Шоу продолжается

Еще у него отобрали пижаму. Вручили другую, шелковую, которую Хару сразу люто возненавидел. На его взгляд, обмен не равноценный. У него забрали мягкую, дышащую футболку, а вручили холодную рубашку на пуговицах. В качестве протеста Хару начал спать без рубашки. Разбираться с ним пришла сама госпожа Хван, пристыдила, рубашку пришлось носить. На его взгляд, в шелковой пижаме спят либо престарелые аристократы, либо те, кто косит под аристократов. Увы, он действительно не имел права отказываться от рекламной одежды — в контракте был такой пункт.

И фото для инсты. Первоначально разговор шел о трех фотографиях в месяц, Хару вроде, норму уже выполнил… но ему и Тэюну вручили стаканчики с мороженым и заставили фоткаться.

Все это отвлекало от репетиций, но, главное — раздражало отношением. Словно он не личность, а просто инструмент. Рекламодатель хочет, чтобы все верили, что у Хару идеальная кожа даже в жизни, поэтому он должен тратить кучу времени на то, чтобы сделать ее идеальной. Другой рекламодатель хочет фото мороженого, поэтому Хару и Тэюна выдергивают с тренировки. Третий, по всей видимости, хочет нарядить всю Корею в старомодные шелковые пижамы, поэтому Хару даже спать не может в том, что ему нравится.

К понедельнику Хару вошел в уже привычное ему состояние, когда раздражает абсолютно все. С утра настроение еще было хорошим — он отдал Тэюну подарок, потом был завтрак, начало репетиций… Но перед обедом его увели снимать интервью и продержали на записи полтора часа — и интервью дай, и написанное озвучь, и еще нужно фото… в столовую он бежал, но обед все равно остыл. Хорошо хоть Тэюн заранее набрал ему все самое вкусное, а то вообще бы голодным остался.

Вечером парни собрались в комнате, поболтать. Хару за время репетиций немного отошел и на людей больше не рычал, но все равно последние дни ощущались неприятно. Еще и дебюта не было, а его уже во всем ограничивают. Куда он лезет? В индустрию, где даже спать нужно в рекламной одежде?

— Обычно мы справляли наши дни рождения вместе, — рассказывал Тэюн. — Я имею в виду — без семьи. Ходили куда-нибудь поесть, справляя сразу два праздника.

— Я бы сейчас не отказался от жареных ребрышек, — мечтательно вздохнул Хару. — А тебе, вообще-то, полагается миекгук. Нормальный, мясной… а не то, что сегодня в столовой на завтрак давали.

Тэюн расхохотался:

— Да ладно. Меня мама заранее накормила. Жаль, конечно, что не получилось дома справить… ну и ладно.

— А давайте сходим в кафе! — внезапно предложил Чанмин.

— В кафе? — удивился Тэюн.

— Ну да. Попросим нас потом запустить, а сами посидим пару часиков, вкусно поедим, отпразднуем…

Хару осознал, что абсолютно все посмотрели на него, будто его решение — определяющее. Это было немного странно, потому что обычно Чанмин и Шэнь выполняют роли лидеров. Но тут, кажется, посчитали его самым осторожным.

Зря.

Возможно, будь для него карьера айдола по-настоящему важна, он не стал бы рисковать. И, наверное, не будь позади этих нескольких раздражающих дней, он бы остался на «светлой стороне» пай-мальчиков. Но он так от всего устал, что идея выбраться из общежития казалась лучшим решением за последнее время.

— Пошли. Кого будем посвящать в наш план побега?

Побег — это, конечно, громко сказано. Всю территорию отеля, кроме небольшого отрезка напротив главного входа, защищает высокий каменный забор. В нем, разумеется, далеко не одна калитка — есть еще несколько с разных сторон здания. Все они оснащены магнитными замками. Изнутри открываются простым нажатием на кнопку, снаружи — каким-то кодом. Стафф код от замков не разглашал, поэтому сложилась ситуация, когда выйти легко, а для входа нужно позвонить кому-нибудь внутри, чтобы тебе открыли.

