Шкатулка императора

– Ты опять забыл закрыть дверь, дорогой.

Мартинес-младший похолодел.

– П-проходи, Тесс. На лоджию. Я сейчас.

Он ринулся вниз. Входная дверь была действительно, едва прикрыта. Сигнализация отключена. Хосе-Луис осторожно выглянул на улицу. На парковке перед домом одиноко стояла красная «Хонда» Тересы. Более никого. Впрочем, было еще рано для субботнего утра. Он не слышал, как подъехала машина потому, что лоджия выходила во внутренний двор с видом на море. Неужели не запер вчера дверь? Надо же! Прежде, конечно, такое случалось, но только после каких-нибудь вечеринок.

– Дорого-ой! – призывно зазвучал голос брюнетки.

– Иду. Только закрою дверь.

Она встретила Влахеля наверху в одеянии жрицы любви. Полупрозрачная туника, наброшенная с эротической небрежностью на соблазнительную фигуру Тересы, больше демонстрировала, чем скрывала. Увлажненные глаза, томно прикрытые длинными ресницами, пылали желанием, чувственные губы едва вздрагивали, словно шептали что-то, длинные стройные ноги в движении случайно обнажались до умопомрачительных высот, а изящные руки держали два пустых фужера.

– Лучито, ты не откроешь шампанское? Это не под силу слабой женщине.

Пробка вылетела слишком поспешно из бутылки в его дрожащих от возбуждения руках. Брызги попали на обоих, и это показалось таким забавным. Он глупо улыбался, с восторгом пожирая глазами ее роскошное тело. Медленным, завораживающим движением обнаженной руки Тереса обняла Влахеля за шею, подставляя фужер с другой стороны. Он почувствовал упругую грудь красотки, невзначай коснувшуюся его плеча. Дразня и без того возбужденного мужчину, она что-то горячо зашептала ему на ухо. Слова сливались в единый сладкий поток, подхвативший его воображение и раскачивающий на волнах, в которых любой мачо согласился бы утонуть. Навсегда. Женщина сильнее мужчины, а красивая женщина – подавно. Красотка, сознающая свою силу и умело пользующаяся ею, обладает огромной властью.

– Ты так прекрасна, Тесс. За тебя!

Их фужеры дружно отозвались на прикосновение мелодичным звоном. В унисон. И романтичные струны их душ зазвучали так же. В одном порыве. Они выпили до дна. Тереса улыбнулась своим мыслям и неожиданно сверкнула очами. Взяв фужер у Хосе-Луиса, она подняла оба над головой. Потом призывно вильнула бедрами, и волна пробежала по ее роскошному телу. Снизу вверх. Груди качнулись в такт, и от этого зрелища трудно было оторваться. А чертовка стала аккуратно постукивать фужерами, словно кастаньетами. Дом наполнился перезвоном, странным образом отзывавшимся в сознании мужчины. Его легкие шорты показались совершенно неуместными в этой ситуации. Они полетели на пол. Следом за ними неожиданно пала и туника. Темп перезвона фужеров нарастал, увлекая обоих в страстный танец.

Возможно когда-то, их далекие предки именно так и объяснили друг другу свои чувства. Возможно, этот язык жив и поныне. Скорее всего, он зазвучит, стоит только произнести на нем первое слово. И, похоже, Тереса владела этим языком в совершенстве. Ее речь была выразительной и яркой. Она взывала к мужскому естеству, и оно отзывалось в полный голос.

Обитатели соседних домов респектабельного района Барселоны, чинно дремавшие в то субботнее утро сентября, внезапно проснулись от странного желания. Оно было сильным и взаимным. Словно вирус, оно легко проникало и в открытые окна, и через запертые двери. Желание охватило всех, и все предавались ему в меру своих сил. Так что никто не обратил внимания на сладострастные крики и стоны, доносившиеся со стороны виллы директора «Эсмиральды».

– Те-сса, Те-сса, – звучало нескончаемым ритмом в голове Мартинеса-младшего.

– Хо-се, Хо-се, – мысленно вторила ему зажигательная брюнетка.

И мир вокруг раскачивался в такт их учащенному дыханию, а те из соседей, кто остановился на полпути или ошибочно подумал, что все уже закончилось, подхватывались и спешно догоняли лидеров. Так всегда бывает среди смертных, если кто-то умеет что-то делать лучше других, ему завидуют, но стараются подражать. Хотя бы внешне.

