Школа жён

Массажист позволял своим рукам выделывать такое, что Мишке, узнай он об этом, наверняка не понравилось бы. А она никак не могла допустить неудовольствия Мишки.

– Слушай. – Она села на край массажной кушетки, не обращая внимания на то, что на ней совершенно ничего нет. – Как тебя зовут? – спросила она массажиста. – А впрочем, неважно. Я приехала сюда не на вечер знакомств, а чтобы учиться – как там у вас в рекламке написано – оральному экстазу, – сказала она и указала подбородком на ширинку массажиста. – Вот за что мой Мишаня платит, а не за то, что я вернусь вся вымазанная каким-то маслом. Не, ну пойми – маслом я и сама могу помазаться.

– Михалина, успокойся… – попробовал прервать ее массажист.

– Я и так спокойна. – Она поднялась с кушетки и встала напротив мужчины. – Но если Мишка отвалил кучу капусты за эти ваши курсы, то потребует и результата, он парень конкретный. И что я ему потом скажу? Что ты втер мне в задницу пол-литра какой-то липкой слизи? Он захочет конкретики! Конкретики! – крикнула она.

– Всему свое время, – попытался убедить ее массажист. – Пожалуйста, расслабься…

– Ага, он мне тут еще про релакс. – Она нервно вышагивала по комнате. – Я чего, не возбуждаю тебя? Ты хочешь только этим мазилом меня натирать? Да я сама кого хочешь потру. – Она подошла к мужчине и потерлась грудью о его спину.

– Подумай о себе, Михалина. – Он повернулся к ней и поцеловал в губы. Она задрожала.

Он поднял ее и посадил на массажную кушетку.

– Ты здесь только первый день, а уже хочешь всё и сразу. Погоди. Не всё сразу.

* * *

– И видишь, Ягодка? – закончила Михалина. – Абсолютно без смысла. Я сюда приехала сексу учиться, а этот меня массирует. Если бы это видел мой Мишаня, дал бы ему прикурить!

– То есть Мишка знает, что ты здесь? – удивилась Ядвига.

– Конечно, знает. Я здесь ради него. – Миська пожала плечами. – Он платит за это и потребует результата после возвращения. – Она опечалилась. – Да мне и самой это нужно, а то боюсь я, Ягодка, что он найдет себе другую. Потому что он такой, бабник… – Она начала грызть свои длинные ногти. – Я расскажу тебе, как это было. Я родилась во Влоцлавеке. Ты ведь знаешь, Ягодка, где это?

Ядвига кивнула.

– Во, там я закончила началку и поступила в гимназию. А после гимназии вышла с пустой головой и не знала, что делать дальше. Я хотела учиться на парикмахера, потому что всегда укладывала прически всем подругам. Всегда. Хочешь, и тебе могу сделать, а то у тебя такие неухоженные волосы. Есть одно хорошее питательное средство, я напишу тебе название. Знаешь что? Когда выпьем и поднимемся к себе в комнаты, я сделаю тебе такую прическу, что просто закачаешься. Будешь как богиня!

Ядвига улыбнулась. Она никогда не обращала внимания на свои волосы. Всегда стриглась покороче и прически выбирала такие прилизанные. Она? Богиня? Да ладно…

– Ну и родители согласились, потому что парикмахер – это конкретная профессия, работа всегда найдется, вот я и поехала в техникум в Быдгощ. Так рада была, что вырвалась от родителей, хотя сейчас скучаю по ним. Я думаю, они обиделись на меня. В принципе, надо бы им позвонить, но я боюсь…

– А чего ты боишься? Позвонить – это нормально.

– Да я понимаю, что нормально, просто они были недовольны, что я с Мишкой связалась и в Варшаву свалила… Я была нужна им там. А что я могла сделать? Ты-то хоть понимаешь, что любовь не выбирает… – Миська задумалась. – Хотя их я тоже люблю. Но с другой стороны, не от них же у меня будут дети.

Ягоде подумалось, что при таком раскладе дети у Михалины с Мишкой тоже маловероятны.

Миська продолжила:

– Я жила в общежитии. Было весело, потому что никто нас не охранял, все ходило ходуном – сплошные гулянки, ну а я хотела быть парикмахером и училась. Как к подругам приходили тусоваться, я всегда шла спать к такой, у которой никогда не было вечеринок. Такая, знаешь, серая мышь. Вероникой звать. Ну и училась. В принципе, мне и учиться-то не пришлось, потому что меня очень быстро приметили и взяли на работу к той тетке, которая вела у нас занятия. В большой парикмахерский салон. Зарплаты практически никакой, но на золотые руки чаевые всегда капают неслабые. Особенно от мужчин, но я всегда предпочитала стричь женщин. Особенно делать свадебные прически. Честное слово, Ягода, я любого гадкого утенка могла превратить в белую лебедь. Есть такая сказка, может, знаешь?

