Шпага Суворова

Старшина посмотрел на девушку.

– Одобряю! Она дело говорит! Товарищи!
– повернулся он к солдатам. Сегодня шпага не найдена, но это не значит, что ее нет. Завтра ее найдут наши товарищи в другом месте. Но в ее поисках есть и наш труд. Не правда ли? Этого у нас никто не отнимет.

– Правильно! Правда! Конечно, так!
– ответили дружным хором молодые бойцы.

Я поблагодарил всех и дал последнюю команду - поужинать, отдохнуть и возвращаться в город.

Поезд увозил нас все дальше от места неудачной экспедиции.

С каждым километром у солдат рассеивалось неприятное ощущение. Начались шутки. Молодость сказалась и здесь: неудача смутила, но не убила желания добиться цели.

Но меня все случившееся тяжело поразило. Я не находил покоя много дней. Мне казалось, что товарищи по работе, встречаясь со мной, улыбались и едва заметно переглядывались между собой. Даже сочувствие вызывало во мне досаду.

На самом деле большинство работников музея не изменило ко мне своего отношения и вместе со мной переживало беду.

Розыски шпаги Суворова становились делом чести работников музея. Я старался разгадать тайну шпаги и видел: большой коллектив научных работников внимательно следит за моим трудом. Я понимал: каждый из них придет мне на помощь в любую минуту, но на мне лежит большая ответственность. Имею ли я право сомневаться в своих силах? Нет, не имею. Эти мысли помогали мне в самые тяжелые минуты.

Я думал: труд музейного работника, отыскивающего какую-нибудь ценную в историческом отношении вещь, подобен труду ученого-искателя.

И тот и другой по случайным надписям, по оброненным фразам, обломкам и обрывкам восстанавливают целое, и оно дает представление о жизни страны и народа.

Я вспомнил встречу с молодым учителем-историком в городе Боровичи, куда приезжал, разыскивая суворовские вещи.

Он говорил:

– Всякий труд, если ты полюбишь его и отдашь ему свои силы станет частью тебя самого, твоею жизнью. Он перейдет из ремесла в искусство и поднимет человека на такую высоту, откуда он видит дальше и глубже. Мы с радостью глядим на такого человека и хотим пойти с ним в ногу, хотим догнать наш завтрашний день.

С большой радостью я вспомнил эти слова скромного учителя и снова приобрел уверенность. "Никакие преграды не остановят меня, - решил я.
– Я найду то, чему отдал так много труда".

Снова у старого доктора

Обдумав свои поступки я убедился: нет, мне не удалось получить от доктора точные сведения, а он мог дать все, в чем я нуждался.

Это и послужило причиной моих неудач.

Мне пришлось еще раз ехать в Колпино к доктору и допытываться, - не знает ли он, кто из друзей или знакомых его младшего брата остался в живых.

Неудача с нашей затеей расстроила старика больше меня.

Он считал себя главным виновником этих безуспешных поисков и старался загладить свою вину.

– Вы уж простите меня, старика, - говорил он извиняющимся тоном. Такая чепуха получилась! Не ожидал! Никак не ожидал!

Я успокаивал его и объяснял: в нашем деле провалы неизбежны и они не должны обескураживать нас.

– Так-то оно так, - возражал доктор, - но я вас подвел. В мои годы это непростительно.

Разговорившись с ним, я узнал, что в Ленинграде на Петроградской стороне живет его сестра - профессор медицины. Я занес в свою записную книжку еще несколько фамилий. С этими людьми дружил и встречался тридцать лет назад младший брат доктора.

Расстались мы поздно.

Домой я вернулся глубокой ночью, но спать не мог.

Не знаю, как мне удалось дотянуть до утра: казалось, время остановилось.

Я ходил из угла в угол, ложился и снова вставал. Стрелки на часах точно застыли.

Наконец пробило восемь. Я не мог больше ждать и через полчаса уже позвонил по телефону в квартиру профессора.

Рекомендации доктора оказалось достаточно.

У порога меня встретила молодая девушка - дочь профессора.

– Проходите, проходите, - говорила она и с приветливой улыбкой протянула руку.

– Меня зовут Катей, - представилась девушка.
– Я студентка медицинского института. Садитесь, - предложила она и указала на стул. Маму вызвали по срочному делу, и она поручила мне принять вас.

Я сел и, не теряя времени, спросил:

– Вам известна цель моего прихода?

– Догадываюсь, - ответила студентка.
– Вас интересуют предметы, связанные с именем Суворова. У нас с мамой есть старинные вещи, но нам неизвестно, принадлежали ли они Суворову.
– С этими словами Катя сняла с буфета и подала мне хрустальный кубок с гравированным по стеклу рисунком.

В моих руках лежал, сверкая гранями, почетный кубок Семеновского полка.

Это из него в дни полковых празднеств пили здравицы командир и офицеры, передавая его из рук в руки.

Я осматривал его, любуясь переливами хрусталя. Мои руки дрожали. Я волновался. Ведь этот кубок находился до 1917 года в полковом музее Семеновского полка; он мог привести меня к шпаге Суворова.

– Номер второй, - весело сказала Катя, - сиамские слоны!

Я глядел и не верил глазам. Передо мной стояла группа: три слона, выточенных из черного дерева и отделанных белой костью. Мастерство выдавало работу искусного художника.

– Я знаю этих слонов!
– невольно вырвалось у меня.

– Осмотр продолжается, - шутя сказала Катя и вынула из шкафа пачку рисунков, перевязанных ленточкой.

– Гравюры восемнадцатого столетия. В них ни я, ни мама не разбираемся, но они особенно почитаются любителями древностей, засмеялась девушка и подала мне связку рисунков.

Старинные гравюры взволновали меня еще больше. Мне казалось, вот-вот я нападу и на след желанной шпаги.

Без сомнения, в квартире профессора хранились вещи полкового музея. Непременно нужно было узнать, когда и как они сюда попали.

– Знаете ли, какова ценность этого для историка?
– спросил я девушку, показывая на разложенные на столе диковинные вещи.

– Предполагаю!
– ответила она.
– Я тоже люблю старинные вещи, но не знала, что эти предметы принадлежали Суворову.

– Вы будущий врач! Что вам Суворов!
– сказал я, не веря словам девушки.

– Я люблю Суворова. Просто так, как любят отца с матерью. Им гордится наш народ.

Эти слова девушка произнесла негромко, но с большой силой. Я горячо пожал ей руку.