Школа Добра

Мысль о боли была сладкой. Никогда не думала, что у мысли бывает такой ярко выраженный вкус. Она была такой сладкой, что я не выдержала и застонала вслух, после чего подземелье залило зеленой световой волной, сметающей с пути бегущих оборотней, сминающей стены и потолок, превращающей коридор в груду песка и камня.

Волки, бегущие за Арнульвом, завыли и закричали истеричными голосами:

– Завал!!!

Оборотень, державший меня на руках, опалил меня черным взглядом и прорычал довольно:

– Сучка!!

А потом он провел по моей щеке противно-горячим языком, и это я уже не смогла вынести, отключившись.

***

Пахло стоялой водой, псиной, кровью и почему-то козьим молоком. Я молоко с детства не люблю, а козье – в особенности. И как бы странно это ни звучало, но в себя я пришла от рвоты. Желудок прочистился быстро, а вместе с ним и мозг. Злость вообще хорошо бодрит, это я и раньше замечала.

Понимание же того, что ты грязная и абсолютно голая лежишь в какой-то странной ванной комнате, что твои руки в кровавых разводах, что рана на шее болит и чешется, что толпа взбесившихся волков тебя похитила и, возможно, убила человека, которого ты любишь, убила, коварно напав со спины, в тот момент, когда ты собиралась сказать ему о своей любви... Все эти мысли не добавляли белых пятен моей ауре. И мне было плевать. Я даже радовалась этому. Потому что злость помогала дышать и двигаться.

Тыльной стороной руки я вытерла рот и с трудом вылезла из лохани с водой пугающего цвета. На секунду зацепилась за мысль о том, сколько человек могло помыться в этой емкости до меня, равнодушно пожала плечами и сделала неуверенный шаг в сторону выхода, где вместо двери висела несвежая тряпка.

До того момента, как я увидела зеркало, я думала, что достигла предела ярости. Я ошибалась. Ярость не знает пределов. Ярость выглядит, как голая окровавленная девушка лет восемнадцати. У девушки растрепаны волосы, глаза горят ненавистью, а на бледной шее красуется черный кожаный ошейник с большим сверкающим рубином в центре.

Я стояла перед зеркалом в растерянности, понимая, что девушка в отражении я и не я одновременно. Потому что мысли в моей – не моей – голове были какие-то совсем уж не мои. А самое главное, я просто слышала женский голос, который говорил мне, что делать.

'Не смотри в зеркало, Юла. Не смотри. Плюнь на ошейник, нам нет до него дела. Это ерунда, такая ерунда... Мы потом его снимем, не смотри в зеркало. И дыши. Руки на колени, наклонись вперед и дыши. Вдох и выдох. Вдох и выдох'.

– Вдох и выдох, – повторила я вслух шепотом.

'Мы выберемся. Все будет хорошо. Слушай меня. Дыши. И не злись!'

–Дыши и не злись.

'С ним все в порядке', – сообщила моя невидимая помощница в ответ на отголосок моей тревожной мысли.

Почему я верила этому голосу? Почему ни на секунду у меня не возникло подозрения, что это какая-то коварная ловушка? Что я, возможно, просто сошла с ума? Я не знаю. Просто голос казался понятным и правильным.

'Возле зеркала сундук. Открой. Там может быть одежда или полотенца. Оденься и тихонько выходи в коридор. Не спеши... Нам пока спешить некуда'.

Нам пока спешить некуда... некуда спешить... Кому-то некуда, а у кого-то в груди пылает яростное пламя и выхода требует. Кто-то ненавидит себя за то, что еще ночью не сказал о своей любви. Не сказала. Дура, черт, какая дура! Ведь он так просил!

'Не злись и дыши. Вся жизнь впереди, еще все скажешь, клянусь'!

Дышу. Дышу и роюсь в сундуке. Из одежды только шаровары, похожие на форменные фейские штаны, только из более плотной ткани. Несвежие. Пахнут. Брезгливо отбросила в сторону и завернулась в большое полотенце. Особо старалась не принюхиваться. На всякий случай.

На цыпочках выбежала в коридор. Проклятье, как холодно! Пол просто ледяной! Делаю несколько шагов и замираю на месте, услышав знакомый голос.

***

– Не думал, что это произойдет так быстро... – розовые очки на массивном лице волка смотрелись смешно, но без них Арнульв не мог видеть подтверждения тому, что связь с девчонкой установилась. Действительно установилась. А он до последнего не верил, что в этой малышке могла прятаться такая сила. Не верил, хотя за ним не водилось привычки относиться с сомнением к словам своей королевы.

– Ничего удивительного, – ответил эмпат и поежился. Волчьей крови в Гисли было совсем чуть-чуть, наверное, поэтому он все время прятал свое немощное тело в свитерах. – Тебе г-говорили, что все произойдет стремительно, что стресс и испуг послужит к-катализатором... Только вот м-мальчишку вы трогали зря.

– М-мальчишку, – с презрением передразнил Арнульв. – Слабая кровь... Да не трясись ты! Смотреть противно!.. Пусть радуется, что жив остался. С чего ты распереживался? Трон наследует не он, а его сестра. Вот пусть ее здоровье и волнует темную королеву... И потом, я сделал то, что она хотела. Я получил магию Земли для темного трона. Я надел на соплячку ошейник, я...

Волк снова посмотрел на свое отражение и довольно оскалился. О, да! Сказкой про Обещанную можно было накормить стаю и весь остальной мир, лишь малый круг избранных знал о том, зачем на самом деле понадобилась оборотням сладкая девочка.

– Арнульв...

– Некрос Арнульв, полагаю, звучит лучше...

Гисли закатил глаза, но повторил послушно:

– Некрос Арнульв, я настаиваю на том, что произнести запирающее заклинание необходимо до того, как...

– Нет! – волк рыкнул и отвернулся от зеркала. – Не хочу послушную куклу... Хочу поиграть.

– Это может быть опасно, – предупредил Гисли. Вожак, несомненно, был самым сильным и выносливым в стае, но лучше бы совет старейшин отдал маленькую элементалистку кому-то, у кого мозг находится в голове, а не между ног.

– Да что она мне сделает? – Арнульв презрительно рассмеялся. – Мне бояться маленькой, сладенькой девочки? Я засунул ее в ванну, так что воспользоваться огнем она не сможет.

– А воздух?

– Разве можно навредить волку воздухом? Не пори чушь.

– Некрос...

– Я сказал, хочу поиграть!

Гисли опустил глаза, но все-таки напомнил:

– Твоя кровь в ней выгорела, не отметив, некрос.

Арнульв растерянно почесал подбородок. Действительно. Метка не взялась. Ни в первый раз, ни во второй. Он укусил бы и в третий, но старейшины запретили, испугавшись, что он вообще отгрызет девчонке руку.

Брать женщину, чье левое плечо не украшено твоей меткой, против воли, конечно, незаконно. Но волк не собирался звать свидетелей на игру. А после игры эмпат произнесет свое запирающее заклинание, и девочка будет как шелковая.