Шпеер

— Идемте, мистер Поттер, — послышался Чудесный Голос.

Гарри с трудом сфокусировал взгляд на светлой фигуре. Ангел Люциус неотвратимо отдалялся вместе с мебелью.

— Не уходите, мистер Ангел! — взмолился умирающий. — То есть, не улетайте! Не исчезайте! Пожалуйста!

— Госссподи, — страдальческим голосом сказал прекрасный Люцифер.

Неожиданно он оказался рядом. Ангельская рука, крепкая, сильная и какая-то на удивление приятная (интересно, у всех ангелов такие красивые мужские руки или только у падших?) скользнула под локоть Гарри. С другой стороны подключился доктор Трэверс. Не чувствуя тела, Г. Дж. счастливо воспарил над землей. Впрочем, иначе и быть не могло — ведь сам Ангел коснулся его, чтобы отвести в Лучезарную Долину.

— Какой я дурак, — доверчиво сообщил Гарри Ангелу. — Боялся умереть, вот кретин! Если бы знал, что это так круто, я бы уже сто раз... Ой, что я говорю, — захихикал он, перебирая ногами по воздуху: очевидно, они шли по облакам. — Сто раз не получится, а жалко!

Гарри повернулся к доктору — другу и спасителю. Движение головы повлекло за собой хвост длинной сияющей радуги.

— Доктор, спасибо вам, — от всего сердца сказал Гарри. — Наконец-то я умер, фух!

— Мистер Малфой, может, мне поприсутствовать? — с каким-то беспокойством спросил доктор. Очевидно, хотел убедиться, окончательно ли умер пациент. — Не нравится мне это.

— Мистер Риддл навряд ли позволит. Если что, мы вас вызовем.

Голос Ангела Света, мелодичный и густой, проникал под кожу, подбираясь к сердцу и заставляя его сладко сжиматься.

Гарри вперил взгляд в благородный ангельский профиль, сраженный божественным совершенством. Вблизи губы Лучезарного казались мягкими и нежными, а светлая кожа будто бы светилась. Нос Ангела, точеный и правильный, с красивым вырезом ноздрей, привел Г. Дж. в неописуемый восторг. И всё же лучшей частью ангельского лица были серые глаза в лучиках светлых ресниц. Почему он решил, что глаза Ангела холодны как лед? Эти сияющие звезды, со странными цветами, заключенными в серебряную оправу? Черт, это же очевидно, как же он сразу не догадался?.. Звезды всегда холодны, ведь они мерзнут в космическом просторе. Бедные, бедные звезды. Они тянут невидимые руки к солнцу, а оно далеко, бесконечно, невыносимо далеко, и звезды не могут согреться, эти прекрасные серебряные цветы Сада Вселенной, они только подставляют свои лепестки лучам, которые идут к ним миллионы, миллионы световых лет... Поэтому глаза ангелов Света холодны и печальны. Чем дальше злой бог-садовник прибрал их от солнца, тем больше в глазах-цветах блеска стали, кристаллов льда, суровости и...

— Господин Ангел, — прошептал Гарри, потрясенный космическим откровением. — Я вас люблю. Какой вы красивый! Вам холодно, правда?

Лучи ангельских ресниц затрепетали.

— Смотрите под ноги, мистер Поттер, — пробормотал Ангел и перевел взгляд блестящих звездных глаз на доктора. — Если что, вколете кофеин.

Гарри повис на локтях добрых провожатых, пытаясь поджать ноги, как ребенок, которого родители переносят через лужу. Доктор почему-то пошатнулся.

— Вы еще и кофе колете? — хихикнул Г. Дж, перепрыгнув «лужу». — А суп можете? О-о, а овсянка пролезет в шприц?

— А вы говорили, ВСД — ничего страшного, — пробурчал Ангел, придерживая счастливо подпрыгивающего Г. Дж.

— Похоже, индивидуальная реакция. Ох, мистер По-о... Что вы, в самом деле... — доктор попытался увернуться от благодарного поцелуя, но Гарри был настойчив и пылок.

Конечно, Г. Дж. куда с большим удовольствием поцеловал бы Ангела, но это казалось чем-то невероятно кощунственным: Лучезарный не был человеком. Достаточно было чудесной сильной руки, за которой хоть в рай, хоть в ад.

