Шмордонские войны

– Кроме меня! Я отправился посмотреть на чудо, явленное Двенадцатиликим Богом. Ведь россыпи алмазов величиной с лош… с гм… таких размеров – не что иное, как милость господа, дарованная Шмордону. В Писании говорится, что Бог сбрасывал с неба бублики с маком голодающим древним шморам, когда те перебирались через пустыню, но об алмазах там – ни слова. Значит, это новая божья милость.

– Ну и как, посмотрели? – император сдерживал себя из последних сил.

– Не получилось. Сначала мы подорвались, а потом нас сразу эвакуировали.

Терпение Шмора лопнуло, и он крикнул:

– Филер!

– Да, ваше величество, – барон вынырнул откуда-то сзади.

– Его Преподобие немедленно заприте в двадцать шестом отсеке! Три дня ничего кроме воды ему не давайте! Пусть вспоминает божье чудо и жрет духовную пищу! Потом явите ему настоящую благодать, добавив к воде ежедневную краюху хлеба!

Филер дернулся, но его опередил Вискерс, сделавший шаг вперед.

– Не трудитесь, барон, – сказал он. – Выполнение распоряжений императора – моя прямая обязанность.

Он тут же схватил пропистора за локоть и потащил того к выходу. Инквизит удивленно каркнул:

– Что вы делаете, граф? Мы же друзья! Мы же вместе с вами водку пили!

Вискерс, не останавливаясь, ответил:

– Водка водкой, а дружба – службой.

– Вы бесчестный негодяй! – крикнул Инквизит. – Я вызову вас на дуэль!

– А чем мы сражаться будем? – спросил Вискерс, выволакивая пропистора в коридор. – Станем Писанием друг другу в лоб стучать?

И здесь Инквизит применил хитрость. Он уперся в дверной проем руками и ногами, растопырив их в разные стороны. Но Вискерс не растерялся. Размахнувшись ногой, он двинул пропистора в его обширный зад, отчего тот с воплем вылетел в коридор. Граф, закрывая за собой дверь, подал оставшимся в кабинете успокаивающий знак рукой. Из-за его спины донесся рев:

– Прокляну! У тебя фляжка пересохнет!

Дверь захлопнулась и наступила тишина. Шмор, глядя в бледные от страха глаза Шухера, произнес утвердительно:

– Вы погубили боевой крейсер!

– Ваше величество, боевым он был пятьдесят лет назад, – стал оправдываться Шухер. – Его давно пора было списать.

– Вы сами отменили приказ о его списании! – сказал император. – Значит, он боевой. И вы угробили этот корабль… Филер!

– Я! – с готовностью отозвался барон.

– Закрыть сего мерзавца вместе с пропистором! На такую же диету! После войны я найду применение обоим!

Филер, взяв маркиза за руку, показал глазами на Хлебазла.

– А этого куда?

– С ним я разберусь сам, – ответил Шмор, потирая зачесавшуюся вдруг ладонь.

Филер, понимающе кивнув головой, выволок Шухера в коридор и захлопнул за собой дверь.

Оставшись наедине со спящим в вертикальном положении Хлебазлом, император, потирая руку, обошел лорда и остановился у того за спиной. Основательно прицелившись, Шмор с залихватским уханьем выдал своему тестю мощный подзатыльник, отчего Хлебазл, резко проснувшись в падении, рухнул на пол лицом вниз. Но на этом экзекуция не закончилась.

Император, ходя кругом, принялся пинать своего родственника ногами, целясь в самые мягкие места его тела. Лорд закричал:

– Что вы делаете?! Ай!

– Лечу вас от алкоголизма, – ответил Шмор, не переставая трудиться.

– Уй! Зятек, не надо! – попросил Хлебазл.

– Еще как надо! – воскликнул император, вошедший в раж. – Где досье на Филера? Оно вообще имеется у вас?

– Ой! Имеется! – пытаясь уворачиваться от ударов императорских ботинок, ответил тесть. – Но оно осталось в Шморе! Ай! Он же рядом! Сейчас я его допрошу, и появится новое досье! М-му-й! Будет дубликат…

Император, остановившись на минуту, гневно крикнул:

– Кого вы допросите, Филера?! Где? Да здесь каждый корабль пропитан насквозь его шпионами! Попробуйте тронуть барона, и окажется, что допрашивать будет он! Вас! Вы хоть немного соображаете, где находитесь?! В самом центре военной мощи Шмордона! Где ваши люди? Там! А у него они здесь! Ненавижу!

Шмор принялся наносить ногами удары по телу Хлебазла с еще большей силой. Лорд стал прощаться с жизнью, но вдруг взревела сирена. Император, занесший ногу для очередного удара, остановил ее в воздухе и поинтересовался:

– Что это?

– Боевая тревога, – сообщил Хлебазл, понимая, что экзекуция закончилась.

Он, кряхтя, поднялся на ноги, достал из кармана носовой платок и принялся вытирать им кровавые сопли.

– Никакого уважения к старикам, – сказал лорд, сморкаясь.

– Я вам, дорогой тесть, уважение после войны окажу, – сказал император, застегивая запонки на манжетах. – Не будете знать, куда это уважение деть.

Шмор вышел в коридор и быстрым шагом направился в боевую рубку. Хлебазл, прихрамывая, поплелся за ним…

Капитан истребителя доложил:

– Несанкционированный выброс спасательного бота. Такого никогда раньше не случалось. Кто-то специально нажал аварийную кнопку. Бот вылетел в пространство и направился к планете. Им управляют, потому что он идет по пеленгу станции. Предполагаю предательство. Разрешите уничтожить бот ракетой.

– А если догнать его другими ботами и перехватить? – спросил Шмор.

– Не получится, – ответил капитан. – Личный состав обедал. Пока спохватились, бот ушел далеко. Догнать уже не сумеем. Кроме как ракетой…

– Отставить! – приказал император, и сердце его тревожно сжалось. – Немедленно установить, кого из экипажа не хватает.

Через десять минут Шмору доложили, что в экипаже полный порядок, а не хватает только его сына. Император вскочил, подбежал к пульту управления звездолетом и взял в руку приемное устройство рации. Нажав тангенту, он попытался что-нибудь сказать в звукосниматель, но вдруг отшвырнул приемник в сторону и устало сел в штурманское кресло.

– Какие распоряжения? – спросил капитан.

– Ждать! – ответил Шмор, жестко сжав губы.

Появление Шмореныша на станции вышло эффектным.

Джем, Кебаб и Батон уснули прямо за столом, придавив носами кучки золотого песка, рассыпанного по всей его поверхности. Хапс, спавший ранее головой в пульте, проснувшись, посетил санузел и после этого захотел похмелиться, но ничего на столе не нашел, поскольку все было выпито.

Хапс знал, что какое-то количество алкоголя должно было оставаться в сарае, но ему совсем не хотелось тащиться туда. Он внимательно оглядел спящую троицу и заметил горлышко небольшой коньячной бутылки, торчавшее из бокового кармана штанов Кебаба. Но соваться к Носатому он не стал, опасаясь немедленной зуботычной реакции с его стороны при любом неосторожном движении.