Ядвига кивнула.

– Ну а у мужика? Что тут придумаешь? Хоть бы ирокез кто себе заказал… Никакой фантазии у людей… Скучные все… В Варшаве хоть какое-то разнообразие, у всех разные прически, а в Быдгоще каждый второй приходил под ноль постричься. Но я и здесь иногда делала что-нибудь классное, какие-нибудь хаир-тату на этих лысых головах. – Она улыбнулась. – Потому что – веришь ли нет – я умею красиво рисовать. Я всегда рисовала и поэтому выбрала парикмахерскую школу. Мне почему-то подумалось, что там тоже надо уметь рисовать… Головы, например… У меня до сих пор есть тетрадка с разными прическами. Я даже с собой ее взяла. Обязательно покажу тебе. Короче, разные ребята ко мне приходили (стричься и даже типа клинья подбивали), но я не из тех, кто пойдет с каждым. О нет! – Она сделала суровое лицо. – Если и шла с кем, то только в особом случае. Нет, оно, конечно, пообедать там или поужинать, когда приглашали, это всегда пожалуйста, потому что денег у меня не было, и хоть какая-то экономия выходила, да и пройтись с кем, поболтать, а не в этом интернате сидеть. Но все это было несерьезно.

Короче, ближе к делу. Когда я была на третьем курсе, ровно год назад, ко мне пришел Мишка. – У Михалины заблестели глаза. – Я тогда еще не знала, что за Мишка он такой, но он сказал, что, если я буду его гладить по лысой голове, он заплатит вдвойне. Ну я и гладила, а что было делать, даже расстегнула блузку на две пуговицы, потому что думала, что Мишке понравится, глупая я тогда была, Ягодка, потому что выяснилось, что он любит сиськи побольше. Но тогда я этого еще не знала. – Миська пожала плечами. – Он все равно приходил ко мне каждый раз, как только у него волосы отрастали, и каждый раз приходилось гладить его вдвое дольше. Однажды он принес мне красный тюльпан и спросил, не поглажу ли я его дома. Красиво сказал, а? Я, конечно, не согласилась, потому что мы не имеем права оказывать услуги на дому. Ты не поверишь, дело было вовсе не в стрижке. Подруга потом сказала, что он этот тюльпан на клумбе сорвал перед салоном, но какое это имеет значение? – спросила Михалина, совсем не ожидая ответа от Ядвиги.

Даже если бы Ядвига считала иначе, у нее не было шансов прервать любовную историю Миськи.

– В тот же день мы пошли за пиццей, а потом к нему. Это было очень романтично, потому что он сказал, что любит меня и что волосы от стрижки засыпались ему за ворот, и не могла бы я помочь ему избавиться от них. Под душем избавиться. – Она улыбалась воспоминаниям. – И мы пошли в душ. Я тоже, Ягодка, пошла. Потом я осталась у него до утра, а родители узнали, что я не ночевала в общежитии. Ну и загорелся сыр-бор. Сказали, что меня выгонят, а Мишка сказал, пускай выгоняют. А потом мы поехали в Варшаву. Родители на меня обиделись, перестали звонить. Мишка тогда сказал, что если они соскучатся, позвонят сами. Я скучаю, но не звоню, потому что они будут злиться на меня… Они даже не знают, где я. Мишка получил работу (вышибалой) в этой джазовой закусочной, а я там разношу напитки (типа официантка). Ну что ж, – вздохнула она, – не всем же быть парикмахерами у звезд. А знаешь, Ягодка, ведь когда-то я об этом мечтала. Но не все мечты сбываются…

«Мечты… мечты… Уже одно то, что они у тебя есть, отличает тебя, девочка, от тех, у кого остались только желания, и уж подавно от тех, у кого и желаний-то никаких не осталось…» Ядвига взяла ее за руку:

– Миська, ты молода. У тебя еще всё впереди, у тебя будет всё, что ты захочешь. Твоя жизнь только начинается.

– Начинается? Мне уже восемнадцать. И даже больше.

– Вот именно. – Ядвига тепло улыбнулась. – Ты покажешь мне чудеса, которые способна наколдовать на моей голове?

В глазах Михалины заплясали радостные огоньки:

– Да не вопрос! Пойдем в мою комнату. Нужно только от этих баб избавиться, – она указала на Арлету и ее подруг, – потому что мне не нравится работать, когда кто-то стоит над душой и смотрит мне под руку.

Они допили чай и тихо вышли из ресторана. Михалина взяла за руку почти втрое старшую Ядвигу и потянула за собой. Запыхавшиеся, обе вбежали на второй этаж.

– Пойдем в ванную. Голову тебе намочу, мыть не буду, потому что сегодня о нас уже позаботились, – фыркнула Михалина. – Узнал бы Мишка об этом…