Школа Добра

После этого рысью обежал комнату по кругу, ткнувшись носом в каждый из углов, затем сел напротив шкафа с треснутым зеркалом, жестом велел молчать всем присутствующим и обратился к своему отражению с предложением:

– Любезный, нельзя ли мне заглянуть в источник?

Любезный повел себя совсем не так, как нормальное зеркальное отражение. Он задумчиво почесал лапкой брюшко, лениво махнул хвостиком, а потом зевнул.

– Понимаю, что прошу о многом, – продолжил Вепрь. – Но у пана Ясневского с Их Величеством договор. Тем более, я же не просто так прошу, а за выкуп.

Отражение шевельнуло ушами.

– Один день? – зеркальный мыш презрительно дернул розовым носиком, встал на задние лапки и демонстративно поднял вверх передние.

– Восемь!? – громко возмутился Вепрь. – Вы офигели там!! Что за тариф?! Нас тут четыре человека! В смысле, человека только два, но сущности четыре…

К тому моменту, когда они кончили торговаться, сговорившись на субботу, до Ботинки дошло, что они обсуждают количество дней, которые пленники живого зеркала должны будут провести в гостях у королевы Алисы. О да, об этой удивительной женщине баек ходило великое множество, но все они сводились к одному: единовластная и венценосная изволят грустить и тосковать. А потому до субботы «гости» будут вынуждены играть спектакль, чтобы развеять скуку прекрасной дамы.

Страшно, конечно, но что делать?

– Значит, нам нужен источник на десять минут и… записка, – подвел итоги переговоров Вепрь. Отражение немедленно скорчило забавную мордочку, мол, насчет записки мы не договаривались, на что маленький серый договорщик рационально заметил:

– Ну, так и говорящего кабачка у вас в гостях пока не было… Григорий, скажи?

– Да я вообще единственный в своем роде!!! У-ни-каль-ный!! – гордо и по слогам произнес счастливый обитатель подоконника.

И на записку было дано добро.

Вот тут-то Аврора и допустила главную ошибку. Сразу после знакомства с источником, когда пришло время писать записку. Потому что источником был не ключ с родниковой водой и не источник знаний, а зеркало. Все то же треснутое посередине зеркало, в котором отражалось все, что угодно, только не то, что надо.

Сначала оно показывало все ту же комнату, в которой они сейчас находились, но только вместо самих себя видели Вельзевула Аззариэлевича и Юлу, которые с заинтересованным видом читали записку. После чего Юла собрала какие-то вещи, и ректор вытолкал ее вон.

– Ага, вход разбил… Хороший мальчик… – автоматически прокомментировал действия главы Школы Добра Вепрь, даже не заметив, как вытянулись лица у Могилы и Ботинки, когда они услышали такое странное обращение в адрес директора.

А затем картинка дернулась, переместив их из своей комнаты в кабинет АДа.

– В настоящее мы, Юла, смотрели. В самое что ни на есть настоящее, только немного сместившееся из-за проклятия, которое какая-то темная душа возле вашей с Авророй комнаты разложила, – с мрачным видом сообщил ректор Ясневский и глаза отвел в сторону.

– Врет! – в один голос объявили Вепрь и Ботинки, а Аврора удивилась такому единодушию. Лично она признаков вранья на начальственном лице не заметила.

– Нет, вы перепутали, – растерянным голосом заговорила Юла. – Там же сиренью пахло. И по всей логике, это только упырь мог быть… Ох, ты ж, разорви меня дракон! Аврорка же где-то там сейчас с Ботинками, а вдруг он ее…

Аврора почувствовала, как запылали уши, и скосила глаза на помянутого Юлой парня. Тот сидел с независимым видом, но подрагивающие губы выдавали его истинное настроение.

– Во-первых, за подругу можешь не бояться, – тем временем продолжал ректор. – Раз Альфреду удалось оставить нам послание, значит, с ними все в порядке.

– Альфреду, конечно, – проворчал обиженно Вепрь. – Держи карман шире.

– Не скажу точно, когда они вернутся, но думаю, что, самое позднее, к лету! – огорошил под конец ректор и Аврора возмутилась громко:

– К лету?? Вы с ума сошли там все!? – и остальные «гости» королевы Алисы зашипели на нее, призывая к молчанию.

– К лету? – одновременно с ней закричала Юла. – Так до лета почти пять месяцев же!!

– Именно, что пять… Сядь ты на место, не прыгай, как блоха по бумажке… На острове Калипсо еще никто не умер…

Изображение дернулось, снова переместив пленников назад в их тюрьму, и зеркальный мыш, скрестив перед грудью лапки, сообщил им таким образом об окончании отведенного на пользование источником времени. А потом кивнул на письменный стол, мол, с запиской поторопитесь.

И вот тут-то Аврора и сплоховала. План возник в мозгу мгновенно. И отказаться от него не было никаких сил. Ботинки сначала спорил и возмущался, требовал помощи и поддержки у Вепря и даже у Григория, но те только хихикали, ибо знали, что переубедить Могилу, если она «окончательно решила», невозможно.

– Аврора, это плохой план! – уговаривал Альфред, но девушка только носик задирала и хмыкала презрительно, мол, что бы ты понимал.

– Клянусь тебе, из этого ничего не выйдет.

Тот же результат.

– В конце концов, я просто отказываюсь!

Большие голубые глаза вмиг наполнились слезами, и Ботинки, не слыша саркастического хрюканья с подоконника и не видя театрального мышиного возмущения, утратил связь с реальностью.

– Аврор…

– Тебе жалко? – длинные стрелки ресниц опустились на порозовевшие щеки, скрывая на миг горестное выражение голубых озер, и Альфред, проклиная себя за мягкотелость и слабохарактерность, произнес:

– Хорошо же. Тогда у меня условие.

Слезы подозрительно быстро высохли, и Аврора деловито спросила:

– Какое?

– Месяц – значит месяц! – рявкнул Ботинки и ненавидящим взглядом посмотрел на хихикающего мыша.

– То есть…

– То есть и после возвращения мы продолжаем изображать из себя влюбленных.

– Не собираюсь я ничего изображать! – ахнула Аврора. – Я просто написать хочу, чтобы ОН помучался за эти дни и подумал о своем поведении. И понял, что он меня потерял, и…

– Я свои условия озвучил! – и Ботинки отвернулся от Авроры, чтобы ей своим грустным видом не удалось переубедить его и во второй раз.

А потом в треснутом зеркале снова показался серый помощник королевы Алисы, и времени на споры и рассуждения не осталось: записка написалась так, как написалась. Хорошо еще, что удалось послать весточку Эро. Пусть присмотрит хотя бы за Изой, раз про исчезнувшую в отражениях тетку Вепрь запретил писать.

– Мы не знаем, кто это был, – шептал мыш прямо в ухо Ботинки, удобно устроившись у него на плече. – Хорошо если злопыхатель… Хотя и это тоже плохо. Но гораздо хуже, если это была одна из служек Ее Величества... Понимаешь, чем нам это может грозить?