Школьное колдовство

Спокойствие. Вот оно. Истинная суть зеркала, которое показывает.

Спокойствие!

Понимание было таким пронзительным, от сердца до кончиков пальцев — впервые Лила испытала подобное! Понимание и абсолютная уверенность, что это именно так — спокойствие есть суть зеркала, только в момент, когда истинная суть проявляется, может меняться содержание. Она не смогла бы разом высказать то, что именно поняла, но она поняла!

Она встала, пошатываясь, сердце дернулось в груди и забилось сильнее, ещё сильнее. И захотелось заплакать. Спокойствие ушло, знание осталось. Она теперь была счастлива. Почти так же счастлива, как… ну да, как тогда, когда Винтен Настан сделал ей предложение.

Уходить не хотелось, и она пошла дальше по мосткам — собиралась ведь дойти до конца и посидеть там.

— Э-ге-гей! Остановись!

На берегу появился человек, он махал ей и кричал. Конечно, ей, кому ещё? Она слышала его, но бессознательно отступила ещё на шаг, и…

Доска под ногой резко ушла вниз, и Лила, потеряв равновесие, полетела в воду. Её сразу обожгло холодом, так, что стало трудно дышать, она забилась и вынырнула, хватая ртом воздух. Незнакомец был уже тут, схватил её за плечи и рывком вытащил на доски.

— Эссина, всё хорошо?

Всё было прекрасно, кроме того, что Лила вымокла до нитки. Как будто следовало наказать её за недавнее нечаянное счастье, когда она угадала, как заклинать зеркала! Открыла секретный замок шкатулки с сокровищами! И вот!..

Теперь она ощутила себя мышью, которую уронили в лужу. Между тем её крепко держал за плечи красивый широкоплечий блондин с яркими голубыми глазами, чем-то, кстати, похожий на Винтена, но у Винтена волосы были темнее.

— Эссина?

— Спасибо, эсс, — прошептала она, — вы мне очень помогли.

— Угу. Оно и видно, — усмехнулся красавец, заворачивая Лилу в свой плащ, который сбросил мгновенье назад.

— Лягушонок, — непринуждённо сообщил он ей, — смешной лягушонок, — и почему-то провёл пальцем по её щеке.

Лила поспешно отстранилась. Ну вот, то мышь, то лягушонок! Однако она удивительным образом перестала дрожать, ей даже стало жарко. Ну да, плащ, конечно, был тёплый, вот только теперь он будет и мокрый, и следовало бы раздеться и отжать одежду…

— Последний столб у мостков гнилой, — сообщил незнакомец, — просто тут не бывает чужих. Откуда вы взялись, эссина? — он уже вёл её к берегу, обнимая за плечи, и она, понимая, что это неприлично, не возражала.

В конце концов, падать в озеро, а потом разгуливать в чужом плаще тоже неприлично.

— Кажется, я заблудилась, — тихо объяснила она, — благодарю вас.

Она попробовала снять плащ, но он не позволил, рассмеялся.

— Ладно вам, таинственная лягушка, прекратите смущаться. Тут в двух шагах домик егеря, я отведу вас, передам егерше, она поможет. Я заслуживаю знать ваше имя, прелестная?

Как он вежлив, однако. Не назвал её чучелом, что сейчас было бы больше похоже на правду…

Незнакомец был одет в простой темно-серый охотничий костюм из шерстяной фланели, без золотых и серебряных галунов, совершенно обязательных для приличного костюма у них в Фавене, но носил на шее золотую цепь, наверное, с медальоном, и два золотых кольца на пальцах, одно — с печатью. Кажется, это был знатный человек, и назваться Лиле следовало правильно, как именно — принцесса Альмагера недавно объяснила. Но сама ситуация была такой глупой! Сообщить этому весёлому и красивому блондину, так похожему на Винтена, что выловленная им из воды растяпа — благородная эссина Лилиана Каверан? Он посмеётся, наверняка кому-нибудь расскажет.

Нет, лучше она его поблагодарит, он уедет, и они никогда больше не встретятся.

— Мое имя Лилиана, эсс, — сказала она. — Или следует называть вас милордом?

— Нет, моя красавица, не стоит, — беспечно ответил блондин, — Лилиана — красивое имя, тебе идет. Ты служишь в Эбессане?

— Это всем сразу приходит в голову, — уклонилась от ответа Лила.

Блондин довольно улыбнулся. Он не позволил ей вернуть плащ, но выпустил из объятий, сообразив, что это её смущает, зато крепко взял за руку. Лила не забыла надеть туфли лишь потому, что чуть не споткнулась о них.

— Как мне повезло, — говорил он, ведя Лилу по узкой тропинке, — заехал сюда загадать желание, а поймал такую прелестную лягушку. Ты меня не обманула? Знаю, ты не служишь в Эбессане. Это ведь необычное озеро. Может, ты заколдованная принцесса, которая живёт тут в лягушачьей шкуре, просто вылезла погреться? Но я поймал тебя, и это не просто так! Признавайся, ты принцесса какой страны? Только не говори, что Руата, прошу тебя!

Пламя знает, зачем этот красивый эсс молол такую ерунду, и далась ему эта лягушка!

— Нет, эсс, я не принцесса Руата, — со вздохом призналась Лила.

Хотела пошутить, но получилось как-то слишком серьезно. Блондин рассмеялся.

— Правда? Но я этому очень рад! Просто очень!

Совсем скоро они подошли к домику на полянке. На крыльце маленькая девочка играла с кошкой, чуть в стороне женщина развешивала белье, но увидев гостей, тут же бросила своё занятие и подбежала.

— Ах, милорд, что-то случилось? — она разглядела мокрые волосы Лилы и всплеснула руками, — о Пламя Великое! Как же так?

— Завернул сюда на минутку, Руна, и спас тонувшую в озере заколдованную принцессу! — продолжал блондин блажить в том же духе. — Правда, она не признаётся, из какого королевства. Помоги ей, будь добра, и поторопи мужа, чтобы не тянул с ремонтом!

— Ах, милорд, само собой! Вы ведь помните, он у меня на работу скорый. Ах, бедняжка, как бы не простудилась! Всё сделаю, милорд!

— Не медли! — согласился «милорд», а сам за плечи развернул Лилу к себе и поцеловал в щёку. — До скорой встречи, принцесса-лягушка!

Лила отпрянула, а он рассмеялся.

— Ах, милорд, вам бы шутить, а бедняжка простудится ещё! — и жена егеря безо всяких церемоний утащила гостью в дом.

Там она сначала избавила девушку от плаща и поспешила вынести его незнакомцу, который после этого сразу ушёл. Руна же принялась суетиться, умудряясь делать несколько дел сразу: помогла Лиле освободиться от мокрой одежды, растереться мягкой холстиной, расчесала ей волосы, одновременно с этим поставила на огонь чайник, принесла из кладовой сладкий кекс с изюмом, а их соседней комнаты — платье, сорочку и чулки, и при этом говорила не умолкая.