Школа Хизер Блоссом. Часть 3

Юноша посмотрел на девушку переливающимися зелеными глазами.

— … если бы Король Благого Двора желал вашему отцу смерти, тот был бы уже мертв. Но Королю интересно, сколько человек может помнить любовь. И ваш отец… удивляет его.

Элли ощутила странную гордость за этого мужчину, которого она никогда не видела и, скорее всего, не увидит.

— И он передал мне через вас это украшение… оно принадлежало моей матери?

Юноша пожал плечами.

— Так он сказал. У меня не было повода не доверять ему.

Элли вновь потрогала холодный цветок. Металл так и не нагрелся от контакта с ее кожей.

— Оно волшебное?

Юноша слегка нахмурился и бросил на Элли серьезный взгляд.

— Все, что делают фейри, волшебное, для вас, людей.

Несмотря на свою красоту, юноша окончательно разонравился Элинор.

«Он презирает людей… как темный. И меня будто тоже. Почему я ощущаю что-то плохое рядом с ним? Если он пришел сюда, то не боится ни ловушек, ни встречи с Неблагим Двором. Он действительно темный, иначе боялся бы».

— Вы еще увидите моего отца? — спросила девушка. — Можете передать ему…

Бессмертный отрицательно покачал головой и отвернулся. Элли была готова дать ему пощечину, он словно специально выводил ее из себя.

— Мне позволено остаться. Я не хочу возвращаться, — он снова посмотрел прямо на Элинор, и глаза его стали особенно темными, почти болотно-зелеными. — Я хочу узнать вас, разговаривать с вами, рассказывать вам об ином мире. Если вы не против…

Элли молчала. Может, она и была бы не против, но, по сложившемуся у нее мнению, юноша был не лучшим рассказчиком. Но невежливой ей быть не хотелось.

— Я готова пообщаться с вами, как-нибудь. Я буду благодарна за рассказы и воспоминания об отце.

«Бабушка! Ты очень нужна. Тебя бы он не обманул. А я… боюсь…»

— Как вас зовут? — спросила она, неожиданно поняв, что юноша до сих пор не представился.

— Гавейн…

«Он не может быть злым с таким именем…» — подумала влюбленная в старинные мифы Элли.

Фейри пошел к двери.

— Если позволите, я вас оставлю. Мне бы хотелось узнать тут все. Я никогда не бывал в мире людей. Здесь много бессмертных… темных?

— Достаточно, — с невольным злорадством ответила Элли. — Одну вы видите перед собой.

Гавейн улыбнулся, и Элли невольно задержала дыхание.

— Я помню. Но мне интересны и остальные.

Он открыл дверь и, не попрощавшись и не обернувшись больше, вышел. Элли снова потрогала подвеску.

Из прострации ее вывел веселый голос Брианны. Подруга вошла в комнату в развевающемся зеленом плаще Факультета и с блюдцем. Элли уже знала, что это для нее.

— Что это за красивый от тебя выходил? Что вы здесь делали?

Элли смутилась.

— Он знает моего отца… кажется. И теперь будет жить в школе.

Брианна не скрыла явного удовольствия от таких новостей.

— Очень интересный. Так на меня посмотрел… — она хихикнула. — По глазам видно, что темный.

Элли решительно поднялась.

— Надо найти Агни. Я расскажу подробности, и мне понадобится ее рассудительность. Мне этого не хватает. И твоей интуиции.

Элли хотелось обсудить странного фейри-полукровку который принес ей украшение. В нем слишком чувствовалось напряжение и тайна. Если все вокруг считали ее саму тьмой, то не был ли и Гавейн таким же?

Кулон в виде цветка уже почти привычно холодил кожу, он так и не нагрелся от человеческого тепла. Элли находила в этом странное удовольствие и совершенно не желала снимать подвеску.

— Мне бы твою удачливость… — пробормотала Брианна.

?????Следующий день?????20 сентября?????Помещения школы?????

Погрузившись в празднование своего первого, как она говорила, взрослого Шабаша, Элли слегка подзабыла про юного фейри-полукровку, который внезапно вошел в ее жизнь. Она была полна новых впечатлений — на очередном занятии травозелья мастер Джулиан предложил второкурсникам смешать благовоние Мабона — растертые в порошок сухие иглы сосны и палочки корицы с добавлением капель масел герани, лимона и шалфея. В конце занятия он по обыкновению картинно изумился, что у всех получилась разная по консистенции смесь, хотя пропорции давались точные.

— Положите то, что вышло, в кадильницы… подожгите и… будь, что будет, — сказал светловолосый «алхимик», провожая их из класса.

Элли хихикнула. Сама она уже видела, что благовоние по этому рецепту получается похожим на мягкую глину и из него удобно слепить маленькие конусы. Такие еще называются свечами без фитиля, которые, благодаря маслу в составе, отлично горят, наполняя помещение приятным ароматом.

Выходя из класса, Элинор невольно отметила, что Бренда теперь не задерживается в классе. Мастеру Ланди помогал кто-то с первого курса и, кажется, мальчишка. Впрочем, в общежитии Элли видела Бренду по-прежнему нечасто.

Только готовясь ко сну, девушка вспоминала о небольшом кулоне в виде цветка колокольчика, который ей совершенно не хотелось снимать. Каждый вечер она напоминала себе, что нужно найти таинственного полукровку Света и Тьмы — как это вообще возможно? — и выспросить еще какие-нибудь подробности об отце и, быть может, маме… Но очередной день захватывал ее, а память возвращалась ближе к ночи.

Спала Элли на удивление плохо, и это были не вернувшиеся детские кошмары, которые она посчитала бы сейчас почти наивными. Это было что-то новое — зрелище разрушенных башен и стен, в которых она со слишком натуральным для сновидения ужасом узнавала развалины школы «Хизер Блоссом».

Сон повторялся и повторялся, каждый раз дополняясь новыми подробностями — теперь в развалинах поселились призраки друзей и знакомых. Иногда, уже открывая глаза при пробуждении, Элли продолжала видеть их, сидящими на краю постели с остановившимся взглядом или скользящими вдоль стен и исчезающими в них.

Она почти не высыпалась и уже была готова попросить банши из медпункта или даже мастера Джулиана о каком-нибудь зелье. Единственное, что ее сдерживало — подозрение, что снотворное не уберет кошмары и ей придется находиться в них без надежды хотя бы быстро проснуться.

Но хуже всего было видеть перед собой укоризненный взгляд серых глаз на ускользающем и нечетком лице и слышать далекий, но вполне четкий и различимый голос, укорявший ее.

— Это только мое воображение… — повторяла она шепотом каждый вечер, ложась спать и уже привычно настраивая себя на очередную битву с кошмаром. — Это мое чувство вины…

Какая-то часть ее личности бунтовала против такого обвинения, но другая почти погибала под тяжестью содеянного.

«Я не убивала его. Он просто не может вернуться. Никогда».