Шоу продолжается

— В сети есть ваши фото, — продолжила Минсо. — Маски и бейсболки, конечно, вы надели правильно, но общая маскировка подкачала. Вы достаточно популярны, поэтому обсуждение вашего побега набрало много просмотров. Мы не сможем сделать вид, что этого не было.

Хару вместе со всеми опустил голову. Минсо права, конечно. До этого в городе «ловили» и других трейни, но тогда об этом мало говорили. Но не в данном случае — они практически самые популярные участники шоу, да еще и вчетвером. Чем больше слава — тем больше и ответственность.

— Я очень разочарована вами, — внезапно добавила Минсо. — Мне казалось, что вы достаточно благоразумны… Ваша нынешняя популярность — еще не гарантия дебюта. Мы уже начали делать ставку на ваше продвижение, считая, что это разумный вклад. А что в итоге? Данная ситуация, скорее всего, слабо отразится на вашей популярности, но это все равно недопустимое поведение для айдолов. Публичные личности в Корее не могут себе позволить так безрассудно нарушать правила. Даже если это правила общежития. Надеюсь, что впредь вы будете тщательнее обдумывать свои поступки.

Хару первый поклонился и произнес слова извинения. Остальные потянулись за ним. Минсо наблюдала за этим спокойно, не выражая особых эмоций.

— Собственно, свободны все, кроме Хару, — подытожила Минсо.

Хару печально вздохнул. Кажется, ему сейчас влетит за его выходки. Вряд ли стафф утаил от Минсо, что Хару всячески саботировал ношение шелковой пижамы. Да и его недовольство «косметическим» контролем вряд ли осталось незамеченным. Его снова накрыло этим неприятным ощущением — словно он школьник, сбежавший с урока.

— Ты знаешь, что группа, которая дебютирует, должна покрыть расходы на организацию шоу? — внезапно спросила Им Минсо.

— Эм-м-м… да, читал в контракте, — кивнул Хару.

Минсо рукой указала Хару на кресло у стола, предлагая сесть, сама села напротив.

— По контракту рекламные вставки до и после шоу — это заработок телеканала, мы не можем этим покрывать расходы на организацию. Но вся нативная реклама… ты знаешь, что такое нативная реклама?

Хару отрицательно покачал головой. Он имел общее представление, но не был уверен, что прав.

— Нативная реклама — это способ рекламировать продукт, не говоря о нем напрямую и не призывая его купить. Бутылочки с Колой в кадре, фокус на кроссовках, как будто случайный рассказ о классном отеле — все это примеры нативной рекламы. Ну так вот. Нативная реклама внутри самого шоу — это доход шоу. Чем больше рекламодателей оплачивает появление своего продукта в выпусках, тем больше мы зарабатываем и тем меньше ваш долг. Если получится заработать сверху — замечательно, это уменьшит долг группы за дебют. Так организация шоу на выживание обходится дорого, обычно продюсерский центр — в лучшем случае — оправдывает шоу в ноль: сколько потратили, столько и заработали.

Хару кивнул. В Южной Корее есть запрет на рекламу во время телевизионных программ. То есть само понятие «рекламной паузы» отсутствует. Ролики есть до и после серии, а во время — ни-ни. Но все же реклама в период трансляции популярного шоу приносит неплохие деньги. Телеканал, получается, забирает это себе. А для оправдания съемок самого шоу — только та самая нативная реклама. Интересно, сколько это стоит?

И тут Хару понял, к чему она ведет.

— Мороженое, печеньки, кроссовки, косметика, — перечислил Хару, — Все это покрывает расходы на шоу?

Минсо улыбнулась и кивнула:

— Сейчас мы идем вровень — сколько потратили, сколько и получили. Благодаря высоким рейтингам растет и цена за рекламу, так что есть шансы дебютировать не только громко, но и без огромного долга. Проблема в том, что большинство рекламодателей хотят, чтобы их продукцию показывали в кадре строго определенные люди.

Хару хмыкнул:

— Получается, пижама и косметика — это часть моей работы, чтобы группа дебютировала без финансовых проблем, — печально подытожил он.

— Пижама — да, — улыбнулась Минсо. — Но с косметикой — это немного другой случай. Вернемся к нему позже. Насчет пижамы. Понимаю, что тебе может быть обидно, что рекламируешь ты, а долг списывают у всех…

— Простите, — Хару чуть поклонился, прерывая ее. — Мне немного стыдно за свое поведение в этой ситуации. Дело не в том, что мне обидно работать одному, просто… это пижама. В этом шоу я многое вынужден делать по указке. Практически все привычные мне вещи больше мне недоступны, а тут у меня отбирают еще и что-то настолько… близкое к телу. Получается, что я даже спать уже не могу в том, что мне нравится. Именно это меня взбесило.

Было видно, что Им Минсо действительно удивилась. То ли не ожидала признания, то ли не думала, что это может быть важно.

— Я все же хочу уточнить: а чем тебя пижама-то это не устроила?

Хару честно признался:

— Она скользкая, у нее длинный рукав и бесят пуговицы.

— Скользкая? — скептически уточнила Минсо.

Хару смог только улыбнуться в ответ. Он достаточно чувствителен. Не в плане эмоций, а именно органов чувств — хороший слух, обоняние, далеко не каждая одежда приятна к телу. Не то, чтобы это реально мешало ему жить, он нормально переносит все, что не слишком уютно ощущается, но есть же пределы.

Минсо лишь покачала головой.

— Если это так необходимо, то черт с ней, с пижамой, — подытожил Хару. — Хотя я был бы очень благодарен, чтобы хотя бы трусы на мне остались мои.

Теперь она расхохоталась.

— Мы не на всю рекламу соглашаемся, — сказала она. — Учитывая сформированный образ принца, мы надеемся на рекламодателей из люкса, поэтому очень осторожны. Так что нижнее белье… не в ближайшее время. Для Calvin Klein ты пока что слишком тощий и не так уж знаменит…

Она улыбалась, словно это шутка. Но Хару сомневался, что трусы со знаменитой резинкой — это единственная угроза в деле рекламы нижнего белья.

— Но я все же надеюсь на твое понимание в плане рекламных интеграций, — подытожила Им Минсо. — Это прописано в твоем контракте, поэтому попытки саботировать происходящее…

— Я понимаю, — кивнул Хару. — Но… можно сообщать об этом, как о работе, а не… просто кидать какие-то вещи и говорить, что я теперь должен это носить?

— Хорошо, — удивительно легко согласилась Минсо.

Она даже не задумалась над ответом, что поразило Хару.

— Теперь об уходе за кожей, — продолжила Минсо. — Наиболее успешна та реклама, которая не заканчивается на красивых фотографиях. Бренды сейчас редко просто делают рекламные кампании со случайными айдолами. Чаще всего речь идет о том, чтобы айдол стал лицом бренда, то есть представлял продукцию постоянно, как на рекламных плакатах, так и в жизни. Тобой интересуются очень крупные косметические компании. Но твоя кожа должна выглядеть соответствующе. Фотографии в социальных сетях даже без ретуши должны показывать твою кожу если не идеальной, то хотя бы без явных недостатков. И такой результат не получить только экстренным лечением у косметолога. Нужно соблюдать рутину. Прости, конечно, но ни у меня, ни у госпожи Хван нет уверенности, что ты сам будешь делать все, что необходимо. Поэтому, при том, как тебя раздражает надзор, он все же остается. Чтобы ты понимал, речь идет ориентировочно о сумме в семьсот тысяч долларов за год работы и двух рекламных кампаниях.