Шпионская сага. История девятая. Лиса пустыни
Шрифт:
Воспоминания причиняли ей видимую боль, она уже не прятала катящиеся из глаз слезы. Кристиан молча слушал, вдруг поняв, что ей просто надо выговориться, выплеснуть всю накопившуюся за эти годы боль.
– Я приехала за ним сюда, чтобы вытащить его из засосавшего его омута. Но было поздно. Ему было всего восемнадцать… Он погиб во время какого-то очередного их столкновения с правительственными войсками. Он заплатил за мои ошибки. Как я тогда не умерла… я не знаю. Но воскресла из пепла совсем другим человеком. Я решила остаться здесь. Остаться, чтобы спасать тех, кто попадал к талибам. Мне удалось втереться к ним в доверие, помогло то, что они знали кто я, что мой сын был в их числе.
Теперь уже не только Кристиан, все находящиеся в машине замерли, слушая ее.
– Не всегда удавалось. Я помню того мальчика, лет двадцати, не больше… Я собиралась под утро прийти к нему и вывести его. Но ночью они пришли к нему и… - Линда то и дело прерывала свой рассказ, сглатывая накатывающиеся слезы. – Каждое такое поражение было как ножом по сердцу. Но вместе с тем каждая победа, каждый удачный побег словно приближали меня к моему сыну. Когда я побеждала, мне казалось, что мой мальчик еще немножко простил меня. Я надеялась, верила, что однажды придет день, когда я сердцем почувствую, что он окончательно простил меня. И когда я увидела в лагере тебя, - Линда повернулась к Кристиану, он посмотрел на нее, - я сначала не поверила. Никак не ожидала, что та важная птица, за которой Аслан так охотится – ты, хулиганистый мальчишка-барабанщик из моей далекой молодости. Ты стал другим, я смотрела на тебя и узнавала и не узнавала одновременно. Я видела, как бесится Аслан. От того, как ты держишь себя, как отвечаешь ему, как стойко переносишь все его попытки сломать тебя. Я видела это. И вдруг поняла… если я смогу вытащить тебя, это и будет прощение моего сына. Когда-то я разрушила твою жизнь. И вот теперь мне выпал шанс спасти ее, спасти, чтобы, наконец, простить себя, закрыть дверь в прошлое, отпустить ту себя, за которую мне было стыдно все эти годы.
– Спасибо… - Кристиан не знал, что сказать. Просто не было тех слов, которые в полной мере бы описали его чувства сейчас.
– Тебе спасибо, - улыбнувшись, она подняла руку и коснулась его лица. – Ты вернул мне уважение к себе и помог простить себя. Я не знаю, что будет дальше, но сейчас мне удивительно легко.
– Все будет хорошо… - Кристиан взял ее руку, прислонился щекой.
Всю оставшуюся дорогу они молчали, не решаясь сказать ни слова, словно боялись разрушить витавшее в воздухе волшебство. Волшебство откровения и прощения. Себя самого, своего прошлого. Они оба смогли простить и отпустить. Себя и друг друга.
– Мы еще увидимся?
Кристиан держал ее за руку. Она лежала на носилках на небольшом военном аэродроме в пригороде Исламабада в ожидании, когда подъедет машина скорой. Остальные стояли чуть поодаль, не мешая им.
– Может быть… - Линда улыбнулась, сжав его руку. – Только давай не здесь.
Теперь уже они вдвоем улыбнулись.
– Мне только одного жаль, - вздохнула Линда, смотря на него, - что я не смогу сказать Джоанне то, что сказала тебе. Перед ней я виновата не меньше…
– Я передам ей, - ответил Кристиан.
Линда удивленно посмотрела на него, замерла, снова заплакала и тут же заулыбалась.
– Вы вместе!? – вдруг поняла она.
Кристиан кивнул.
– Мы случайно встретились десять лет назад. Тоже было непросто, но мы справились с призраками прошлого. Мы вместе, у нас сын, скоро родится второй ребенок. У меня нашлась взрослая дочь.
Линда улыбалась, слушая его.