Хару договорился с Ёнмином — парнем из их текущей группы — чтобы тот запустил их обратно по звонку. Они оделись в собственную одежду, взяли с собой бейсболки, маски и наличку, а потом тихонечко выскользнули на улицу. Сейчас не очень жарко и воздух нормальный, поэтому в те дни, когда нет дождей, все много времени проводили на улице — отдыхали от танцевальных залов. Так что тот факт, что они покидают здание, не вызвал лишних вопросов.

Пересекли небольшой парк, вышли через калитку на улицу. Снаружи надели свою маскировку и двинулись к ближайшему кафе. Когда они оказались в более оживленном месте, стало понятно, что в их случае маскировка работала так себе. Они слишком выделялись в толпе — четверо высоких парней, все в бейсболках и масках… По отдельности они еще могли сойти за случайных людей на улице, но вместе… на них смотрели с любопытством, поэтому пришлось ускорить шаг, чтобы побыстрее скрыться в ресторане чонголь.

Чонголь — это не совсем блюдо, скорее, способ приготовления. Один стол, жаровня, общий котелок с бульоном, в котором варятся или тушатся мясо и овощи. Чанмин заявил, что он их всех накормит, и заказал говядину и острый бульон. Кажется, он действительно из достаточно обеспеченной семьи. Вообще, старший в Корее нередко платит за всех, но еще чаще счет в ресторане попросту делят поровну, независимо от того, кто сколько съел и выпил. Это что-то вроде… смены поколений — понятия нормы со временем стали немного иными. То, что Чанмин постоянно платит за них, выглядит немного старомодно.

Пока ждали заказ, говорили о еде. Тэюн пошутил, что больше всего в жизни Хару любит поесть, раньше его только этим можно было гарантированно отвлечь от интересной книжки.

— А почему ты стал меньше читать? — внезапно спросил Шэнь. — По рассказам Тэюна, он постоянно воевал с тобой, чтобы отнять книгу, а сейчас…

Хару неуверенно улыбнулся. На самом деле, мелочей, которые отличают его от прежнего Хару, полно. Повезло, что слияние личностей произошло в подростковый период и все странности приписали смене характера в пубертат. Поумнел с возрастом, так сказать. Но книги действительно выбивались. Хару же в этом плане был как наркоман, его от книги было сложно отодрать, он гулять с Тэюном ходил примерно как на работу: нужно уделять дружбе время, потому что это важно. Во время прогулки он, конечно, входил во вкус, но вот сам процесс закрытия книги и выхода из дома — это огромное волевое усилие. А тут… в медленном темпе читает одну, максимум — две главы — «Мастера и Маргариты» за вечер. А иногда и не читает вовсе.

И, хотя Тэюн не задавал вопросов, нужно все же как-то объяснить этот феномен.

— Тэюн не рассказывал, что в этом году на меня налетел одноклассник, я ударился затылком об пол и три недели лечил тяжелое сотрясение? — спросил Хару.

Шэнь и Чанмин одинаково удивленно вытаращили глаза:

— Не-е-ет… этого смертника девчонки в твоем классе потом не прибили? — уточнил Чанмин.

Тэюн прыснул со смеху. Хару цокнул языком и закатил глаза: ну сколько можно?

— Прости, рассказывай дальше, — примирительно улыбнулся Чанмин.

— Да особо-то нечего рассказывать. После того случая… мне начало казаться, что я напрасно теряю время и те ресурсы, которые у меня еще есть. Ни к чему особо не стремился, жил на автомате. Тут же понял, что я… хочу большего. Хочу красивый дом, хочу путешествовать, хочу видеть своих близких здоровыми и счастливыми, хочу ходить в крутые рестораны, хочу… много чего хочу, на самом деле. Я стал жадным, пожалуй. И почти все это так или иначе связано с деньгами. На фоне всего этого книги словно стали… не такими интересными. Вот и все.