К полудню наступила тишина. Сентябрьское солнце уже не донимало своим жарким вниманием, и на лоджиях появились разомлевшие обитатели дорогих особняков. Некоторые были похожи на котиков с лоснящейся шкуркой, иные обладали еще стройными телами, но все с нескрываемым желанием усаживались вокруг столиков со своими любимыми закусками, собираясь отдать должное местным дарам природы. Ароматы и приближавшееся время сиесты призывали неукоснительно предаться одному из самых доступных удовольствий развитой цивилизации. Доступной даже в одиночестве и преклонном возрасте. Оживленно постукивали дорогие столовые приборы и мелодично звучали голоса разнообразных бокалов. Умение красиво и вкусно поесть является неоспоримым удовольствием, а не грехом. И лгут те, кто приписывает чревоугодие к нарушению одной из десяти заповедей, что передал Господь Моисею на горе Сион. Нет такой заповеди и быть не может.

– Тесс, откуда все это? – искренне удивился Хосе-Луис, наблюдая, как гостья извлекает на свет божий его любимые лакомства.

– За три месяца я успела познакомиться с твоими привычками, дорогой. Даже диск Эрнесто принесла. Второй завтрак в романтическом стиле. Не возражаешь?

Она была очаровательна в своем китайском халатике, который уже успел поселиться в платяном шкафу его спальни. Мифические драконы повторяли движения хозяйки и, казалось, подмигивали Влахелю, кивая своими косматыми мордами и добродушно улыбаясь. Они знали, что Влахель открыл лучшую бутылку хереса и намеревался насладиться ею в полной мере. Бледно-золотистое вино с привкусом миндаля и лесных орехов даже в тени играло лучами света. Тереса знала толк в винах и поставила на стол специальные бокалы для хереса. Тюльпанообразные, зауженные кверху, они бережно собирали аромат дорогого напитка, доставляя истинное удовольствие знатокам. Хосе-Луис наблюдал за подругой, решившей побаловать его. Он умел принимать подарки и быть за это благодарным.

– За тебя, Тесс! – он медленно поднял бокал на уровень глаз, глядя через золотистое вино на гостью.

– О, я знаю, чем заканчиваются такие тосты, – кокетливо улыбнулась она. – Рискуешь.

– Мы непременно рискнем, и еще не раз, – многозначительно проворковал он. – Ты того стоишь.

Херес был просто великолепен, а тонкие, почти прозрачные ломтики хамона удивительным образом оттеняли вкус крепкого вина. Это был настоящий испанский напиток. Зародившийся в Андалузии еще за тысячелетие до Рождества Христова, он не сгинул даже в период господства мавров, которые, согласно учению Корана, пытались искоренить вино в Испании. Не вышло. Херес стал настоящим символом страны. Можно долго перечислять особенности любого из семи видов хереса, но это для непосвященных. Настоящие почитатели божественного напитка знают и любят его по-своему, и не важно, темный у него цвет или бледный, закусывают его вяленой рыбой или окороком, главное – взаимная любовь. Называйте его хоть шерри, как это делают англичане или итальянцы, херес от этого не станет хуже.

– Ты все еще не решилась познакомиться с моей мамой? – неожиданно спросил Хосе-Луис.

– Почему ты спрашиваешь об этом сейчас?

– Так просто.

– Не лукавь, Лучо. Или как там тебя называет мамочка. Луисито?

– Перестань, – попробовал отмахнуться Мартинес-младший. – Просто она знает о наших отношениях и просила вас познакомить.

– Ты до сих пор все рассказываешь своей маме? – она иронично взглянула на кавалера. – Даже о своих женщинах?

– Ну зачем ты так, Тесс?

– О, я слишком хорошо знаю тебя, дорогой. Это на работе ты строгий босс, а под взглядом мамочки ты робкий мальчуган, который знает, что его пожурят, но всегда простят. Нужно только вовремя покаяться.

– А ты не любила своего отца?

– Представь себе, нет. Он бросил нас, когда мне было восемь лет, а сестренке – шесть. Мама пробовала еще раз выйти замуж, да вовремя отказалась от этой затеи. Хорошо, что дедушка был успешным бизнесменом, и мы не бедствовали, но я знаю, что такое нужда.