой тогда, казалось, вкусный бадвайзер.

Впрочем, как раз сегодня Михаилу предстояло мероприятие несколько иного свойства. Многочисленные действующие и потенциальные подрядчики под любым, более или менее подходящим предлогом устраивали различные полуофициальные конференции с непременным шведским столом, изобилующим в том числе и алкоголем, дабы – официально декларировалось – иметь возможность обсудить текущие вопросы или возможность будущего сотрудничества в неофициальной расслабляющей обстановке вместо того, чтобы мучить клиента презентациями в душном офисе. Идея стоящая, благо всё больше раскручивающийся маховик отечественной коррупции давал обильные всходы повсюду, не забывая и вотчины империалистов, бюджеты которых, к слову сказать, частенько могли переплюнуть государственные структуры. И недавно ещё восторженно счастливые одной зарплатой рабочие пчёлы превращались в холодных расчётливых циников со всеми задатками будущих трутней: ровно десятилетие русская ментальность боролась с новыми веяниями из-за океана и в конце концов снова победила, водрузив над флагманами уже западной индустрии знамя лени, интриганства и тотального воровства.

В описываемый однако период русская душа ещё не раскрылась полностью, и потому страждущие получить контракт аккуратно прощупывали decision makerов на предмет восприимчивости к новым веяниям, и частенько ещё можно было получить отказ и вообще потерять клиента, если вот так, невпопад, ляпнуть ему про откат. Более тонкие игроки имели для этой цели в отделе продаж парочку не очень, может быть, талантливых сэйлзов, но зато приятно выделявшихся на общем сером фоне девушек более чем притягательной наружности. С такой приятно было и поболтать, потягивая вискарь, и такой легче прощались различного рода оплошности, которые так почти охотно мужчина прощает красивой женщине, как будто красота вправе компенсировать недостаток такта и ума.

Почему-то в данном случае время было выбрано как будто специально самое неудачное – пятница вечер, и division manager Михаила предсказуемо отказался от участия, но по каким-то своим соображениям, а может быть и просто в припадке альтруизма сообщил страждущим занять место новых поставщиков, что отправит на мероприятие свою чуть только не правую руку, которого и наделяет всеми необходимыми полномочиями. Правая рука, прямо скажем, не испытывала восторга от перспективы отложить свидание с алкоголем минимум на четыре часа ради сомнительного удовольствия выслушивать грубую лесть, не имея возможности как следует напиться, дабы не потерять лицо, а точнее – не получить по шее за вымазанный в грязи престиж родной компании. Михаил понял, что откосить не получится, когда босс, многозначительно улыбаясь, сообщил ему по секрету, что у них впечатляющий отдел продаж, с некоторыми представителями которого очень приятно и полезно пообщаться за бокалом кьянти. Утешало в этой ситуации одно: поскольку любимый руководитель готовился отбыть с повышением назад на родину в течение ближайших месяцев, ему было глубоко наплевать на будущий тендер и выбор поставщика, поэтому, при наличии удачи, Михаил мог бы, воспользовавшись временным безвластием, несколько улучшить свои финансовые показатели, которые, хотя и были в порядке – на вискарь и шлюх ему с избытком хватало зарплаты – явно не пострадали бы от небольшого дополнительного вливания. Подбодрив себя таким образом и всё-таки хлопнув в кабинете пару раз по сто по случаю пятницы, в подобающем выпитому душевном настроении гордый представитель отечественного среднего класса отправился на рабочей машине с водителем познавать новые прелести своей должности.

Место, куда его привезли, было то ли гостиницей, то ли конференц-залом в приличном районе недалеко от Волхонки, так что можно было при случае услышать перезвон ХХС, если последний вообще когда-нибудь звонит. Меньше всего по его внешнему виду можно было предположить, что он и есть один из главных гостей вечера, вокруг и ради которых планируется основное сегодняшнее действо, но по счастью фамилия была в списке гостей, и тут же от группы встречающих девушек отделилась одна, ростом повыше остальных, которые и так-то были под метр восемьдесят, и, ласково сверху заглянув в глаза, объявила себя его сегодняшней спутницей, помощницей и чуть только не доброй волшебницей, призванной, как догадался Михаил, скрасить его сегодняшний вечер ненавязчивой беседой о будущем тендере.

Они прошли к лифту и, поднимаясь на четвёртый этаж в чудесном зеркальном ящике, имели возможность таким образом каждый рассмотреть друг друга со всех сторон. Впечатление было несколько различное: один видел шикарную девушку в дорогом, почти неприлично коротком платье, другая имела счастье лицезреть мятые брюки, дешёвую обувь и не первой свежести рубашку, о цвете воротничка которой не хотелось даже и думать. Образ её сегодняшнего спутника завершался слегка просвечивающими контурами майки, в которой русская всё-таки девушка безошибочно узнала так называемую «алкашку», сильным запахом неожиданно хорошего виски и полным очевидным неприятием действительности, невниманием к своему внешнему виду и, что было совсем грустно, отсутствием привычного, чуть стеклянного грубого мужского блеска в глазах при взгляде на неё.

– Как-то мы с Вами не смотримся, – в довершение всего искренне пошутил он и даже от души рассмеялся. – Из своего опыта могу посоветовать Вам побольше пить, это, знаете ли, сглаживает впечатление, – по-идиотски серьёзно завершил её спутник.

Женский арсенал богат инструментами, способными охмурить всякого мужчину, но что прикажете делать с придурком в измятых штанах, который к тому же прекрасно осведомлён о собственной неполноценности, и последняя его ничуть не смущает.

– Пожалуй, я воспользуюсь советом, – неожиданно даже для себя зло ответила она и, вдруг испугавшись этого прорвавшегося слова, способного испортить всё дело, испуганно посмотрела на собеседника. Михаил понимающе, без тени обиды кивнул, чем заставил почувствовать свою спутницу непривычную неловкость. Ей вдруг показалось, что она снова на школьном выпускном и идёт под руку с первейшим ботаником класса, которого она, сначала смеха ради, нанюхавшись какой-то дешёвой дряни, избрала своим кавалером на вечер. Позже, изрядно до кучи напившись, юной красотке пришла в голову возбуждающая отвратительным контрастом мысль: ей, воплощённой сексуальности, быть грубо в свой выпускной оттраханной этим забитым, мастурбирующим занудой, и она затащила его в какую-то вонючую каюту прогулочного катера, на котором, видимо, чтобы не разбежались, собрали их любимые учителя, расстегнула ремень на брюках, стянула белые детские трусы и начала с того, что подарила ему, не видевшему, что называется, ничего слаще редьки в своей унылой жизни, тот минет, от которого млели все её знакомые парни и мужики, дарили ей подарки и предлагали озолотить, лишь бы она решилась делать это ему одному. Она опасалась, чтобы несчастный слишком быстро не кончил, обломав ей кайф, а он вместо этого грубо оттолкнул её и, сказав «у меня нет презерватива», застегнул штаны и быстро вышел вон.