Шофёр

– А дам тоже надо вытаскивать, не протестуют? – Сергей кивнул на женщину в красном платье.

– Нет, – швейцар украдкой перекрестился, – тут, брат, шутки плохи. Пойдём, нечего глаза приличным людям мозолить. Относиться с пониманием надо, кого можно трогать, кого нельзя. Нэпман человек привычный, его фининспектор за все места щиплет и прокурор, а вот деловые, они сами кого хочешь за любое место. Степан тебе, если понадобишься, объяснит.

Травин распрощался со швейцаром, пошёл обратно, к дому, стараясь не наступить на конские яблоки. По пути троицу, умчавшуюся на повозке, не встретил, у Пахомовых тоже никто не появлялся, значит, скорее всего, пацан повёз старших товарищей за своими приятелями, в Сокольники. Сергей поругал себя за чистоплюйство, во время драки он мальца пожалел, а тот вон каким прытким оказался, в будущем жди беды. Собственно, ждать Сергей не любил и при первом случае намеревался с этой проблемой покончить.

Глава 8

Понедельник начался для Травина на час раньше обычного. Он поднялся в начале шестого, зашёл на хозяйскую половину, посмотреть, как там Пахомов. Старик спал, тяжело дыша. Его сестра давно проснулась, покормила птицу и двух поросей и развешивала на верёвках стираное бельё.

– Ложечки-то отнёс, Серёжа? – спросила она. – Не ругались?

– Все в ажуре, Анна Степановна, – доложился Сергей, – претензий от новых хозяев не поступало. Если милиция возьмётся, вали всё на меня. А племянница Пилявского – она с тётей живёт?

– Знать не знаю, – Пахомова поджала губы, – адресок-то мне Лев Иосифович давал, чтобы я им отнесла гостинцы, да меня домработница встретила, свёрток взяла, а дальше порога не пустила. Прямо как баре живут. А Лена – девочка хорошая, только на язык остра. Видела я, что она у тебя оставалась, ну да дело молодое. Ты чего это в такую рань?

– Понизили меня, тётя Нюра, из шоферов в техники перевели, зато времени будет свободного – вагон. Ты не беспокойся, я как на лекарства и врачей тратился, так и буду, и никуда от вас не уеду.

– Да я и не боюсь, – женщина махнула рукой, хотя в действительности опасалась, что Травин исчезнет, а вместе с ним и тонкий денежный ручеёк. – Завтрака нет ещё.

– Ничего, по дороге перехвачу. И вот ещё что, если кто спрашивать меня будет, мол, живёт тут такой человек или нет, ты говори, что квартирант, про знакомство моё с дядей Митей не упоминай.

– Ой, – Пахомова встревожилась, – кто же это заинтересуется?

– Есть, тётя Нюра, люди, которые думают, что я их обидел. Так они, если меня вдруг отыщут, мне отомстить захотят. Может, денег тебе предложат, чтобы ты сказала, где меня искать, ты возьми и скажи. А я с ними разберусь.

На шум во двор выглянул Федякин, спросил, который час, и отправился спать дальше. Сергей размялся, подтянулся во дворе на перекладине, роль которой выполнял стальной лом, облился водой и отправился на работу. По пути он зарулил в моссельпромовскую булочную на 3-й Сокольнической, взял бутылку молока, фунт ветчины и батон ситного хлеба. Хлеб был только что из печи, горячий, с хрустящей толстой корочкой, и Травин не удержался, остановился напротив Третьего театра Совкино и отлично позавтракал, поделившись последним ломтём окорока и краюхой хлеба с беспризорником. В гараже он появился без четверти семь, как раз к началу смены, натянул рабочую одежду и перекинулся парой слов с напарниками.

Над ямой стояла машина из проката, надо было наладить работу двигателя и отогнать в соседнее здание, в восемь приезжали машины такси, на каждого техника приходилось три автомобиля, за час их осматривали и при необходимости ремонтировали. На самом деле, новенькие французские автомобили практически никакого обслуживания не требовали, максимум – баллоны подкачать и проверить уровень масла, но к ним относились бережно и с пиететом.

