Шпионские игры

По неровной, причудливой формы скале, спускался узенький водопад. Он падал в небольшое озерцо у основания скалы и мелким ручьем уходил куда-то в ущелье.

На правом берегу ручья, на мелкой гальке и устроили они свою стоянку.

Стоянка была неплохо скрыта. В темноте ее было тяжело обнаружить, если, конечно, не знать о ее существовании.

Наливкин глянул на лошадей, опустивших морды к ключевой воде, чтобы напиться.

Собак устроили в удачно подвернувшейся 'естественной конуре", под нависшим над землей со скалы камнем, напоминавшим причудливый сгусток сначала расплавленного, а потом застывшего металла.

Стоянка была довольно удачной. Одна беда — радиостанция тут совершенно не работала. Когда Малинину придется выходить на связь с нашими, он должен будет выйти из расщелины, обойти ее и подняться по склону выше, чтобы можно было попробовать поймать хоть какой-то сигнал.

— Что с ним? — Спросил тихо Наливкин.

— Инфекция в ногах. Довольно тяжелая, — вздохнул Малинин, — у него высокая температура. Я дал ему хлортетрациклин. Обработал и перевязал ступни. Это все, что я мог сделать сейчас.

— Правильно ли я понимаю, что нам следует поторапливаться? — мрачно спросил подошедший Шарипов.

Наливкин наградил особиста тяжелым взглядом.

— Малинин, — вместо ответа позвал Наливкин.

— Я, товарищ капитан.

— Возьми с собой старшего сержанта Нарыва. Поднимитесь, где повыше и попытайтесь выйти на связь с кем-нибудь из наших.

— Есть.

Малинин пошел за Нарывом, что отводил лошадей от водопоя, и сейчас накидывал поводья на большую сучковатую и сухую корягу, давным-давно упавшую в эту расщелину откуда-то со склона горы.

Вместе они отправились вдоль ручья, чтобы попытаться выйти на связь.

— Селихов еще не вернулся, товарищ капитан, — сказал Наливкин.

Шарипов вздохнул. Покивал.

— Селихов — отличный солдат. Немного своенравный, но отличный. Этого у него не отнять.

— Верно. Не отнять, — согласился Наливкин, с некоторым недоверием поглядывая на особиста.

— Разговор будет тяжелым, но вы же понимаете, о чем он пойдет.

— Вы хотите бросить Селихова и отходить, — догадался Наливкин.

Шарипов помолчал.

Капитан «Каскада», хотя и заподозрил поначалу что-то неладное, сейчас поймал себя на мысли, что несколько удивлен.

Шарипов, либо мастерски отыгрывал свою роль, либо, ему и правда было тяжело вести такой разговор.

Неужели этот скрытный и хладнокровный человек и правда жалеет о том, что он собирается сейчас предложить Наливкину?

— Вы не хуже меня знаете, что без жертв нет победы, — начал Шарипов. — Если мы не сдвинемся с места прямо сейчас, то майор не доживет до утра. Он слишком слаб. Ему нужна срочная помощь. Нужно немедленно выдвинуться туда, где нам смогут обеспечить хотя бы его эвакуацию.

— Вы не хуже меня знаете, — парировал Наливкин, — что мы своих не бросаем. Не бросим и Селихова. Если б ни он, Искандаров попал бы в руки Аистам. Более того, мы все попали бы в руки Аистам. Потому я прошу вас отбросить все эти мысли.

— Искандаров — советский разведчик, — возразил особист. — Он обладает серьезным опытом и знаниями в своей профессии. Под его руководством в Кабуле работала целая сеть информаторов. А связь даже с некоторыми из них будет весьма полезна советской разведке в этой войне.

— Мы остаемся, Хаким, — твердо сказал Наливкин.

Шарипов поджал губы и засопел. Опустил взгляд.

— Думаете, мне легко такое предлагать? Думаете, легко осознавать, что чтобы сделать правильный выбор, придется обречь кого-то на смерть? Но подумайте головой, товарищ капитан. Прислушайтесь к здравому смыслу. Все говорит о том, что нужно как можно скорее уходить.

— Я своих не бросаю, Хаким, — повременив несколько мгновений, ответил Наливкин. — Не бросаю и точка.

— Селихов — храбрый и умелый воин. У него вполне достаточно силы духа и тела, чтобы выбраться самостоятельно, — не сдавался Шарипов.

— Я все сказал.

Шарипов заглянул капитану «Каскада» в глаза.

— Вы, наверное, считаете, что мне плевать на Селихова? Ведь мы с ним постоянно цапались. Да и с вами тоже цапались. Потому я так легко отказываюсь от сержанта Селихова, чтобы спасти Искандарова?

Наливкин молчал, но взгляда не отводил.

— Если вы так думаете, то ошибаетесь, — продолжил Шарипов, не дождавшись ответа. — Да. Не так давно я подозревал Селихова в том, что от него могут быть проблемы…

Особист осекся. Сглотнул тяжелый ком, застрявший у него в горле, а потом продолжил:

— Да, что греха таить? Я его боялся.

Наливкин удивленно приподнял бровь.

— Знаешь, — особист перешел на «ты», — какие штуки этот Селихов отмазывал? В первый же день на заставе он попал в стрелковый бой. Попал без оружия, потому как Таран их, под защитой стариков, отправил привести в порядок перепаханную медведем КСП…

Шарипов вдруг повеселел. Даже улыбнулся и сдержанно рассмеялся:

— Так, Селихов умудрился зарубить душмана тяпкой, потом застрелить еще нескольких из автомата, что занял у раненого товарища, а потом увел группу душманов от своих, чтобы те могли уйти. В одиночку увел. Представляешь?

Наливкин молчал. Если бы капитан не знал Селихова лично, то решил бы, что особист рассказывает ему какие-то байки. Однако несколько часов назад Наливкин сам видел, как сержант Саша Селихов, девятнадцати лет от роду, в одиночку уничтожил троих душманов. И при этом даже бровью не повел.

— А знаешь, чем все закончилось? — Шарипов показал Наливкину золотой зуб в улыбке, — тем, что он взял в плен ханского сынка. Вот чем. Ну разве ж часто таких солдат встретишь?

— Ты думал, что он не тот, за кого себя выдает?

Наливкин признался сам себе, что в этом вопросе он понимал особиста. Ведь тоже думал о Селихове подобным образом.

Шарипов покивал.

— Да только сейчас я и не знаю, что о нем думать. Я все ждал, что Селихов что-нибудь эдакое выкинет. Когда он без приказа стал стрелять по духам, решил: вот оно. Но, видать… я ошибся.

Офицеры замолчали. Наливкин глянул под скалу, где сидели на камнях спасенные группой люди. Девочка обнималась с мамой. Вместе они тихо плакали. Освобожденный Афганец молчал. Казалось, он дремал, слушая мерный шум водопада.