Шопинг с Санта Клаусом

— Клянусь тебе, воду я не перчил! — торопливо сказал официанту смущенный повар.

— Но откуда взялся Юрик? — Я плотно обхватила голову руками.

— Говорю же тебе: из сум-ки! — по слогам, как слабоумной, повторила Ирка. — А сумка из воды!

— Вода из реки, игла из яйца, яйцо из утки, а утка из зайца, — пробормотала я отстраненным голосом медиума.

— Ты сошла с ума? — прямо спросила подруга. — Какой еще заяц?!

— Хромой, — мгновенно ответила я. — С подбитым глазом. Вайсман его фамилия.

— Точно, она сошла с ума! — пожаловалась Ирка солонке и перечнице.

И тоже обхватила голову руками, как Винни-Пух.

— Я вижу, вода им не помогла, — сунувшись в окошко кухни, сказал повару официант. — Это русские, у них совсем другая культура питания. У нас есть что-нибудь русское?

— У нас есть водка! — оживился Луис.

— Надо звонить в BDT, договариваться о встрече, подписывать проклятый контракт и улетать отсюда к чертовой матери и прочей любимой родне в Россию, — сказала Ирка. — Ты как считаешь?

— Раз, два, три, четыре, пять — вышел зайчик погулять, — добросовестно посчитала я.

— Зайчик Вайсман? — подозрительно сощурилась подруга.

Прибежавший официант со стуком поставил перед нами стаканы с прозрачной жидкостью без льда.

— Вижу, шокирующая новость про Юрика окончательно выбила тебя из колеи, — вздохнула Ирка, подвинув ко мне стакан. — Ладно, я сейчас позвоню в BDT этому вашему Шванке, а ты пока выпей водички и успокойся.

Она бесцеремонно цапнула с пустого стула мою сумку, достала из нее мобильник, нашла в «Исходящих» нужный номер и зачирикала по-немецки. Я поняла только два слова: «Гутен таг» и «Ауфвидерзеен». Промежуточную часть полутораминутного разговора Ирка пересказала гениально кратко:

— Шванке не может сделать для нас копию договора, их экземпляр тоже пропал. Но он ждет нас завтра для переподписания. В десять часов утра в редакции развлекательных программ.

— Ну да, ведь его собственная туристическая редакция погорела, — кивнула я. — Отлично! Утром вызовем переводчицу, поедем в BDT и закончим дело. Допивай воду и пойдем, может, Вадик уже вернулся в гостиницу.

Мы с Иркой синхронно подняли стаканы, сделали по хорошему глотку и слаженным дуэтом закашлялись.

— Это не вода! — отплевавшись, возмутилась я.

— Точно, это водка! — согласилась Ирка, погрозив пальчиком официанту. — Ну и ладно, допивай, не пропадать же добру!

Я послушалась (спорить не было сил), и водка не пропала, но добром это не кончилось. Внутри меня стакан русской водки и двойной немецкий шнапс моментально побратались, а принятая несколько раньше самбука дополнила алкогольный интернационал латиноамериканской экспрессией. Я почувствовала непреодолимый позыв к подвигу и совершила его при первой же возможности: едва мы с Иркой вернулись в наш гостиничный номер, подруга с задорным девчачьим криком «Чур, я первая в душ!» унеслась в ванную комнату. Через минуту там заплескалась вода, и под шум волны я позвонила Александру.

«Что это мы делаем? — мрачно поинтересовался внутренний голос, пока я слушала гудки вызова. — Кажется, вчера ты собиралась поставить точку?»

— Уже сто раз замечала: чем внезапнее и острее желание поставить точку, тем больше вероятность перебрать все другие знаки препинания! — философски заметила я.

— Алло? — прозвучал в трубке настороженный Сашин голос.

Входящий номер у него наверняка определился, так что он понял, кто звонит. Но, судя по тону, не знает, чего ждать от этого разговора.

«Еще бы! — хмыкнул мой внутренний голос. — Улетела в Россию — и позвонила из Берлина! Согласилась на романтический ужин — и сбежала с него! Загадочная женщина! Прямо как сфинкс!»

— Ну, я не каменная, — вздохнула я, обозначив свое основное отличие от сфинкса.

— Это ты к чему? — оживился Александр.

Я сообразила, что мыслю вслух, и тихо чертыхнулась.

— Ты, вообще, где сейчас? — спросил он гораздо бодрее.

— В «Берлине», в отеле.

— В каком именно?

— Да в «Берлине» же!

Пауза. Потом Саша неуверенно хохотнул:

— Этой твой отель так называется — «Берлин»? Ну, ты юмористка!

— Не вижу ничего смешного, — почувствовав, что надо мной смеются, посуровела я. — Вообще-то я звоню не для того, чтобы получить оценку своего чувства юмора.

— А для чего? — Моему собеседнику явно стало весело и интересно. — Чтобы продемонстрировать хорошие манеры — поблагодарить за приятный вечер, извиниться за внезапный уход?

— Гм… — Я смущенно кашлянула.

Благодарить и извиняться сразу же расхотелось. Надо было срочно придумать другую уважительную причину для звонка, и я проявила гениальную находчивость:

— У меня к тебе… Как бы это сказать? Деловое предложение.

— Деловое предложение? — удивился Саша.

«Лучше назови это большой просьбой, — посоветовал мой внутренний голос. — Во-первых, к просьбам женщин мужчины относятся гораздо теплее, чем к предложениям, ведь предложение подразумевает равенство, а просьба — определенную зависимость. А мужики, ты же знаешь, обожают думать, будто это они хозяева ситуации. Кроме того, твое «Как бы это сказать? Деловое предложение!» неприятно напоминает о детях капитана Флинта и ликвидации трупа!»

— У меня к тебе большая просьба, — послушно добавила я.

— Ну, так-то лучше! — дружно сказали сразу два самодовольных голоса — Сашин и мой внутренний.

— Понимаешь, мне завтра утром позарез нужен будет переводчик, но не какой попало, а юридически грамотный — это раз, и, что называется, «свой». Такой, который в ходе сложных переговоров будет на моей стороне. Вот я и подумала, что ты мог бы…

«Кстати, хорошая идея, хоть и чистый экспромт!» — одобрил мой внутренний голос.

— Не думаю, что это хорошая идея… — заспорил с ним мой внешний собеседник.

— Я понимаю, у тебя свои планы. — Я не собиралась его уговаривать. — Ладно, забудь, без переводчика я не останусь, позвоню кому-нибудь другому.

— Опять Кеше Паху?

Я хихикнула особенно радостно потому, что в голосе Александра мне послышались нотки ревности. Про ушлого переводчика Пашу Коха, помогающего мне с подписанием контракта, я рассказывала еще во время нашей первой берлинской встречи. И уже тогда Саша Пашу заочно невзлюбил — иначе с чего бы он с таким упорством перевирал его фамилию?