Шопенгауэр за 90 минут
Шрифт:
Шопенгауэр, считавший своего соперника в борьбе за звание тяжеловеса от германской философии шарлатаном, объявил, что он, Шопенгауэр, намерен читать свои лекции точно в то же самое время, когда состоятся лекции Гегеля. И Шопенгауэр был поражен, когда к нему неожиданно не пришел никто. Тогда, чтобы утешиться после чтения воистину солипсических лекций, Шопенгауэр сблизился с 19-летней актрисой по имени Каролина Медон. То была как раз та самая особа - восхи тительная, молоденькая, - которую он себе подыскивал.
Он быстро решился и стал подумывать о женитьбе (не сообщив об этом Каролине). Он был оскорблен, когда обнаружил, что у нее было еще несколько других любовников, и дал ей деньги, чтобы она от них отказалась. Затем он решил, что ему необходим еще один годовой отпуск в Италии, чтобы все обдумать. Каролину он не приглашал, однако, оставляя ее в Берлине, дал ей
Как раз в это время Шопенгауэр оказался ввязанным еще в одно происшествие, имевшее далеко идущие последствия. Как-то утром Шопенгауэр сидел у себя дома, ожидая назначенной встречи с Каролиной. Мы лишь можем предполагать, что он приник ухом к парадной входной двери, поскольку с минуты на минуту должна была появиться она. Поэтому он случайно подслушал госпожу Маркэт, 45-летнюю швею, которая проживала в комнатах напротив, сплетничающую с парой подруг по лестничной клетке. Взбешенный ни на миг не прекращающимися сплетнями (и, вероятно, желая избежать того, чтобы самому стать их мишенью), Шопенгауэр распахнул дверь и резко приказал соседке болтать где-нибудь в другом месте. Госпожа Маркэт обиделась и отказалась сдвинуться с места. Шопенгауэр пришел в состояние крайнего раздражения. Он схватил госпожу в охапку поперек талии и физически устранил ее, в то время как она брыкалась и испускала пронзительные крики.
Госпожа Маркэт подала на Шопенгауэра в суд по обвинению в нападении, и Шопенгауэру присудили выплатить ей небольшой штраф в 20 талеров.
Однако теперь госпожа Маркэт обнаружила, что Шопенгауэр, оказывается, богатый человек, и подала апелляцию, ссылаясь на то, что в результате нападения она пострадала: вся правая сторона у нее парализована, она едва в состоянии пошевелить рукой. Шопенгауэр решительно это оспаривал, и судебная тяжба затянулась с обычной волокитой, необходимой для того, чтобы стряпчие смогли заработать свои гонорары. Наконец, по прошествии шести лет, Шопенгауэр проиграл дело в суде. Его высокомерное саркастическое отношение суду не понравилось, и суд предписал ему выплачивать фрау Маркэт по 15 талеров раз в три месяца вплоть до ее выздоровления. Фрау Маркэт, очевидно, восприняла это судебное решение как вызов и ухитрилась продлить срок действия так называемого повреждения еще на 20 лет, вплоть до своей смерти. Когда Шопенгауэр узнал о ее кончине и осознал, что ему больше не придется ничего никому выплачивать, он сделал в дневнике остроумную запись по-латыни: Obit anus, abit onus (что отнюдь не так грубо, как оно звучит, а всего лишь означает: «Старушка умерла, гора с плеч»).
А тем временем труд «Мир как воля и представление » продолжал собирать пыль по книжным лавкам. И все так же Шопенгауэр был, как и прежде, лишен причитающейся ему славы. И еще такой удар: зал, в котором Гегель читал лекции, ломился от слушателей (при этом ближайшая поточная аудитория, как заговоренная, продолжала оставаться пустой). Испробовав прямой подход в деле саботажа своего великого соперника, Шо пенгауэр принял решение использовать другую тактику. Гегельянству Шопенгауэр дал следующее письменное определение: «Это - наглая бессмыслица », отозвавшись о Гегеле как о «плоскоголовом безграмотном шарлатане». И опять никто на это не обратил внимания.
