Шизофрения

— Да во всем нашем городе электричества не хватит, чтобы из меня чего-нибудь мне принадлежащее выгнать! — изобразила Александра возмущение.

— А я к главному богу энергетики страны со спецзаявкой обращусь, — нашелся Вадим. — В целях проведения уникального эксперимента прошу сосредоточить всю энергетическую мощь страны…

— Вредитель! — рассмеялась Александра. — Родину хочешь обесточить? А что скажут домохозяйки, отключенные от сериалов? А о пенсионерах ты подумал? А о гневе народных мстителей?

— Да-а уж, — с сочувственной улыбкой протянул Вадик. — Что поделать? Ну, не любит наш народ заумных реформаторов. Как рука, революционерка? — сменил он тему. — Гипс сама снимешь или помочь?

— Зараза ты, Вадька! — поморщилась она. — Нет, чтобы посочувствовать. Помнишь, у Горького: «Пожалеть человека хорошо бывает»? А ты? Уеду я от тебя, — сказала с решимостью в голосе.

— Когда? — задал он неожиданный вопрос, вместо привычного смешливо-скорбного возгласа: «Прошу, не уезжай, я сделаю все, как ты хочешь!»

— Давай приглашение, тогда скажу, — Александра протянула руку.

Вадим вынул из кармана сложенный вчетверо лист бумаги.

— Кстати, забыл спросить, а в гороскопе твоем ничего не было сказано об этом приглашении? — ехидно напомнил он о давнем разговоре.

— Было, — с самым серьезным видом ответила Александра. — С указанием адреса гостиницы, в которой буду жить. Отдай приглашение! — потребовала она, но Вадим спрятал листок за спину.

— У тебя, между прочим, прекрасный шеф! Сокровище!

Александра посмотрела на него взглядом, требующим доказательств последнему высказыванию.

— А кто обеспечил публикацию твоей статьи на французском, а? — незамедлительно начал аргументировать Вадим.

Чтобы предотвратить появление новых доводов, Александра сделала попытку обойти Вадика и выхватить приглашение, но тот снова повернулся к ней лицом.

— И расходы на билет и проживание французы берут на себя. Кто договорился? — продолжил он. — Всего три дня заседаешь, и целых три дня осматриваешь достопримечательности и бутики!

Александра, наконец, изловчилась и выхватила у него из рук бумагу. Пробежала глазами по строчкам:

— Так… анкета… четыре фотографии… посольство… господин Вринье… телефон…

— И поцелуй, — добавил Вадик, и скромно потупившись, приставив указательный палец к щеке. — Один, — поднял палец.

— Ну, если только один, — согласилась Александра и чмокнула его в щеку.

— Разве я не сказал, что за каждое слово в приглашении? — рассмеялся Вадим. — Хотя многие девушки за поездку в Париж согласились бы даже переспать со мной, — состроил он грустное лицо.

— Наука и секс, Вадюша, — две вещи несовместны, — ехидно заметила Александра, припомнив «женщину-самку, победившую женщину-ученого».

— А если в целях научного эксперимента? — нашелся Вадим.

— И ты готов пожертвовать собой ради науки? — – недоверчивым тоном спросила Александра.

— Угу, — понуро кивнул Вадим. — Сколько угодно раз, — глянул вмиг потемневшими глазами.

— Только у примитивных людей желание является самой развитой и доминирующей характеристикой. Но ты ведь не такой, правда, Вадюша? — она провела ладошкой по его груди.

— Зачем ты стала психиатром? Чтобы отравлять мне жизнь? — Вадим взял ее руку и прикоснулся губами к запястью.

— Отравляют жизнь — врачи-вредители, психиатры же помогают отыскать заблудшие души, — наставительно сообщила Александра.

— Ты не слишком часто читаешь Священное Писание на ночь? — Вадим громко рассмеялся.

— На ночь, Вадюша, я теперь обычно читаю «Книгу мертвых», — зловещим тоном сказала она. — А если не могу уснуть — что-нибудь эзотерическое. «Сакральную геометрию», например.

— Сакральную геометрию, говоришь? — недоверчиво переспросил Вадим. — Ну-ну.

* * *

Александра нажала кнопку домофона. Дверь в подъезд в этот раз мама открыла быстро и без пререканий. Была необычно собрана и сосредоточена и разговаривала как до болезни.

— Правда что ли в Париж уезжаешь? — ее скорбно-поджатые губы говорили о том, что поездку она не одобряет. — Не успела из Египта вернуться и вот…

— Да вот, пригласили на конференции выступить, — пояснила Александра.

— Им что, делать нечего, тебя приглашать? Кому ты там нужна? Никого умнее не нашлось? — скептическим тоном спросила старушка.

Александра молча прошла на кухню и принялась выгружать на стол продукты.

— Зачем опять столько привезла? — маман критическим взглядом окинула пакеты. — Небось, думаешь, я голодаю? — язвительно спросила она. — Не бойся, у меня пенсия есть, — поправила воротник старенького байкового халата в мелкий цветочек.

— Яблоко хочешь? — Александра открыла кран и принялась мыть яблоко.

— Воду зря не лей! — голос маман был строг. — В Африке люди от засухи умирают, а ты тут воду льешь!

В том, что на черном континенте живут угнетенные негры, еще не до конца скинувшие цепи рабства и колониального гнета и потому нуждающиеся в ее поддержке, у мамы сомнений не было.

Александре очень хотелось сказать, что системы водоснабжения в Африке и России раздельные, но она сдержалась, памятуя о живучести в голове у мамы идеи пролетарского интернационализма, накрепко соединившей страны и континенты.

— Мам, ну при чем здесь Африка? — она вытерла яблоко о клетчатое полотенце и протянула старушке.

— Как это при чем? — возмущенно воскликнула та. — Земля у нас одна!— категорическим тоном заявила родительница, с чем Александра была полностью согласна. — Надо уметь мыслить в мировом масштабе! — поучительно добавила она.

Тоже не поспоришь: общепланетарное мышление — украшение интеллекта.

— Африка тебе — не Франция!

С этим тезисом тоже без сомнения согласились бы и французы и африканцы, хоть однажды видевшие политическую карту мира.