Шпионский Кёнигсберг. Операции спецслужб Германии, Польши и СССР в Восточной Пруссии. 1924–1942

Руководство отделения II/b Второго отдела Генштаба решило не использовать Щнеховского в операции по дезинформации. Причиной такого решения послужили данные не только о его низких моральных качествах, но и реальные подозрения в «двурушничестве». Позже выяснилось, что Щнеховский действительно поддерживал отношения с разоблаченным агентом абвера Яниной Витте-Фестенбург. Обратившись ранее к своему родственнику Збигневу Ж. с просьбой о сборе интересующей абвер информации, она попала в разработку польской контрразведки.

В ходе проверки было установлено, что Я. Витте-Фестенбург является активным немецким агентом и уже успела завербовать Щнеховского для работы на абвер. Ответственным сотрудником для организации работы с ним был назначен Г. Горачек, выступавший под рабочим псевдонимом «доктор Мюллер». Было установлено, что с июля 1932 года до момента ареста Витте-Фестенбург Щнеховский успел передать абверу значительный объем информации военного характера: технические описания новых образцов вооружения, порядок использования шифров в ВМС Польши, подробные карты портовых сооружений и транспортной инфраструктуры полуострова Вестерплятте и т. д. После проведенного расследования дело Щнеховского было передано в суд, который 30 января 1935 года приговорил его к смертной казни [193] .

193

Cwiek H. S. 118.

Польская разведывательная служба в 1930-е годы также не оставалась у немцев в долгу. На проведение разведывательных операций по Восточной Пруссии в числе других был нацелен располагавшийся в г. Млаве постерунок офицерски № 1. В мае 1930 года он вошел в состав экспозитуры № 3 (г. Быдгощ) и просуществовал до мая 1937 года, когда был расформирован, а личный состав и задачи по разведке были переданы в ПО № 7.

Район разведывательного изучения постерунка № 1 включал всю территорию Восточной Пруссии и распространялся на участок польской границы от Данцига до Литвы. Зона его ответственности была поделена на так называемые «охранные пояса», включавшие районы Голдапа, Даркемена, Ангебурга, Олетцко, Лыкка, Летцена, Йоханнесбурга, Ортельсбурга, Алленштайна, Остероде, Морунгена, Эльбинга, Мариенбурга, Штума и Мариенвердера. В 1935 году конфигурация «охранных поясов» этого постерунка была несколько изменена в округах Эльбинг, Мариенвердер, Штум [194] .

194

Cwiek Н.S. 83.

В деятельности быдгощской экспозитуры № 3 в начале 1930-х годов наступил временный период отсутствия значимых оперативных результатов. Большинство реализованных в конце 20-х и начале 30-х годов шпионских дел, закончившихся арестом значительного числа немецких агентов, привел к утрате возможностей по выявлению новых операций абверштелле «Остпройссен». Этим и объясняется относительная незначительность результатов работы экспозитуры.

В отчетных документах Второго отдела Генштаба констатировалось, что в 1932 году акции немецкой разведки, проводимые в польском прикордоне, экспозитурой не выявлены. Отсутствует информация о сотрудниках и местах расположения немецких спецслужб в Восточной Пруссии. Гораздо лучше было изучено состояние органов германской пограничной стражи и полиции. Кроме того, другой причиной низкой эффективности экспозитуры № 3 было отсутствие квалифицированных агентов, внедренных в интересующие польскую разведку объекты [195] .

195

Cwiek H.S. 84.

Эти недостатки были характерны для большинства постерунков офицерских, входивших в экспозитуру № 3. В тех же отчетах Второго отдела указывалось, что постерунок № 3 в Груднендзе не смог реализовать имевшиеся наработки в отношении германских объектов. Агент «549», войдя в контакт с немецкой разведкой, не смог его закрепить. В связи с прекращением сотрудничества с агентом «1082» были утрачены возможности изучения деятельности полицайпрезидиума в Данциге. Все эти обстоятельства не позволили получить новые «наводки» на действующих сотрудников абвера и, соответственно, установить объекты их заинтересованности.

Кроме того, в ряде случаев низкая результативность постерунков экспозитуры № 3 объяснялась вероятностью проникновения германской разведки в их агентурную сеть. Имевшиеся в распоряжении польской контрразведки данные указывали на то, что низкая эффективность постерунка № 2 в Гдыне объясняется подозрением, что абвер сумел взять под контроль его деятельность, перевербовав часть агентов.

