Школа террористов

Я молчал: если он испытывает мои нервы, пусть знает - не из робкого десятка. А возможно хочет, чтобы нес задержала автоинспекция и сорвала интервью?

Нет, никто нас не остановил, не задержал, и мы подкатили к светлому многоэтажному зданию с массивными колоннами, у главного подъезда которого стояло немало припаркованных иномарок, наших "Волг" и "Жигулей". Супер-водитель, обладатель волосатых рук, лихо въехал между двумя "Мерседесами", резко затормозил и встал точно по линии машин; видно, не раз бывал здесь.

В нашем распоряжении имелось ещё пятнадцать минут, в кабине становилось нестерпимо жарко, но мой напарник из "Цары" не торопился выходить.

– Еще раз прокрутим наше интервью, - сказал он, доставая сигареты и закуривая.
– Что б все в темпе, быстро и ясно.

– У нас время ограничено?

– Разве у партаппаратчиков бывает по другому? Да и нам задерживаться ни к чему, не в нашу пользу.

Опасения мои не напрасны, коль и молдавский лжежурналист (физиономия у него явно гангстерская) торопится провернуть дельце: после того, как мы потребуем перевести партийные деньги на другой счет, Кочур вряд ли станет церемониться с нами. Возможно только пуля или просто угроза пистолетом может удержать его от вызова охраны...

Мы выждали до назначенного времени, оставив в запасе лишь три минуты, и зашагали к центральному подъезду.

В приемной у партийного босса, к нашему счастью, кроме секретарши, никого не было. Она тут же доложила о нашем прибытии, и Михась Кочур пригласил нас за массивный стол с тяжелыми полированными креслами.

Мы представились и сразу же приступили к делу.

– Уважаемый товарищ Кочур, - начал я.
– В последнее время политическая и экономическая обстановка в стране, я имею в виду Советский Союз, резко обострилась, особенно в западных республиках, в том числе и в Молдове. Вновь созданные партии, такие как Национальный фронт, требуют самоопределения. Военным людям и читателям "Красной звезды" небезынтересно знать точку зрения руководства Компартией Молдовы.

Кочур откинулся на спинку кресла. Его симпатичное, тонутое у глаз морщинами лицо омрачилось. Он глубоко вздохнул. Ему было за пятьдесят. Крупный, представительный мужчина с умными, проницательными глазами, неторопливый, уверенный в себе, вызывающий уважение. У меня снова мелькнула мысль, что Петрунеску безосновательно заставил нас шантажировать его.

– Вы правы, положение очень серьезное, - спокойно заговорил партийный казначей.
– Падение производства товаров массового спроса ведет к снижению жизненного уровня народа. А это, соответственно, вызывает недовольство, заставляет правительство искать новые пути, чтобы поправить положение. И самоопределение - один из них.

– Как, в таком случае, вы относитесь к стремлению гагаузов и жителей Приднестровья тоже стать самостоятельными? Вы считаете это улучшит их положение?

– Не думаю. Но люди хотят жить свободнее. Многолетняя эксплуатация одних наций другими вызывает недоверие.

– Разве при советской власти какие-то нации пользовались преимуществом? К примеру, мы, русские, разве жили лучше молдаван? И разве молдаване не сами управляли своей республикой?

– Непростой вопрос, и объяснить ныне народу, кто куда тянет, невозможно - авторитет компартии упал. Нам не верят.

– В чем вы видите причину утраты авторитета компартии?

Кочур нервно побарабанил пальцами по столу, усмехнулся.

– Авторитет, как и платье, требует безукоризненной чистоты и прочности.

– Особенно у наших вождей, - вставил я.

– Совершенно верно, - согласно кивнул Кочур.

– Для вас, товарищ Кочур, не ново, что в средствах массовой информации усиленно муссируются слухи, что партийная казна уплывает за границу, что некоторые партийные деятели прикарманивают денежки и готовятся отправиться за ними. Вы ведаете партийной казной. Как обстоят дела у вас?

Я смотрел в лицо партийного босса и видел как оно мрачнеет, становится суровым и жестким, словно прежнюю теплоту сдувает кондиционером, бесшумно нагнетающим прохладный воздух. Глаза чуть прищурились, прожигали меня негодованием и злостью. Прежнее мое мнение относительно его честности стало таять.

– Это тоже интересует читателей "Красной звезды" или только специального корреспондента, надеящегося завоевать популярность жареными фактами?
– Кочур не скрывал сарказма.

– Популярность ныне нужна тем, кто борется за власть. Задача журналистов - правильно освещать события и факты, чтобы народ верно ориентировался и не ошибся в выборе своих лидеров. Вы затрудняетесь ответить на мой вопрос или не желаете?

– Вы коммунист?

– Да. И выходить из партии не собираюсь.

Тогда должны понимать, что есть такие вопросы, которые не подлежат обсуждению.

– И все-таки. Вы отправили в швейцарский банк триста миллионов вот по этому счету?
– Я положил перед ним листок с номером.

Кочур взял бумажку и долго вертел в руках. Молчал, стараясь скрыть удивление, но пауза говорила о том, что он ошарашен. Наконец, справился с замешательством и раздраженно спросил:

– Почему вы решили, что это мой счет и я использую деньги на собственные нужды?

– Я ничего не решил. Меня интересуют только факты.

– Вы намерены их опубликовать?

– Если вы не опровергните их, - я сделал паузу, давая ему время на раздумье. Он молчал.
– Или примите наши условия, - заключил я.

Снова наши взгляды скрестились, взгляды ярых противников, решивших биться до последнего; выжидающих, кто первый сделает ошибку, чтобы нанести смертельный удар.

– Я слушаю ваши условия, - не выдержал первым Кочур.

Я положил перед ним другую бумажку с другими цифрами.

– Перевести в тот же банк на этот счет семьсот тысяч.

Кочур повертел бумажку в руках.

– Это счет "Красной звезды"?

– Нет. И не мой, разумеется.

– Я так и думал.
– Кочур встал и в задумчивости прошелся у стола. Остановился напротив меня.
– Вот что, молодой человек. Передайте тому, кто вас послал, что ни копейки он не получит, даже если вы опубликуете свою стряпню в "Правде" или в "Ньюйорк-Таймс".
– Он решительно прихлопнул сильной рукой по столу, ставя точку в нашем интервью и давая понять, что аудиенция закончена.

Анвар выключил диктофон, и я, поблагодарив партийного босса, поднялся. Еще раз окинул взглядом его крепкую фигуру, волевое лицо и снова проникся к нему симпатией и уважением...

Вышло по моему. Хотя так оно зачастую и бывает: любые гениальные планы осуществляются далеко не так, как бы хотелось. Потерпела фиаско хитрейшего президента спортивной ассоциации господина Петрунеску. Какой очередной ход сделает он?..

– Хреново, - сказал Анвар, садясь в машину.
– Шеф будет недоволен.