С прокатной машиной Травин разобрался за сорок минут – забилась топливная трубка, и бензин подавался неровными порциями. Отогнав автомобиль, он встал на крыльце и закурил, как раз в это время служащие гаража спешили занять свои рабочие места. Мимо Сергея попыталась проскользнуть Сима, он её окликнул, но женщина шарахнулась от Травина, как от чёрта.

– Слишком впечатлительная, – решил Сергей, затушил папиросу и отправился в цех.

Без пяти минут восемь появился «рено», за рулём сидел бывший уже сменщик Сергея, Леонид Пасечник. Пасечник шоферил уже без малого пятнадцать лет и сам мог отремонтировать машину с закрытыми глазами.

– Правое переднее колесо шумит, надо впрыснуть смазки в подшипник, – сказал он, широко зевнул и отправился переодеваться.

Травин так и сделал, заодно проверил остальные колёса, отогнал машину на мойку, проделал то же самое с ещё одним таксомотором. К этому времени приехал Пыжиков. Увидев Сергея в спецовке, Семён покраснел от радости и, чтобы скрыть чувства, отошёл подальше, за угол, закурил.

– Зря ты это, – Травин, как всегда, подобрался незаметно.

Пыжиков чуть было папиросу не проглотил. Кровь отлила от головы куда-то в пятки.

– Это не я, – сказал он первое, что пришло в голову.

Идея написать на Травина кляузу поначалу казалась отличной, но со временем мысли об ответной мести со стороны напарника приходили всё чаще. Семён старался не думать о возможных последствиях, точнее говоря, надеялся, что Сергей не станет при всех его бить. Но когда тот оказался на расстоянии согнутой руки, все опасения вернулись десятикратно.

– Я про табак, – Сергей осторожно, двумя пальцами, отобрал у Пыжикова окурок и выбросил в ведро. – Смотри какой бледный, хоть в гроб клади. От дыма голова может закружиться, упадёшь ненароком и разобьёшься насмерть.

От слов «гроб» и «насмерть» Пыжиков побледнел ещё сильнее, и стоило Травину отойти, закурил следующую папиросу, чтобы успокоить нервы. Но тут же судьба, словно сжалившись, сделала ему шикарный подарок. Появилась Сима Олейник с какими-то бумажками, передала их кладовщику Кузьмичу, а на Травина даже не посмотрела. Машинистка прошла мимо бывшего шофёра, гордо вскинув голову и отведя глаза. Хорошее настроение практически вернулось к Пыжикову, он так же гордо прошагал мимо Сергея, залез в машину, дал сигнал и выехал за ворота.

– Чего это с ним? – Кузьмич кивнул вслед таксомотору.

– С Семёном? Кто ж его разберёт, – Травин вытер руки ветошью, – зазнался, наверное. Или съел чего-нибудь. Сейчас закончу с такси и примусь за прокатную. На «студебеккер» где у нас рычаги лежат?

– Ох ты и хитёр-бобёр, значит, месяц вынюхивал, где и что у нас заныкано, а теперь в техники пробрался и будешь изгаляться, – кладовщик усмехнулся в усы, – раз такой прыткий, иди сам и бери, где положил.

Сергей так и сделал. До полудня он провозился со «студебеккером», а потом пришёл черёд другой прокатной машины. Многие из них больше стояли в цеху, чем ездили, сказывалась и нехватка деталей, и общая потрёпанность, и преклонный возраст большинства автомобилей. Ровно в три Травин передал гаечный ключ сменщику, переоделся и зашёл в прокатную контору. Там шофёрам платили почти как в такси, по пять рублей за обычную смену.

– Мамой клянусь, – Давид Геловани, заместитель Коробейникова, перекрестился, – на сегодня нет ничего, мы заявки до часу дня получаем. Как только что-то появится, клиент твой, многие именно на вечер машину с водителем заказывают. Но! Если свободных шоферов не будет.

И он важно поднял указательный палец вверх.

Травин пожал Давиду руку, сдавив чуть сильнее, чем обычно, и отправился обедать. Не получилось заработать извозом, всегда оставалась товарная станция или, как вариант, ресторан. Мысли на короткое время вернулись к военному со шрамом, но зацикливаться на этом Сергей не стал – если неприятности случатся, то он найдёт, как с ними справиться. А если нет, то и волноваться нечего.