Шлепок гнева

— Чулки, — закивало это, — Каблук повыше. Ага. Запишу. Куплю.

— Ладно, отложим чудесным образом пропавшую мать, оставившую после себя гримуар мага смерти, и зададим куда более животрепещущий вопрос — зачем тебе эта одежка?!

В ответ мне была продемонстрирована растопыренная пятёрня пальчиков, а затем рассказана краткая лекция, содержание которой можно уместить в следующее: церковь пустует пять дней в неделю, денег мало, а убежавший Хандрак (тот мелкий гоблин) вовсе не собирался заниматься развратом, а кое-что предлагает устроить тут, причем христианское, религиозное и…

— Чтобы ты была в этом наряде? — скептически уточнил я.

— Да. Хочу попробовать, — простодушие из Виолики просто пёрло, — Хандрак говорил, что заработаем. И без разврата.

— Это — сплошной разврат, — уверенно ткнул я в микроподол.

— Всё равно хочу попробовать. Христианское же! — упёрлась Виолика, на лице которой внезапно появилось недовольство, — Он обещал, что будет веселее. Там надо будет петь, а еще…

— Твоя жизнь, твои правила, — умыл руки я, — Рассказывай про маму.

Рассказ оказался еще короче. Стоит наша бедная фиолетововолосая девочка, моет полы в общем зале. Подняла глаза, фигак — мама. Родительница спрашивает дочуру голосом человеческим, мол, милая, а где книжка? Виолика, хлопая глазками, отвечает «нету, пастор украл». Мама на это кивает, улыбается ей, а потом свинчивает. Пока демон очухался, маман и след простыл.

— То есть, та самая мама, что воспитывала тебя, холила и лелеяла, учила и растила… просто забежала спросить о гримуаре? — задумчиво промычал я, наблюдая вторую партию марлезонского стриптиза.

— Ага.

Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Какое интересное, но пронзительно бесплатное дело, если не считать временного повара у меня дома, да то и дело предлагающую себя монахиню. Правда, молча предлагающую — это добавляет определенную пикантность в жизненный опыт.

— Так, Виолика, поведай мне, где ты с мамой жила, а также всё, что может мне пригодится. Расскажи о соседях, о самой маме, где она работала, с кем встречалась, чем дышала, как себя вела. В общем, всё что можешь вспомнить.

— Зачем?

— Мама может знать, как снять проклятие. Даже не так — мама обязана это знать.

— А. А! О!

Ух ты, сколько эмоций на лице! Прогрессирует!

Если даже эта демонетка доиграется и её возьмут за аккуратную задницу охотники, то её маман, приносящая домой гримуары по некромантии, возможно будет стоить мне еще одни командировочные от начальства.

— Конрад?

— А?

— Я боюсь Охотников. Хочу иметь возможность убежать. Поможешь? Я буду служить тебе за спасение, если оно понадобится.

— Помогу, — подумав, кивнул я, — Давай составим контракт. Простенький.

Проблема жития частным детективом в том, что наш город еще недостаточно цивилизован для такой услуги. Нужно проследить за неверной женой? Иди в Гильдию. Требуется намять бока конкуренту? Найми банду. Хочется узнать, что в завещании у любимого дядюшки? Выпей для храбрости, а потом найди способ связаться с жмуроделами из Граильни. Даже если зеленокожий обделается, то на тебя не выйдут. Жители района зеленокожих своих не выдают.

Итого, что расследовать? Кому?

Так что вот, пробавляюсь охотой за сокровищами. В данном случае, вылазка насквозь пустая — квартира, в которой жила Виолика, опечатана за долги по коммуналке, а будучи вскрытой, продемонстрировала, что тут кто-то очень хорошо пошарился. Не гримуар искали, а выносили всё подчистую. Чувствуется опытная рука близких соседей. Вон, волочили что-то тяжелое, неподъемное. То ли тумбу, то ли… а, понятно.

Точно соседи. Все элементы «стенки» вынесены без разборки. Рукожопы. Всё побили об косяки и проемы. Из того, что осталось, можно судить, что Радиганы жили очень неплохо для этого района. В зале трехкомнатной квартирки недешевый паркет, оконные рамы гномьего производства, глухие. Отлично пропитанное дерево. То же самое можно сказать об отделке дверных проемов и подоконнике на кухне.

Это далеко не уровень «экономиста по найму», о котором мне говорила Виолика. Мамашу эльф должен был буквально засыпать империалами, но с чего бы? Не сотый, не тысячный и не десятитысячный раз человечки рожают от длинноухих, так откуда аттракцион невиданной щедрости? Если поближе взглянуть на паркет, то становится видно, что это глиммеркольтский дуб, штука хоть и нередкая, но всё равно — не в потребительском сегменте. Такой паркет мог бы позволить себе я, если бы уболтал Алису скинуться, а затем наняли бы Шегги…

Ладно, значит, нашей девочке врали всю жизнь. Её маман была кем угодно, но не вышвырнутой на мороз эльфийской подстилкой, залетевшей от долгоживущего.

Канадиум.

Внезапная мысль пробила меня от затылка до задницы с такой силой, что пришлось примащиваться на подоконник и пучить глаза. Шпионы были закинуты лет двадцать назад, так? Когда было сообщение между нами и Канадиумом! Дамочка с ребенком, появляющаяся из ниоткуда, но имеющая звона выше крыши. И, при этом, несмотря на район, её никто ни разу не гопнул! Не взломал хату! Она спокойно растила Виолику, занималась своими делами, и…

Скрипнув зубами, я метнулся на улицу до ближайшего телефона. Три сигмы, минута, несколько фраз, пара выкуренных сигарет в ожидании, и вот, я возвращаюсь в многогрешный подъезд, окруженный суровыми орочьими мордами. Всё, что ниже морд, упаковано в голубовато-синюю униформу полиции Омниполиса.

— Допросить всех! — сухо бросаю я, — Всех жителей. Они жили тут почти восемнадцать лет!

— На месте или в участок? — буркнул капитан этого отряда плечистых крепышей.

— В участке, — подумав, решил я, — Разумный готов болтать более открыто, когда хочет домой.

— И под каким соусом мне их паковать? — орку явно не хотелось принимать решение самостоятельно.

— Государственная безопасность, верификация Блюстителя Конрада Арвистера, прямой доклад главе безопасности, Оргару Воллу-третьему. По приезду и по окончанию допросов, — отчеканил я.

Вот. Теперь всё и закрутилось.

Подавив желание вернуться к Виолике и порасспрашивать её еще (это могло хорошо закончиться для неё и не очень удобно для меня), я навострил лыжи домой. День выдался бестолковый, но насыщенный в плане сохранения законности в городе, так что шёл я в расстроенных чувствах. Что толку от инстинктов Блюстителя, когда пашешь не в свой карман?