– И ты сделал неплохую карьеру! А главное – ты на своем месте. Ты не отсиживаешься в кабинетах и не боишься соваться в пекло. Ты делаешь то, что важно и нужно.
– Но это все равно
не сравнится с тем, что делала ты, - он взял ее руку поднес к губам и поцеловал.– Обратно мне, к сожалению, не вернуться. Но я все равно останусь здесь. Здесь мой сын, здесь мое место, я это чувствую.
– Она замолчала, смотря на него.
Со стороны ангара показалась машина скорой. Врачи, вышедшие из нее, подошли к ним, Линда жестом попросила немного подождать.
– Но я найду свое место, где смогу и дальше делать все, чтобы на этой земле было меньше боли, крови и слез. И самое главное… мне теперь… впервые за все эти двадцать лет… хочется жить…
Прежде чем носилки закатили в машину, Кристиан наклонился и обнял Линду. Она замерла и вдруг осторожно коснулась губами его губ.
Он стоял и провожал взглядом уезжающую машину. Это удивительное чувство, когда камень падает с души, когда оковы прошлого рассыпаются и, правда, хочется жить…
Он подошел к ожидающим его друзьям. Брайан, улыбаясь, накинул ему на плечи свою куртку.
– Ну что, домой? В самолете вас осмотрят врачи.
Кристиан кивнул. Домой…
========== Утро новой жизни. ==========
– Если вы немедленно не пустите меня… - Кристиан стоял возле дверей операционной и пытался прорваться внутрь сквозь преграду из двух врачей и трех медбратьев.
– Месье Рокье, - один из врачей осторожно, но решительно, сдерживал его, - к сожалению, вам туда нельзя. Операция непростая, вам придется подождать здесь.
– А вам придется искать новую работу, если…
– Так, что за шум? Вас на первом этаже слышно.
Кристиан обернулся. Жан? Бывший главврач президентской клиники? Впрочем, все потом.
– Жан, они не пускают меня к Джоанне.
– И правильно делают. Значит, так, - прервал Жан готового снова взорваться Кристиана, - пошли со мной. Будешь буянить – упеку в палату. На неделю. Минимум. Решай.
Кристиан обреченно вздохнул и бросил на стоявших у дверей операционной недвусмысленный взгляд. Повернулся к Жану.
– Ну, вот и отлично, - кивнул тот. – Не волнуйся, далеко не надо идти.
Жан открыл дверь одной из палат на этом же этаже буквально в нескольких шагах от операционной.
– Снимай рубашку, посмотрю, как твоя спина, - закрыв дверь, скомандовал Кристиану.
– Ты в курсе? – удивленно посмотрел на него Кристиан.
– Ты забыл? Весь мир был в курсе.
Кристиан кивнул. Ну да, конечно…
Прошло уже две с лишним недели, как он вернулся домой. Снова вспомнил тот вечер. Пока они долетели, пока встреча в аэропорту, пока доехали до Парижа. В больницу ехать категорически отказался. Хотелось скорее домой, к Джоанне, сыну, Саше. А спина… заживет. В первый раз что ли? К тому же Линда при прощании дала ему еще той волшебной мази, которая уже после первого раза значительно затянула рубцы, он даже иногда забывал о них.
На пороге дома он оказался почти в десять вечера. Чтобы на ночь глядя не искать Дэймону ночлег, пригласил его к себе. Когда они вошли в дом, первое, что увидел – сидящую в гостиной на полу Сашу. Она правила что-то в лежащих перед ней бумагах. Подняла голову на звук захлопнутой двери. Пару секунд просто смотрела на них. Потом встала, подошла к нему и порывисто обняла.
Потом был крик «папа» и цепкие руки сына на шее.
Потом… ее глаза… Она сначала стояла на верхней ступеньке лестницы. Пока он поднимался, села, прислонившись к перилам. Он сел рядом, коснулся руками ее волос. Они сидели и смотрели друг на друга. Наконец, словно пловец после длительного заплыва, она выдохнула и обняла его. Не плакала, не говорила, ни о чем не спрашивала. Просто обняла и не отпускала весь вечер и всю ночь.