Тем временем Шопенгауэр принял решение заняться переводами. Он строил планы перевести Юма на немецкий, Канта на английский язык. К сожалению, из этой затеи ничего не вышло, хотя она, конечно же, могла бы принести неоценимую пользу философским кругам по обе стороны Северного моря. Его планам женитьбы также не суждено было исполниться. Похоже, Каролину Медон он все же любил, однако не был уверен, что ее общественное положение или ее незаконнорожденный ребенок могли бы подобающим образом сочетаться с личностью всемирно известного мыслителя, коим, несомненно, ему надлежало стать. Кроме того, он (ошибочно) подозревал, что она больна туберкулезом, а на туберкулезников в то время в обществе смотрели с тем же сочувствием, с каким сегодня смотрят на больных СПИДом. Хороший психотерапевт мог бы помочь Шопенгауэру, но все это про изошло за 30 лет до того, как на сцене появился Фрейд, который и сам испытает глубокое воздействие философского учения Шопенгауэра; оно поможет ему открыть метод, благодаря которому Фрейд мог бы вылечить и самого создателя
доктрины.Пока же этот узел оставался нераспутанным, и Шопенгауэр колебался между своим любящим эго и своим запрещающим отеческим суперэго. Роман с Каролиной тянулся вяло и скучно, то возобновляясь, то снова прекращаясь, - и так в течение долгих лет. И вот, когда уже много воды утекло, а роман этот кончился, Шопенгауэру вдруг вздумалось припомнить ее в своем завещании. Хотя в то же время- с обычной, присущей только ему резкостью - он с негодованием отверг притязания не коего молодого человека по имени Карл Людвиг Медон. Человек, который утверждал, что постиг этот мир и его несправедливость, по сути, так никогда и не понял себя.
В 1831 г. холера как метлой вычистила весь Берлин, и Шопенгауэр был вынужден спасаться бегством. (В ту вспышку холеры погиб главнейший соперник Шопенгауэра - Гегель.) Два года спустя, в возрасте 45 лет, Шопенгауэр обосновался во Франк фурте. Ему суждено было прожить в этом городе последующие 28 лет, ведя жизнь холостяка, чья крайняя размеренность была списана с образца его героя - Канта. Таков облик Шопенгауэра, перешедший к потомкам, - фигура, которую мы любим до самой ненависти: кислый старик-брюзга из Франкфурта (если уж подниматься до шопенгауэровского уровня философской оценки характера). Он привык рядиться в старомодные наряды (хотя они непременно должны были быть скроены безупречно) и превратился в одержимого борца с шумом («Я давно уже считаю, что количество шума, который кто-либо способен спокойно выносить, находится в обратно пропорциональной зависимости от его умственных способностей»).
Встав по обыкновению поздно и выкушав свою любимую чашечку кофе, Шопенгауэр, бывало, на три часа усаживался за чтение. Потом, как правило, играл на флейте (Россини, «con amore» («с любовью», - Примеч. пер.)). Потом подходило время для позднего обеда за круглым столом в престижном Englischer Hof (Аглицком дворе - Примеч. пер.) на Росмаркте. Пополудни он обычно удалялся в читальню общества Casino, чтобы прочесть последний номер газеты «The Times», который прибыл из Лондона, затем Шопенгауэр отправлялся на длительную прогулку - всем местным жителям была знакома его фигура, проворно, большими шагами спускающаяся вниз по тротуару. При этом он разговаривал сам с собой. На эти прогулки его неизменно сопровождал его пудель, которого он называл Атма, по-индийски это означает «Душа мира». Как и приличествует владельцу столь благородного титула, пудель обычно молча и непроницаемозагадочно семенил рядом со своим невнятно что-то про себя бормочущим хозяином.
Таким образом, оба были живым воплощением поучительной картины, которая должна была изображать мыслителя и его загадку. По возвращении домой Шопенгауэр, бывало, зачитывался до по здней ночи, а мир и «душа мира» мирно спали (последняя - подле его ног).
Шопенгауэр был очень начитанным в области литературы и философии; а после 19 лет «молчаливого негодования» при виде отсутствия пришествия громогласной славы он напечатал вторую философскую работу «О Воле в природе». Во вступлении к этой работе содержится веселый выпад против Гегеля, который мало связан с философией, а сама книга - это главным образом разработка положений, изложенных в его более раннем великом труде. Он также выпустил в свет второе издание своего труда «Мир как воля и представление », однако и ему-таки не удалось сломить «сопротивление скучного мира».
В этом втором издании Шопенгауэр продолжает разрабатывать взгляды, которые он теперь считал недостаточно развитыми в первом издании. Здесь мы находим развернутый вариант его воззрений по поводу политической философии и роли государства.
На эти идеи оказал глубокое влияние его пессимистический взгляд на человеческую природу. В своей политической философии Шопенгауэр был последователем английского политического философа XVII в. Томаса Гоббса, автора «Левиафана».
Согласно Гоббсу, без правительства «жизнь у человека - одинокая, бедная, мерзкая, животная и короткая ». С этим Шопенгауэр соглашался от всего сердца. (И действительно, бывало, что он так и считал, даже когда у людей было правительство.) Гоббс усматривал происхождениетосударства в естественном желании людей преодолеть это первобытное со стояние дел. Таким образом, любая форма правления лучше, чем отсутствие такового. Отсюда Гоббс делает гигантский скачок, заключая, что люди в силу этих причин должны принимать любое правительство, под властью коего им довелось жить. Жизнь в любом государстве, сколько бы зла она ни несла, всегда лучше, чем та жизнь, которая была «мерзкой, животной и короткой», - в которой ничего созидательного не могло быть достигнуто.