О вербовочной работе постерунка № 1 за 1931 год свидетельствует число вновь привлеченных к сотрудничеству в Восточной Пруссии агентов — 20. Среди них был сотрудник германской пограничной стражи Эрнст Тормелен («673»), регулярно предоставлявший полякам информацию и документы о деятельности стражи. Фриц Кювнинг («675»), по профессии архитектор, был задействован в строительстве фортификационных сооружений. Это дало ему возможность направить своим руководителям в польской разведке большое количество разноплановой разведывательной информации [196] .

196

Ibid. S. 83.

С 1934 года в работе экспозитуры № 3 наметились некоторые положительные тенденции. И связаны они были с активизацией постерунка № 1 по изучению гарнизонов рейхсвера в городах Ортельсбург, Алленштайн, Растенбург и Кёнигсберг. С начала года в вышестоящие органы аппаратом было направлено 49 сообщений, касающихся различных аспектов боевой подготовки, организации частей рейхсвера и строительства военных сооружений.

В условиях начавшегося в 1934 году строительства новых и реконструкции старых оборонительных сооружений в Восточной Пруссии (Хоэнштейнская, Кристбургская оборонительные позиции) польская разведка уделяла большое внимание изучению возводимых фортификационных объектов. Так, около 40 из 49 сообщений, направленных в Центр, в той или иной степени относились к тематике строительства. В приложении к этим сообщениям было направлено 218 чертежей, схем коммуникаций, фотографий и т. д. [197] .

197

Cwiek H.S. 85.

В то время на связи у сотрудников постерунка находился ряд ценных и активных агентов, действовавших в Восточной Пруссии. Конрад Вайссгербер («5»), агент под криптонимом «527», Эмиль Вецлавский («571») были завербованы офицерами польской разведки в период с 1931 по 1933 год и в течение длительного времени оказывали полякам помощь в получении актуальной информации [198] .

В 1934 году офицеры постерунка вели вербовочную разработку 15 кандидатов на вербовку из числа жителей Восточной Пруссии, завершившуюся, правда, привлечением к сотрудничеству всего двух агентов. Показателен социальный состав вербовочного контингента постерунка: 6 ремесленников, 3 военнослужащих рейхсвера, 3 рабочих, 2 партийных активиста, 1 полицейский. Основными объектами разведывательного изучения этой разведточки в 1934 году являлись комендатура 1-го военного округа в Кёнигсберге, военные гарнизоны в городах Алленштайне и Бартенштайне.

198

Ibid. S. 83.

Кроме разведывательных звеньев территориальных органов польской разведки насаждением агентуры занимались и структуры центрального аппарата Второго отдела Генштаба. Например, на территории Восточной Пруссии успешно действовали резидентуры «Лыкк», «Оппельн», «Алленштайн», «Мариенвердер», непосредственно руководимые рефератом «Запад» из Варшавы [199] .

Большой удачей польской разведки стала вербовка работника штаба строительной части рейхсвера в Кёнигсберге (агент «672»), от которого в процессе работы было получено несколько десятков информационных сообщений по различным вопросам фортификационного строительства Хейльсбергско-Бартеншайнского оборонительного узла. От него и других агентов постерунка в 1934 году было получено около 260 сообщений с приложением большого числа чертежей, фотографий, рисунков, инструкций по эксплуатации отдельных агрегатов. Во Втором отделе польского Генштаба высокую оценку получили также материалы, касающиеся технологии строительных работ, технические образцы используемых узлов и агрегатов [200] .

199

Cwiek Н.S. 164.

200

Ibid. S. 85.

С 1934 года вплоть до начала войны быдгощской экспозитурой проводилась долговременная операция, в документах польской разведки значившаяся под условным наименованием «Вузек» (тележка, повозка). Все эти годы результаты операции высоко оценивались руководством Второго отдела Генерального штаба Польши, получавшим огромный поток информационных сообщений различной направленности. Она была начата по инициативе того же неугомонного капитана Жихоня, когда ему удалось в Данциге завербовать сотрудника железнодорожной дирекции Дембовского, а на пограничной польско-германской станции Чойницы — ряд агентов из числа польских таможенников и почтовых служащих.

Дело в том, что согласно польско-германским договоренностям, транзитные грузы, следующие из Германии на территорию Восточной Пруссии, попадая на польский участок «коридора», утрачивали германскую юрисдикцию. Охрану вагонов и контроль за их содержимым осуществляла польская сторона. Этим и воспользовалась польская разведка, организовав негласный досмотр содержимого немецких вагонов.

Порядок проведения операции выглядел следующим образом. Чиновник данцигской железной дороги Дембовский, имея доступ к оригинальным свинцовым пломбам и другим приспособлениям, которыми в Чойницах опечатывались вагоны, наладил их поставку Жихоню в требующихся количествах. Связником при этом выступал другой агент польской разведки — Виктор Кледник.