Шоколад и ваниль
Шрифт:
Ромео положил руку на плечо Вару, и потянул:
– Не слушай его: он провоцирует тебя! Это всё враньё. Он этого не стоит!
– У неё на само деле, такие тонкие ручки. Так и хочется услышать её вскрики, когда её тонкие кости…, – продолжал Риккардо, нахально скалясь.
Его прервал удар кулака по лицу. Он схватился за нос. Чарли удивлённо пискнул «Риккардо!» и недовольно глянул на гостей. Вару ошарашенно посмотрел на Ромео, который отряхивал руку. Риккардо небрежно вытер кровь рукавом, и сплюнув на пол, гневно проговорил:
– Молись гадёныш.
Вару сорвался с места, ухватил за рукав оторопевшего
Тяжело дыша два парня неслись по петляющим коридорам, то и дело спотыкаясь об обломки мусора на полу. В голове была лишь одна мысль: кто-то идёт за попятам. Вару пытался вспомнить карту квеста. Они слетели по ступенькам на этаж ниже, и понеслись по пустынным пролётам ниже. Как назло, этаж попался немноголюдный.
Ромео начал отставать, пришлось замедлить бег. Послышались быстрые шаги двух пар ног. Вару тяжело дыша, искал глазами укрытие, и наконец нашёл его. В момент, достав из кармана ключ от туалета, он метнулся к двери, и принялся возиться с замком.
– Быстрее, – прошептал Ромео, чуть ли не подскакивая на месте.
Шаги приближались. В последний момент, Вару одолел замок, и, затолкнув внутрь Ромео, и по возможности тихо, захлопнул за собой дверь. Оказавшись внутри, он тут же запер дверь изнутри. Оба замерли, стараясь подавить громкие рваные вздохи. Их всё ещё трясло от быстрого бега, а кровь стучала в ушах. Тихо попятившись от двери, Вару опустил руки. Ромео сдавленно выдохнув, провёл рукой по волосам, и бесшумно отойдя в дальний угол, сполз по стене. Послышался тихий шелест воды: Вару открыл кран. Через пару минут он подошёл к Ромео, и сел на пол неподалёку. Бросив взгляд на хулигана, сверстник поёжился: из-за воды, которую Вару побрызгал на лицо, грим растёкся, сделав гримасу Джокера ещё более жуткой.
Они сидели в тишине: каждый молча отходя от произошедшего. Ромео спрятал лицо в ладони и потёр его. Вару прислушивался к шагам, приложив ухо к холодной стенке. Наконец, он нарушил молчание:
– Ну, ты блин… Прям…, – сбивчиво пробормотал он, – жертва суицида… Тебе жить что ли надоело? Но, если честно, я тобой даже… горжусь типо...
– И продолжаешь меня оскорблять, – скептически констатировал Ромео, поднимая лицо от колен.
– Да это я так, к слову…
– Я ударил его, потому что никто не смеет говорить о моей сестре такие отвратительные вещи, ясно?
Вару оторвал ухо от стены и боковым зрением поглядел на сверстника. Усмехнувшись, он поинтересовался:
– Сам же говорил, что он врёт, но всё равно полез?
Глава театрального кружка, поморщился и отвёл взгляд. Ему неприятно было признавать нелогичность собственных действий.
– Да ладно, если бы ты ему не дал по роже, я бы сам ему втащил, – признался Вару, и, откидывая голову, ударился затылком о плитку на стене, издав короткое «Ауч!».
– Жилет жалко, – вздохнул Ромео.
– Вернёшь потом как-нибудь, – усмехнулся Вару, и покачал головой, – жилетку ему жалко…
– Для меня жилетка, как для тебя очки, –
резонно заметил собеседник.– Допустим, так и быть.
– Этот Де Карли – просто поехавший. Как он только посмел даже вообразить такие отвратительные вещи, связанные с Хелен?!
– В мире много таких говнюков, – отозвался Вару, и улыбнулся. Улыбка эта была чем-то между ехидством и печалью, – добро пожаловать в грёбаный реальный мир.
Ромео помолчал, переваривая его слова, и наконец ответил:
– Да знаю я, потому и врезал. Есть уйма ужасных людей, которые выбирают целью Хелен. А ведь она – всё, что у меня есть…
– В смысле? – скосил глаза на собеседник Вару, – а как же девушки?
– При чём тут они? – фыркнул Ромео, и помолчав пробормотал, – иногда я понимаю, что сам себя обманываю, называя всё это любовью…
– Потому что на самом деле это просто желание затащить тёлку в койку, – закончил за него хулиган.
– Нет, просто, я как будто… пытаюсь убедить себя в том, что у меня есть, кого любить. И что меня кто-то любит.
– А предки или типо родственники? – поинтересовался двоечник, молча выжидая ответ. От него могло зависить и знание о родственниках Хелен.
– Родители?... Ну как тебе сказать… Они уехали жить за границу очень давно. Мы живём с бабкой. Приезжают раз в пару лет, да так, из вежливости.
Вару молчал, уставившись куда-то в пол. Ромео поёжился, т.к. испытывал смешанные чувства, поделившись чем-то столь личным. Он не знал чего ожидать ли от хулигана.
– А я живу один. На самом деле, это даже к лучшему..., – вдруг произнёс Вару, и его лицо сохраняло непроницаемое выражение.
– Почему? – повернул к нему голову Ромео.
– Не твоего ума дело! – огрызнулся собеседник, ядовито оскалившись. Пытливый взгляд поэта красноречиво дал понять, что он ждёт продолжения.
– Мой дедушка сильно болен, и я так себя веду, потому что мне приходиться прикладывать все силы, чтобы зарабатывать ему на лекарства… Я просто пытаюсь скрыть свою боль за маской ехидства…, – произнёс двоечник, отвернувшись к стене.
– Правда? – ошарашенно пробормотал сверстник. Его тут же встретило несколько фыркающих смешков.
– Ты чё реально поверил? – еле сдерживал смех Вару.
– Ты идиот, о таком не шутят! – возмутился Ромео и с раздражением отвернулся, уткнувшись в колени. Повисла неловкая пауза. Вару успокоил приступы смеха, и косо посмотрел на насупившегося рядом парня.
– Ну, ладно, мой отец толкает дурь, доволен? – сдался, наконец, Вару. Ромео поднял голову, пытаясь понять, очередная ли это шутка. Но по виду старшеклассника можно было увериться, что это было правдой.
– А мама? – неловко поинтересовался он.
– Мать?... Да чёрт её знает, где она сейчас, – хрипло пробормотал Вару, и добавил, – она меня бросила. Я оказался слишком никчёмным, и не соответствовал её представлениям.
Ромео хотел что-то сказать, но промолчал. Сейчас, вечный враг не казался ему таким уж ужасным, скорее очень… несчастным?
– Знаешь, – вдруг нарушил тишину Вару, – ты не такой уж ублюдок…
– Возможно, мы могли бы стать приятелями, – тихо усмехнулся Ромео.
– Фу, иэ-э, – скривился Вару, на что собеседник закатил глаза, – звучит так по-гейски! Только попробуй об этом разговоре сказать Хелен. Хе-хе.