Приятное брожение в облаках неожиданно кончилось. Гарри обнаружил себя сидящим на чем-то мягком и невесомом. Он оглянулся, пытаясь сообразить, куда попал. Место не походило ни на ад, ни на рай, но всё же было восхитительным: черно-кофейно-золотым. Гарри смутно вспомнил комнату с видом на утиное озеро, но это была не она.

Г. Дж. блаженно вздохнул: он попал в Кофейное Царство.

На троне цвета шоколада восседал сам Кофейный Король. Маленькая белая чашечка в его руке источала чудный аромат. Гарри поднял сияющие восторгом глаза на Короля.

— Ой, — сказал он, расплывшись в улыбке узнавания. — А вот и вы!

— А вот и я, — сквозь зубы сказал Король.

— Мистер Риддл, — как из тумана, донесся голос доктора. — Рекомендую поторопиться, возможно, мальчика не хватит надолго. Лучше было бы усыпить и разбудить, у него ВСД, очевидно, пониженная толера...

— Проваливай, Трэверс, — рявкнул Король. — Нет, ты останься, Люциус.

Гарри беспечно расхохотался. Как забавно мистер Риддл отшил доктора!

— Я так рад видеть вас, сэр, — отсмеявшись, сказал он, с удовольствием разглядывая породистое лицо мэра.

Риддл отставил на стеклянный столик кофейную чашку.

— В других обстоятельствах я ответил бы вам тем же, мистер Поттер, — с холодком сказал он. — Но не сегодня, нет.

Видимо, мебель в Вальхалле действительно была живая. На худой конец, волшебная. Королевский трон подъехал ближе к Гарри, оказавшись при ближайшем рассмотрении высоким креслом.

Воздух вокруг перестал дрожать, как от штабеля горячих кирпичей, и подрагивал лишь слегка, по бокам, что тоже было забавно. К сожалению, как Гарри ни крутил головой, пытаясь поймать волшебное свечение, каждый раз опаздывал: веселые пляшущие радуги коварно прыгали за спину. Вспомнив, что вертеться невежливо, Гарри попытался сосредоточиться на красивом и приятном лице Короля.

Конечно, Гарри и прежде нравилась внешность мистера Риддла... Но — черт возьми! — видимо, раньше он был совершенно слеп! Как он не видел этой гордой осанки, красивого разворота широких плеч, серебряной волны густых волос, удивительных глаз теплого карего цвета, немного красных, как будто там, в глубине зрачков...

— Вы любите бургундское, мистер Риддл? — полюбопытствовал он, размышляя, как оттенок бурой крови попал в кофейный колер карих радужек.

— Давайте вопросы буду задавать Я, — жестко сказал обладатель бургундских глаз. — Если же это намек, то...

— Ну что вы, — торопливо перебил Гарри. — Я не пью! Один раз попробовал, еще когда в Школе Экономики учился, это был ужас, кошмар, апокалипсис! — взволнованно сказал он.

Эту историю мистер Риддл ОБЯЗАН был выслушать во что бы то ни стало.

— Мой сокурсник устроил вечеринку, и я боялся, что буду выглядеть дураком, если не буду пить коктейли, как все гости. Сначала было противно, а потом даже понравилось, и... Знаете, чем всё кончилось? Утром просыпаюсь на полу на матрасе, на голове трусики девчачьи, а рядом две толстые коровы, страшные, как ведьмы, а я ничего не помню! Ужас, ужас, у-у-ужассс! Верите, чуть не умер от стыда! Потом оказалось, меня разыграли, эти жирные гусеницы только под утро на матрас заползли! А еще меня там вырвало, и это было так мерзко, так противно, что...

— Где Северус Снейп? — Риддл бесцеремонно перекрыл вентиль красноречивой исповеди.

Гарри уставился на Короля остановившимся взглядом.

— Где Северус? — повторил Риддл.

Северус?

Северус.

Северус. Северус. Северус.

Не имя. Жизнь. Пульс. Стук сердца.

Где-то внутри, в солнечном сплетении, вспыхнул красный глаз тревожного светофора.

«Северус — мой. Никто не должен знать, что мой! Где он? Ну да, так я и скажу. Он — во мне. Я его спрятал. Это секрет, это самый страшный, самый секретный секрет из всех самых секретных засекреченных секретов!»