Школьная осень
Шрифт:
— Алька! — возмущенно отозвалась Ирина.
— Альбина, извини, — ответил я. — У меня сегодня дела очень важные. Давай…
Я задумался, прикинул планы.
— Давай в субботу?
В субботу у меня занятия в секции ориентировочно с 13.00, значит, закончим часа в три.
— В субботу в 16.00 здесь? — предложил я. — Нормально?
Мой отказ от продолжения встречи сегодня Ирину обрадовал. На её лице появилась довольная улыбка. Альбина сначала огорчилась, потом, когда я предложил встретиться в субботу, обрадовалась.
— Давай! Конечно, давай! — согласилась она и сообщила. — Я теперь здесь недалеко
Она не договорила — подружка потянула её за рукав от меня. Хорошо, что потянула и отвлекла, и что темно уже было. После этих альбинкиных слов о переселении я смутился и покраснел, аж ушам стало жарко.
— Ну, пока! — она неожиданно подшагнула ко мне и чмокнула меня в щеку. — Ты такой классный!
Они пошли вдоль по улице. Подъехал со стоянки троллейбус. Я шагнул в открытую дверь. Щека горела огнем, а на душе у меня пели птицы. Особенно от того, что в ауре Альбины не было ни черноты, ни желтизны. Вот у Ирины желтые искры мелькали. А у Альбины нет. А еще мне было стыдно.
— С ума совсем сошла, Алька? — возмутилась Ирина. Они шли по улице к остановке от кафе.
— Он же мальчик совсем! — продолжила она и тут же добавила. — Но такой парень! Я бы и сама с ним замутила…
Альбина вздохнула, улыбнулась, сказала:
— Это он. Помнишь, я про него тебе рассказывала?
— Да помню, помню, — чуточку сварливо отозвалась подружка. — Пацан совсем. Но хорош, хорош! От него прямо какой-то силой тянет.
Она хихикнула, буркнув едва слышно:
— Ноги сами раздвигаются!
Альбина всё равно услышала, остановилась, повернулась к Ирине, легонько ударила её кулачком в бок и шутливо ответила:
— Не смей так про моего парня!
— Ого! — засмеялась Ирина. — Уже и «твоего парня»? Быстро ты… А он-то знает про то, что он «твой парень»?
Альбина снова улыбнулась. В сумерках Ирина не разглядела, совсем не обратила внимания, что её подружка улыбнулась счастливо.
Кубанова Альбина жила в новом пятиэтажном кирпичном доме, построенным предприятием всего пару лет назад. Десяток квартир заводоуправление зарезервировало под служебные нужды. Одну из них — однокомнатную полнометражку — временно выделили Альбине.
— Но смотри, Альбина! — предупредил директор. — Если понадобится, съезжаешь без разговоров! Несмотря на наши взаимоотношения. Поняла?
— Конечно, Николай Васильевич, — согласилась Кубанова.
— Мне пересуды и сплетни в коллективе совсем не нужны! — предупредил директор. Альбина поднялась со стула, быстро обошла стол и чмокнула его в щечку.
— Ну, ты это… — смутился директор и добавил. — Сдадим еще дом, выделим тебе жильё!
Нет ничего более постоянного, чем временное. В четырех служебных квартирах, наверное, с самой сдачи дома жили на таких же, как и она, «птичьих правах» работники предприятия. А еще в одной поселился вообще совсем посторонний тип — молодой журналист с областного радио, за которого ходатайствовал обком комсомола.
Зато в служебной квартире были и мебель, и телевизор, правда, черно-белый, с холодильником, и посуда на кухне, и даже постельное белье.
Ирина проводила подружку до подъезда.
— Давай постоим, покурим, — предложила она.
— Зачем
стоять? — хмыкнула Альбина. — Вон лавочки есть. Пойдем туда.На детской площадке стоял «грибок» со столиком и скамейкой под ним. Подружки присели туда. «Грибок» стоял поодаль от фонаря, в тени. В сумерках их было почти незаметно, если бы не огонёк сигареты у Ирины.
— Вот и посидели после работы, — задумчиво заметила Ирина. — Ни с кем не познакомились…
— Ну, я не зря сходила, — ответила Альбина. — Антона встретила, давно его хотела увидеть. Да и тебе ужин не готовить.
— Это, конечно, верно, — согласилась Ирина и засмеялась. — Только ведь за свой счет сходили. А то бы парней каких-нибудь раскрутили…
— Ой, брось! — отмахнулась Альбина. Настроение у неё было отличным.
— А твой-то? — Ирина осторожно намекнула на директора. Альбина легкомысленно шевельнула плечами.
— Да последнее время что-то у него со временем никак. Чему, честно говоря, я только рада.
Ирина затянулась, помолчала, потушила сигарету и задумчиво сказала:
— Везет же всяким ведьмам! Ты ж ведьма, а? Альбинка!
Её подружка вздохнула, ответила:
— Да я сама не знаю, Ир. Веришь, нет? Как-то что-то вдруг само собой выходит. А иной раз и никакой выгоды, ничего не получается. Вспомни домового на «Химике»!
Ирина зябко передернулась, вспоминая, ночлег в квартире старого дома в поселке «Химик», и ответила:
— Мне кажется это совсем не домовой был, Аль! Домовые так не вредят хозяевам.
— А кто ж тогда? — хмыкнула Альбина.
— Это злой дух, — Ирина понизила голос. — От цыганки остался. Надо было попа позвать, квартиру освятить.
— Надо, надо! — лениво поддразнила её Альбина. — Всё. Всё закончилось. Ничего больше не надо! В завкоме уже кому-то эту квартиру отписали.
Она хихикнула.
— Вот сюрприз будет!
Я доехал достаточно быстро. В пустом троллейбусе проехал три остановки, пересел на свой «пятый» автобус. Увы, автобус в это время пустым салоном не отличался. К поселку подъезжали уже практически как сельди в бочке.
Я сгрузил сумку на пол, разулся:
— Мэм! Я дома!
Maman вышла в прихожую — еще в «парадно-выходной форме одежды». Видимо, сама только с работы пришла, не успела переодеться. Дежурно чмокнула меня в щеку, подставила свою в ответ.
— У меня тут дела на полчаса, — сообщил я. — До Мишки добегу и обратно.
Maman кивнула.
— Я ужин пока разогрею.
Я прислушался к своим ощущениям. В животе «сидели» порция пельменей и блинов.
— Ма, я, наверное, только чай с бутерами попью, — решил я. — В городе в кафе с ребятами после тренировки заходил. Перекусили плотно: пельмени, блины…
— В «Блинную»? — maman улыбнулась.
— Ага! — я чмокнул её в щеку и выскочил из квартиры.
Сначала я зашел к тёте Маше.
— Вы на месте, тёть Маш? — поинтересовался я, не входя в квартиру, прямо на пороге. — Я сейчас за вещами схожу…
— На месте, — кивнула она. — Где ж мне, старушке, быть-то?
— Ага, — хихикнул я. — Старушке…
Мишка тоже оказался дома. Лежал на своём диванчике в огромных стереофонических наушниках и балдел под… (я чуть оттянул один наушник), конечно же, «Бони М». Он, не вставая, протянул мне руку — здороваться.